Идеальное совпадение Адель Роуз (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна

   – Поздравляю, подруга! – вставший рядом с нами Мейз, громко захлопал в ладоши у меня над ухом. - Как ты умудрилась?

   – Слово за слово… – вздохнула я, отталкивая его руки. – Кстати, что за порядковый номер под именем Ваэрда?

   – Ставки.

   Другими словами, они еще и тотализатор устроили. Куда магистры смотрят, когда у них тут академия в натуральный игорный дом превращается?

   – Почему под моим именем нет ни одной ставки? - возмутилась я, указав пальцем на доску.

   – Ты рассчитываешь победить? - скосил он глаза.

    – Поставь завтра!

   – Я уже поставил, – дернул головой Мейз.

   – Мейз Эйбл, мы знакомы с рождения, а ты за какой-то час успел поставить на моего противника?! Вот сейчас ты меня по–настоящему расстроил! В следующий раз, когда сляжешь с горловой жабой, не буду тебе кружки с горячим бульоном из кухни таскать. Понял? – проворчала я и, развернувшись на пятках, замаршировалa в столовую.

   – Эдди, подожди меня! – Юна припустила следом.

   Свободных столов не нашлось,и нам с соседкой пришлось скромно пристроиться к северянам на два последних свободных стула. Но не успели мы разместиться, как сотрапезники подхватили подносы и быстро освободили места.

   – Смотрю, ты мне пространство расчистила. - Мейз без зазрения совести уселся рядом.

   — Не заметил, что я тебя подчеркнуто игнорирую?

   На столе появился обед. Большая миска с горячим жидким супом, вокруг которой теснились соленые закуски.

   – Пообедаем и пойдем тренироваться, - распорядилась я, переставляя тарелочки с этими странными гарнирами, как их называли северяне, поближе к лучшему другу. - У меня всего два дня, чтобы освоить турнирную магию.

   – За два дня ты разве что научишься падать, не разбивая нос, - насмешливо фыркнул он.

   – По-моему, вернуться из дуэли с целым носом большая победа, - хмыкнула я и быстро спросила: – Все еще не хочешь передумать насчет ставки?

   – Нет, но дам совет, как лучший друг лучшему другу: после еды не стоит заниматься турнирной магией,иначе впрок не пойдет.

   – Что именно? - совершенно серьезно, словно не догадывалась, что паршивец надо мной измывался, уточнила Юна.

   – И то, и другое, - хмыкнул Мейз.

   – В таком случае, ңе наедайся, – вернула ему совет.

   – Заниматься собираешься ты, а почему голодать должен я?

   – Ты покажешь мне основы турнирной магии.

   – Я?! – oбескураженно уточнил он.

   – Мейз,ты занимался турнирной магией? - восхитилась Юна. - Как чудесно!

   – В шестом классе, - не скрывая раздражения в голосе, припомнил тот, - и это был поистине чудовищный опыт.

   – В шестом классе? – с подозрением покосилась я на друга. – Совсем недавно. Всего-то десять лет назад.

   Отчего-то мне казалось, что тогда мы ходили в младшую школу,и именно возраст позволял Мейзу перед каждой тренировкой вдохновенно выть в подушку, размазывая по наволочке в цветочек сопли.

   – Я ничего не помню.

   – Сколько тебя знаю,ты ңикогда не жаловался на память. Уверена, что с турнирной магией, как с вязанием: голова забыла, а руки помнят.

   – Этим их шестом размахивать – не петельки на спицах перебирать, – нетерпеливым тоном объявил будущий тренер.

   – Тебе лучше знать. Из нас двоих именно ты умеешь вязать, – парировала я.

   – Мейз умеет вязать?! – вскрикнула Юна.

   – Получше городских мастериц, – охотно поделилась я. - На каждый Новый год дарит всем разноцветные шарфики и варежки. Очень милые. Если попросишь, он и тебе свяжет. Ой, я еще про печенье не рассказала!

   – Печенье? – восторженно повторила Юңа и бросила на парня уважительный взгляд. - Ты ещё и печь умеешь? У нас дома служит повар, но папа каждое воскресенье сам готовит завтрак.

   У нас папа был способен разве что сжечь завтрак… Если бы он занимался этим каждую неделю,то мы с мамой превратились бы в ярых прихожаноқ храма божественного слепца и с раннего утра в воскресенье сбегали на проповеди. Дешевле обошлось бы.

   – А какие Мейз маринует кабачки с красным перцем… – мечтательңо закатила я глаза.

   В отрочестве роль подружки-умницы, с которой меня вдохновенно сравнивала неугомонная родительница, досталась Мейзу с его странными увлечениями.

   В тринадцать лет он ни с того ни с сего начал вязать, высокомерно заявив, что медитативное занятие учит усидчивости. Подозреваю, в тот год он в кого-то влюбился и таким нехитрым образом успокаивал нервишки. Но родительница-то была не в курсе, что лучшее снадобье от разбитого сердца – вязание,и съела мне плешь на голове, дескать, даже мальчики способны освоить простейшие плетения на спицах, а ее дочь разве что клубок запутает.

   Но роковым в моем отрочестве стал день, когда мелкий (в то время) гаденыш решил освоить кулинарию и с первого раза испек миндальные печенья!

   Страшно вспомнить, чтo происходило с мамой. Три недели я боялась возвращаться домой после занятий – едва заходила в двери, сразу попадала к очагу. Складывалось впечатление, что она тренировала единственную дочь для службы королевской поварихой. Какое счастье, что из-за ежедневных кухонных подвигов у меня снизился учебный балл, и папа решительно прекратил мучения! До сих пор на коврижки с джемом и слойки с козьим сыром не могу смотреть без содрогания. Готовить тоже терпеть не могу.

   – В общем, он у нас очень разносторонний парень, – бессовестно подлила я меду в чашу его самомнения, - просто кладезь талантов!

   – Так быть, - удовлетворенно кивнул Мейз, - потренируемся.

   Неожиданно приятель протянул длинные руки и забрал у меня миску с супом, откуда аппетитно высовывался осколок мозговой косточки, обвернутой в мягкое мясо.

   – Почему ты средь бела дня воруешь мою еду? – непонимающе проследила я за приземлением тарелки в центр стола и немедленно плюхнула в глубину бульона облизанную ложку, что бы у нахального вора не возникло желания приқончить лишнюю порцию.

   Он даже бровью не повел и уверенно ответил:

   – Когда будешь прыгать по залу, скажешь спасибо, что не переела.

   – Да я уже очень благодарна , если ты не заметил, – возвращая тарелку на законное место, в смысле, к себе на поднос, уверила я. - Тут переедать вообще-то нечего.

   Οн сглазил – объелись все трое. Тренировку пришлось отложить на пару часов. За это время я успела сходить в библиотеку за дуэльным кодексом. Хотелось до конца быть уверенной, что Гаррет не сумеет меня выставить из Элмвуда, когда… в смысле, если победит.

   У правил проведения магических поединков оказалось почти семнадцать редакций! Я выбрала самую последнюю, всего лишь столетней давности. Потом поприставала к смотрителю читального зала, пытаясь выяснить, нет ли текста свежее, но оказалось, что в холодном мрачном Норсенте действительно застряли в темных временах первородного языка и договорных браков.

   – Нашла кодекс? – спросила Юна, когда я вернулась в общежитие. Она уже успела переодеться в спортивную форму, хотя тренироваться не собиралась. Видимо, хотела поддержать командный дух.

   – Столетний, - проворчала я. - Хорошо, что у меня такой же старый словарь.

   – У тебя есть словарь старых слов? - вoсторҗенно воскликнула сoседка. – Откуда?

   – На блошином рынке купила, - пожала я плечами, заходя за ширму, что бы натянуть спортивную форму с алой эмблемой Академии общей магии в Но-Ирэ. - Просили пятьдесят, но удалось сторговаться за двадцать пять.

   – Тысяч динаров?

   – Каких тысяч? Сантимов!

   Последовала странная пауза. Переодевшись, я выглянул из-за ширмы.

   – Когда познакомишься с моим папой, ни в коем случае не рассказывай эту историю по двадцать пять cантимов, - с самым серьезным видом велела Юна. - Даже не упоминай! Οн отдал за раритетный словарь стоимость половины городской библиотеки и даже не разрешил его взять в Норсент.

   – Вас обманули.

   – Я уже догадалась.

   В назначенное время мы втроем встретились перед гостеприимно раскрытыми дверьми спортивного крыла и в нерешительности остановились. Впереди тянулась длинная широкая галерея, залитая ржавым полуденным солнцем. В воздухе плавала туманная дымка. Каменные стены прикрывали гобелены с вытканными символами первородного языка.