Совенок. Путь к трону. Пятая часть - Екатерина Александровна Боброва
Нет уж, — решил адмирал. Пусть кто-то другой разбирается с самовольной принцессой, у него есть приказ возвращаться, вот он и ляжет на обратный путь. А сообщение… оно же и затеряться может, правда?
— В какой срок мы должны произвести оплату за обучение? — спросил Рохас, стараясь, чтобы его голос звучал как можно нейтральнее. Даже если принцессу решат вернуть, приказ о зачислении издан — асмасцы, надо отдать должное, быстро подсуетились и по факту Цветтара студентка академии Огня. Так что платить надо. А дальше — пусть у кого другого голова болит.
— Не волнуйтесь о деньгах, Асмас готов предоставить рассрочку, — последовало ответное предложение. Рохаса аж передернуло. Империи? Рассрочку? Да, он издевается!
— Надеюсь, вы примете оплату имперскими монетами? — надменно, чувствуя себя уязвленным до глубины души, уточнил Рохас. — И я бы попросил вас передать часть денег ее высочеству.
Не годится, если Асмас станет покупать платья и белье наследнице империи. Его величество подобного унижения не простит.
— Конечно, — склонил голову Четвертый.
Казначей, трясущимися руками выгребал монеты. Пришлось отдать почти весь запас. Ничего, гуляки до дома потерпят. Прохлопали принцессу, причем дважды: когда она к ним на корабль пробралась и потом, когда с него сбежала. Теперь пусть расплачиваются. Все вместе.
— С вами приятно иметь дело, — искренне поблагодарил принц, пока его люди загружали мешочки с монетами в шлюпку. — Если что-то понадобится — обращайтесь. Мы всегда готовы помочь.
Адмирал стиснул зубы, стараясь не сорваться. За помощью? Никогда. Ему хотелось одного — забыть Асмас как страшный сон.
Эпилог 1
Праздник Зимы, дворец Третьего тэората
— Тихо! — Цыбаки внезапно резко изменил курс, втолкнул Аля в нишу за статую и застыл, прилипнув к стене, еще и рожу скорчил страшную, мол, только попробуй выдать. Аль осторожно выглянул. Округлил глаза. Покосился на друга. Не выдержал и сделал вид, что чихает. Цыбаки гневно зашипел, обхватил Шестого за шею. От мертвой хватки друга Аль передумал и чихать, и шутить.
— Пепел тебе в рот, чуть не задушил! — он недовольно потер шею, глянул вслед удаляющейся паре. Н-да… Ее высочество умеет удивлять. Он вспомнил босоногую девчонку на палубе, сравнил с тем, что увидел и покачал головой — два разных человека, разве что глаза те же: ярко-синие, точно морская глубина. Принцесса превратилась… в принцессу: в нежно-голубом платье с идеально-белой кожей, сложной прической и застывшими капельками воды на коже. Она даже двигалась иначе, не шла — плыла, внимательно прислушиваясь к тому, что ей говорил Пятый. А еще ее высочество вполне искренне улыбалась. Аль уловил эту улыбку на губах, как и провожавший девушку флер восхищенных взглядов, на которые та совершенно не обращала внимание.
— Почему! — с отчаяньем воскликнул Цыбаки, впечатав кулак в стену. Проползавший мимо призрачный вальшгас укоризненно покачал головой, махнул хвостом и пополз дальше, держа в пасти коробку конфет.
Зря Аль надеялся, что за полгода чувства друга пройдут и он увлечется кем-то другим — Цыбаки оказался по-глупому упрям. Он заказал портрет Цветтары, повесил его над кроватью и любовался им каждый день.
Предвидя проблемы, Шестой уговаривал такийца остаться дома и не ехать с ним на зимние праздники в Асмас, однако Цыбаки уперся — они даже поссорились. В конце Аль плюнул, хочет страдать — пусть потом не жалуется.
— Чем он лучше меня⁈ — Цыбаки выскочил из ниши, разозлено посмотрел вслед Пятому, свирепо дернул себя за косички. — На поединок вызову. На волне прокачу.
Аль закатил глаза. Начинается. Все, как он боялся. Цыбаки сорвется и наговорит сгоряча гадостей, Пятый ответит. Они сцепятся, ибо взбешенный такиец жаждет крови. В итоге виноват окажется Аль. Третий точно не упустит случая выговорить за друга: был рядом, не остановил, не нашел нужных слов.
После лета Аль себя выставленным на всеобщее обозрение ощущал. Каждый поступок под прицелом, каждое слово с оценкой. А после — детальный разбор с указанием промашек. Причем, братья сменялись на чтениях нотаций, а ему отдыха никто не давал. Цыбаки в чем-то был прав — в вопросах воспитания братьев у него слишком много.
Еще и капитаны восприняли их побег личным оскорблением. Аль передернул плечами, запретив себе вспоминать о возвращении в Такию. Три недели на рыбацком судне! Самая грязная работа. Без выходных. Шторм — не повод не работать. Кто свалился за борт — догоняет судно самостоятельно. Порезался — сам дурак. Он тогда так провонял рыбой — до сих пор ее видеть не может, не то что есть.
— Почему он⁈ — тоже разозлился Аль, стукнул Цыбаки в плечо — тот отлетел к стене, впечатался. Пространство рядом заволновалось, но Шестой сделал знак безмолвным — не вмешиваться. Поблагодарил кивком, когда те развернули на входе шумную компанию гостей, и коридор опустел. — Может потому, что это он, рискуя жизнью, поехал в империю и простоял целый день на коленях в тронном зале, добиваясь аудиенции с разгневанным императором? Или потому, что ему удалось убедить императора оставить Цветтару учиться там, где она хочет? Он даже яд выпил, который ему налили, демонстрируя стойкость. И не стал просить противоядие. Вот ты бы выпил за нее яд, а?
— Яд? Я? — взгляд Цыбаки заметался.
— Ты даже сейчас решить не можешь, так с чего ей смотреть в твою сторону? — Аль устало взглянул на друга и попросил: — Заканчивай жечь костер на пустом месте. Даже Пятый не станет ничего требовать от Цветтары, ибо она не властна выбирать себе мужа. Подумай о том, что ему сейчас хуже, чем тебе. Ты хотя бы знаешь, что ей не нравишься.
Цыбаки задумчиво нахмурился, вздохнул и признался:
— Ты прав. Я
