Ольга Куно - Чёрно-белая палитра
'Ничего себе мирно', — только и успела подумать я, когда меня увлекли в портал.
Секунду спустя мы уже находились у Алджи в гостиной.
— Какого демона? — воскликнула я, отскакивая от него, будто от преступника. — Что ты себе позволяешь? Какое право ты имеешь вот так, без спросу, брать и переправлять меня с места на место?
Смешалось всё разом: и обида на поведение Алджи, и злость на его отца, и собственные переживания, и вторая рюмка коньяка, которую я всё‑таки успела выпить в 'Шахматной доске'…
— Ах, вот, значит, как. Ты уже заговорила о правах!
— А почему бы, собственно, и нет? — вскинулась я. — Это на службе ты мой начальник, и у меня никаких прав нет, только обязанности. А сейчас я не на службе. И в своё свободное время могу пойти в трактир. И имею те же права, что и все подданные!
— И на этом основании ты считаешь возможным выпивать в компании постороннего холостого мужчины, даже не поставив меня об этом в известность?
Определённая доля истины в этих словах присутствовала, и у моего поведения было, пожалуй, только одно объяснение…
— Алджи, я думаю, нам пора расстаться, — выпалила я, пока хватило смелости.
Смелость стремительно исчезала, запал сходил на нет.
Алджи сложил руки на груди и замер с застывшим, ничего не выражающим лицом.
— Вот как? — бесцветным голосом проговорил он. — И что же, позволь спросить, привело тебя к такому решению?
Я с трудом подавила желание застонать. По — хорошему, я должна была бы придумать какую‑нибудь убедительную причину, чтобы раз и навсегда исчезнуть из жизни Алджи и не портить её впоследствии своим присутствием. Но вот беда: мне совершенно не хотелось этого делать! И даже обида на его поведение в таверне уже не помогала. К тому же я по своей природе человек прямой, врать не умею и не люблю (профессиональная необходимость в ходе расследования — не в счёт).
Больше всего хотелось промолчать. Может быть, просто развернуться и уйти? Но я точно знала: Алджи ждёт ответа, и такой номер попросту не пройдёт. Что там говорил о моих мнимых причинах Уилфорт — старший?..
— Я встречалась с тобой, чтобы вытрясти из наших отношений как можно больше, а сейчас решила переключиться на Веллореска.
Я говорила всё тише и тише, всё ниже и ниже опуская голову. В итоге фамилию Дункана я произнесла почти беззвучно, глядя на носки собственных сапог. Когда лгать совершенно не хочешь, результат выходит, мягко говоря, ниже среднего.
Алджи не разозлился, не прогнал меня вон, не принялся кричать. Более того, его лицо перестало напоминать ничего не выражающую маску. Правда, я большей частью продолжала глядеть на собственную обувь, но, когда Алджи, не разворачиваясь, отступил на пару шагов, всё‑таки ненадолго подняла глаза. Алджи смотрел на меня изучающе, будто увидел перед собой объект для исследований.
— Значит, вытрясти как можно больше? — неспешно повторил он. — Ты сядь.
Я послушалась и опустилась на диван, несколько сбитая с толку такой неожиданной, с учётом обстоятельств, заботой. Алджи взял стул и сел напротив, да так, что его колени почти касались моих.
— И как, много вытрясла? — поинтересовался он, не скрывая иронии. — Бриллианты, собственную карету, загородный дом?
Я молчала, не поднимая глаз. Возражать, напомнив про приёмник, было бы довольно смешно.
— Любопытно, — продолжил Алджи, обращаясь вроде бы как и не ко мне, а так, разговаривая сам с собой. — Допустим, всё это время тобой руководили исключительно корыстные интересы. Почему же тогда Иртални утверждает, будто ты была согласна выйти за меня замуж, даже если я лишусь состояния, положения в обществе и королевского расположения?
Такое утверждение заставило меня реагировать более живо. Судорожно сглотнув, я выпучила глаза, вскинула голову и, встретив внимательный взгляд Алджи, фыркнула:
— Вот ведь болтун!
— Иртални? — переспросил Алджи, усмехнувшись. — Не сказал бы. Хотя ему было бы интересно услышать о себе такое мнение.
— Можешь от меня ему передать, — огрызнулась я.
— Не буду. Что бы ты ни думала на этот счёт об Иртални, я болтуном точно не являюсь. Тиана! — позвал он, поскольку я снова старательно смотрела в сторону. Я попыталась не реагировать, но он мягко положил ладонь на мою покоившуюся на коленях руку, и проигнорировать этот жест я уже не смогла. — Что произошло? Пока мы работали в участке, всё было нормально. Твоё отношение ко мне ещё не было корыстным, и расставаться ты тоже не собиралась. Что случилось с тех пор? Тебе заморочил голову Веллореск? Если да, то я сейчас смотаюсь в 'Шахматную доску' и принесу тебе его голову, чтобы ты могла морочить её в ответ.
Я представила себе это картинку и передёрнулась.
— Не надо. — Настал мой черёд накрыть ладонью его руку. — Дункан здесь вообще ни при чём. Я встретила его, уже когда пришла в 'Доску', совершенно случайно. А он увидел, что я в плохом настроении, и предложил меня угостить, всего‑то навсего. Ты зря так на него накричал.
— Кто же, в таком случае, испортил тебе настроение? — продолжал расспрашивать Алджи.
Ни тени раскаяния я в его глазах не заметила.
— Очень хочешь это знать? — с вызовом спросила я, вздёрнув подбородок. — Ладно, пожалуйста. Твой отец.
Наверное, мне не следовало в этом признаваться. Наверное, я поступила мелочно и совершенно не в интересах Алджи. Но у меня не было ни грамма желания врать. Тем более что получалось у меня это в любом случае из рук вон плохо.
— Ах, вот оно что, — медленно протянул Алджи. Поднялся с кресла, сделал пару шагов по комнате, потом резко развернулся, и, сощурившись, констатировал: — Стало быть, любящий отец решил позаботиться о судьбе сыночка и ради этого не побрезговал даже отправиться в такую глушь как Тель — Рей. — Яд, можно сказать, прямо капал у него с языка. — И что же он тебе сказал?
— Честно говоря, мне бы не хотелось всё это повторять, — поморщилась я.
— Ну, часть, насколько я понимаю, ты уже повторила, — возразил Алджи, намекая на заявление о моих корыстных интересах.
По его лицу я хорошо поняла: не отвяжется, пока не получит ответ на свой вопрос.
— Сказал, что тесное общение со мной не в твоих интересах, — отозвалась я, снова глядя в сторону. С одной стороны, повторять неприятный разговор было предсказуемо неприятно. С другой, рассказ приносил и чувство облегчения. Держать такие вещи в себе нелегко, даже когда считаешь это морально оправданным. — Что они с твоей матерью категорически против нашего брака — это он заговорил про брак, не я, — и в этом случае разорвут с тобой всякие отношения. Что примерно так же поступит и король: сделает всё, чтобы этот брак не допустит, а если ты пойдёшь против его воли, здорово тебя накажет.
