Вчерашний день, прожитый завтра (СИ) - Гущина Яна

— Вы не возражаете встретиться со мной после работы?

Аня опешила от такого предложения и тут же интенсивно замотала головой, однозначно говоря об отказе. Виджай, видимо, непривыкший к отказам, загадочно улыбнулся, ничего не сказав. Заметив, что он больше не настаивает на ее присутствии возле себя, Аня дернула на себя дверь и буквально ворвалась в кабинет. Звук удаляющихся шагов дал знать, что Виджай ушел.

— Чего он от тебя хотел? — напустились на нее с расспросами подружки.

— Предлагал встретиться, а я отказалась, — простодушно поведала Аня, плюхаясь в свое кресло.

— Да ты с ума сошла, — обрушилась на Аню Маша. — Надумала кому отказывать! Ты что, захотела без работы остаться?

Аня бросила на подругу гневный взгляд и тут же парировала, несмотря на то, что даже рассудительная Ира своим молчанием полностью поддерживала Машу.

— Если тебе думается, что я должна соглашаться на встречу с первым же встречным только лишь потому, что он мой начальник, то, хочу заметить, что у нас с тобой разные моральные принципы.

— Да причем здесь мораль? — вспылила Маша, не желая слушать подругу. Она уперла руки в бока, всем своим видом источая уверенность в своем мнении. — Сама должна понимать, что он тебя не в постель позвал, а просто на встречу, которая ни к чему не обязывает. Что, трудно сходить на свиданку, коль такой парень о ней просит? Посмотри, какой красавец! Черноволосый, смуглый, да и богатый, в конце всех концов!

Аня вперила в подругу гневный взгляд и тут же наградила ее всем своим негодованием:

— Маш, зная тебя, я бы не удивилась, если бы ты начала свою речь с последнего довода! Для тебя, если богатый — значит достойный внимания. Неужели это единственный критерий, по которому ты способна оценивать людей?

Маша, было, смутилась, но, как выяснилось, ненадолго, так как в следующую секунду она тут же заявила:

— А что плохого в том, что Виджай богатый? Или ты, как последняя дура, готова встречаться только лишь с теми, кто влачит свое жалкое существование на крохи своей зарплаты?

Насмешливый тон не располагал к дальнейшему диалогу, поэтому Аня благоразумно промолчала, не желая вступать в полемику с подругой. Ведь та тоже имела право на свою точку зрения и определенное видение данного вопроса. Аня встала и нетерпеливо подошла к окну, чтобы хоть как-то успокоиться.

— Ань, — вмешалась в разговор Ира, которая была старше подруг на несколько лет, — зря ты отвергаешь внимание этого красавчика. Ты только посмотри, какой он хорошенький! Широкоплечий, мускулистый, чертовски симпатичный! Даром что ли приезжий? У нас таких не водится!

Аня только хмыкнула в ответ. У нее уже есть широкоплечий и мускулистый красавец, который через две недели станет ее мужем. Но ее подругам знать об этом не обязательно, а то замучают вопросами! Загадочно улыбнувшись, Аня так и не решилась поведать девушкам, что ее сердце навеки принадлежит самому прекрасному парню на свете.

— Анька, ты чего, вконец с ума сошла? — вновь взвилась Маша. — Неужели так сложно было согласиться на встречу? Глядишь, и зарплату нашему отделу добавил бы! Тогда ты могла бы самостоятельно заплатить за учебу в институте и не ждать милости от родителей!

Эх! Знала Машка как на больную мозоль надавить! Вот оно! Оплата обучения! Аня замерла, не желая даже воспринимать всерьез слова подруги, однако следующее, что она услышала, это был торжествующий вопль молчавшей до этого Кати:

— Да! Анька-то наша повелась! Как пошла речь о добавлении зарплаты, так сразу и покладистее стала!

Аня поморщилась и метнула из-под ресниц молнии недовольства. Этот взгляд не предвещал Кате ничего хорошего. Ане было обидно, что подруги так приземлено оценивают отношения между людьми. Небольшой кабинет, куда с трудом влезало пять столов, внезапно стал немыслимо тесен для непонимающих друг друга девушек.

— Не хотелось бы ругаться, — сухим тоном отрезала Аня, вновь садясь в свое кресло, — но я желала бы закончить данный разговор.

Маша тоже плюхнулась в свое кресло, не скрывая недовольства, а Ира с Катей переглянулась, и Ира смешливо изогнула бровь:

— Ой, какие мы агрессивные! — девушка зашлась в смехе. — Анька, да ты брось из себя недотрогу-то корчить! А то, того гляди, мы поверим в твою святую невинность! Ты еще скажи, что за свои девятнадцать лет ни разу ни с одни мужчиной близка не была! Ни за что не поверю!

Не собираясь слушать пошлые намеки коллеги, Аня нахмурилась и кинула в ответ:

— Ты можешь думать то, что тебе угодно, но только лишь мой муж будет тем мужчиной, который прикоснется ко мне в постели!

Ира вперила в подругу немигающий взгляд, не понимая, хотела ли та таким образом просто поссориться, или намекала на то, что ей неприятны подобные умозаключения коллеги. На этом Аня закончила диалог с сослуживицами, уйдя с головой в работу.

Однако уже после того, как рабочий день был окончен, ей пришлось вновь столкнуться с вниманием иноземного красавца-хозяина, который, как оказалось, поджидал ее на своей машине возле входа. Аня вначале опешила, увидев его, но Маша, следовавшая сзади, подтолкнула нерешительную подругу со словами, процеженными сквозь зубы:

— Если тебе он не нужен, то подумай хотя бы о подругах. Соглашайся на свидание, но скажи, что с тобой поеду я!

Аня нехотя улыбнулась смуглому парню, и, памятуя о просьбе Маши, подошла к его машине.

— Я был бы рад сопроводить вас к вашему дому, — услышала она бархатистый голос с легким акцентом. — Если вы не возражаете, то я мог бы осмелиться пригласить вас на ужин!

Ничего не успев ответить, Аня услышала голос Маши:

— Она одна не пойдет с вами в кафе. Слишком скромная. Так что, если вы не против, то я готова составить вам компанию и сопроводить мою подругу.

Виджай бросил удивленный взгляд на Машу, но ничего не сказал. Он любезно открыл перед девушками дверцу машины, предлагая сесть. Маша беспардонно подмигнула Ане, говоря этим, что если та и не намерена принимать ухаживания иностранного гостя, то Маша с радостью возьмет на себя это непосильное для Ани бремя.

В подтверждение своих намерений, Маша весь вечер тарахтела без умолка, даже не замечая раздраженного взгляда Виджая. Было очевидно, что парень не жаждет общения с Машей и мечтает об уединении с Аней. Однако ни о каком уединении не могло быть и речи, потому как Маша всячески старалась привлечь внимание Виджая. Она не давала парню даже глянуть на предмет своего обожания. Маша казалась сама себе чрезвычайно остроумной, веселой и обаятельной, когда пыталась вставить везде свое слово. Даже обычно сдержанная во всем Аня, уже старалась всячески унять подругу, жестами и мимикой давая ей понять, что границы приличия и сдержанности еще никто не отменял. К сожалению, Маша, завороженная черноволосым красавцем, даже не замечала намеков подруги, продолжая вести себя вызывающе. Кончилось тем, что Виджай проводил Аню до подъезда, а затем был вынужден отвезти до дома не в меру распалившуюся Машу. Аня предложила подруге заночевать у нее, чтобы оградить от необдуманных поступков, но Маша уже не слышала ее, находясь под очарованием приезжего парня.

Аня справедливо полагала, что если не дать Виджаю номера телефона, не позволить ему надеяться на встречу и не быть слишком улыбчивой, то такое поведение непременно отпугнет заезжего Дон Жуана. Поэтому она вела себя, как неприступная крепость, будучи холодно-вежливой, держа себя в рамках бизнес-этикета.

План по отчуждению навязчивого господина начальника был крайне беспощаден, но продуктивен, что повлекло за собой скорейший отъезд Виджая, и, как следствие, горькие слезы влюбившейся в него Маши. Однако Аня не могла разделить с подругой ее надежд и печалей, отчего та осталась в гордом одиночестве переживать столь скорый отъезд Виджая.

Глава 11

Саджан настоял на том, чтобы свадебное платье его суженой было не белого, а алого цвета. Аня и не пыталась возразить возлюбленному, ведь доводы, приведенные им при выборе платья, были более чем весомы: в Индии белый цвет — цвет траура, скорби, а красный — цвет радости, обновления. Девушка вначале не хотела соглашаться выходить замуж в красном платье, полагая, что это очень необычное и вызывающее решение. Но аргументы за красный цвет платья были настолько убедительными, что Аня сдалась под их натиском. Зато никто не мог бы обвинить ее в заурядности!