Ну, здравствуй, муж! (СИ) - Абалова Татьяна Геннадьевна "taty ana"
— А кто это был? — спросила Саша, отступая в сторону. Она провожала взглядом крытую телегу, увозящую старуху. И зачем вообще ее слушала? Зародила зерно сомнения и укатила, а ты теперь живи как хочешь.
— Разве ты не узнала Маниру, мать всех вуфян? Эх, девка, да за один ее совет коня с упряжью дают, а она просто так с тобой балакала.
— Да что балакала-то?! — «девка» едва не плакала. — В Агрид не ходи, там смерть? А куда идти-то?
— Живи своим умом, дура! — крикнули сзади, и Александре пришлось прыгать в канаву. Ее опять едва не задавили. Действительно, дура, стоит посреди дороги деревянным истуканом.
Когда пыль развеялась и все грохочущие повозки разъехались по четырем сторонам, а бывшая класиса наконец-то без риска для жизни выбралась из канавы, ее встретил упрекающий взгляд пса. Она совсем о нем забыла. А он нес службу, что было заметно по следу обуви на черном боку да разрезанной упряжи осла. Пока хозяйка глазела на толстушек, животину чуть не увели. А она даже не слышала лая.
«Чертовы трубы!»
Ночь застала путешественников на берегу реки. Саша развела костер, подвесила на треногу котелок, куда закинула пару картофелин и вяленое мясо, запасенные доброй Сесилией. В ожидании ужина обняла ноги и уставилась на прыгающее пламя. Холодом по спине прошлись тягостные воспоминания. Вот так же сидела она у костра с Даней, верным другом, погибшим по ее глупости. Александра застонала в голос, заставив всполошиться своего спутника. Барбос сел рядом и участливо заглянул в глаза.
— Рон! Славный ты пес! — она протянула руку и потрепала длинное ухо собаки. — А я плохая. Никогда, слышишь, никогда себе не прощу, что подставила Даньку. Тоже мне, спасительница! Привыкла, что девчонки с Земли мечтают домой вернуться. А тут… Может быть, у этой Марии на родине жизнь была несладкой, а в гареме и кормили, и поили. Ребеночка хаюрдагу родила бы и была бы тем счастлива…
Саша уткнулась лбом в колени, стыдясь злых слез.
Сейчас, когда Эльфийское княжество находилось в двух днях пути, и можно было не бояться, что тебя обнаружат и вновь превратят в рабыню, навалилась смертельная тоска. Ничего не исправить, ничего не изменить. И время вспять не повернуть.
Вода в котелке выкипела, поэтому мясо, подгоревшее с одного бока, досталось лишь псу. Сама Саша легла голодной. Да и не полез бы в горло кусок. Она долго всхлипывала во сне, скрутившись в повозке и прижав притихшую собаку к себе.
Гаррон тоже слышал последние слова вуфянки и теперь раздумывал, что бы они значили. Не он ли станет причиной смерти Шаши? Рано или поздно границу Агрида им придется перейти, не век же Цессиру-младшему оставаться в шкуре перекрашенной собаки? А значит, танцовщица обречена — еще не было случая, чтобы Манира ошибалась. Добровольно или силой, но носительница родового амулета будет доставлена в Агардар. Меняющие лики никогда не позволят, чтобы их строн затерялся где-то в эльфийских лесах.
* * *— Что везем?
Река привела Александру к восточному пограничному посту Эльфийского княжества.
— Ткани из Врада и Шаму, — на этот раз Саша надела платье, пошитое на эльфийский манер — перехваченное под грудью атласными лентами и с кружевами по вырезу, собрала волосы в высокий хвост. Она не сразу выехала к мосту, а пригляделась к снующим туда и обратно женщинам, чтобы не выглядеть как белая ворона и не привлекать лишний раз внимание.
Не получилось. Стоящая недалеко от моста компания мужчин субтильного эльфийского телосложения, среди которых той самой вороной выделялся здоровяк с копной черных вьющихся волос, развернулась в ее сторону.
«И чего глазеют?»
— Смотри, какой уродец! — воскликнул один из эльфов, кивая на застывшего на облучке повозки пса.
Гаррон не дышал. Он сразу узнал лорда Ханнора, по невесть каким делам забредшего так далеко от родового замка. Рядом с ним в намеренно скромном облачении, пытаясь таким образом скрыть принадлежность к правящему дому, стоял эльфийский княжич. Остальные Гаррону были не знакомы, но скорее всего входили в состав непременной для наследника свиты. Беда детей всех царствующих особ — они никогда не остаются в одиночестве.
— Я думал, ты об осле, — лорд Ханнор подошел ближе, чтобы рассмотреть странного пса. Рон сжался. Он вообще нырнул бы на дно телеги, боясь, что каким-то чудом родственник его узнает, а потом будет припоминать казус, называя то «милой собачкой», то «шелудивым псом», что будет зависеть от его настроения. Но и трусом казаться совсем не хотелось — в этом случае мнение эльфов и Изегера Цессира-младшего волновало меньше всего. Как ни странно, Гаррон даже в собачьем обличье не желал в глазах Шаши выглядеть жалким.
— Нет, Изегер! У этого уши побольше! — княжич бесцеремонно ухватил Рона за край бесконечно большого лопуха и потянул вверх. Эльфы дружно засмеялись.
— Вы пса продаете? — поинтересовался лорд Ханнор, не глядя на девушку. Создавалось впечатление, что он вообще не видел, с кем разговаривает. — Моей жене он понравился бы. Забавный.
— Мне он тоже нравится, — Александра вздернула нос. — И уши его нравятся, и хвост. И короткие лапы, над которыми вы сейчас смеетесь. Потому что он, в отличие от вас, мой друг.
— Я не смеюсь, — Изегер, наконец, обратил внимание на собеседницу. — Я вообще очень серьезный человек.
— Они смеются, — Саша мстительно показала пальцем на покатывающихся от смеха эльфов. Рон пытался выдернуть лапу из цепких пальцев одного из фаворитов княжича. Потерпев неудачу, Цессир-младший полностью положился на вспыхнувшие собачьи инстинкты и больно цапнул весельчака за руку, несмотря на то, что та очень знакомо пахла.
— Ах ты, скотина! — эльф наотмашь ударил пса. Субтильность оказалась обманчивой. — Рон перекувыркнулся через край телеги и плюхнулся на доски моста. Но противник не удовлетворился — последовал пинок, отправивший собаку в реку.
— Сволочи! — выкрикнула Саша и, ни минуты не раздумывая, забралась на перила моста. Благо физическая подготовка позволяла действовать быстро. Александра жутко боялась потерять пса из вида.
— Стой! Куда?! — только и услышала она голос здоровяка, когда спрыгнула в реку. Вода накрыла ее с головой.
— Сумасшедшая! — чернявый, отплевываясь от воды, волок на берег девицу, которая прижимала к себе едва живого пса. — А если бы я не успел?
— С-спасибо, дядечка… — вода оказалась ледяной, и теперь у Саши зуб не попадал на зуб. Она не поняла, как спаситель оказался впереди нее. Под водой что ли плыл?
— Какой я тебе дядечка? Лорды мы. И обращаться к нам следует сообразно. Вашество.
— С-спасибо, Вашество.
Берег принял всех троих. Песок уже согрелся под лучами полуденного солнца. Пришедшая в себя собака подползла к лорду и благодарно лизнула в щеку.
— Фу! Бестолочь! — отмахнулся Изегер от родственника.
— И долго вы тут будете валяться? — княжич ломился через кусты. За ним подтянулись и остальные.
— Не трогай их, пусть отдохнут, — лорд Ханнор поднялся и принялся стягивать с себя набрякший от воды камзол. — Ягудова бездна! Джулия меня прибьет.
— А ты здоров по порталам прыгать. Так мог и в омут угодить, здесь их полно.
— Потому и прыгнул.
— Смотри-ка, а пес-то цвет поменял! — фаворит, баюкая перевязанную платком руку, не стал подходить ближе. — И зачем это его перекра…
Договорить он не успел. Немалый кулак лорда Ханнора отправил франта в воду. Заводь, поросшая камышом, ласково приняла подношение в свое лоно. Лягушки брызнули в разные стороны.
— Вас проводить? — Изегер протянул руку севшей девушке.
«Не стоит валяться, когда вокруг одни мужчины», — рассудила Саша.
— Нет, Вашество. Мы как-нибудь сами. Без вас наверняка целее будем…
— А может ко мне в замок махнем? — не унимался лорд. — Тут порталами недалеко.
— Изегер, фи, — скривился княжич. — Что скажет Джулия? Я слышал, она на нашей ярмарке большую сковороду прикупила.
