Дом Монтеану. Том 2 - Лина Мур
Томас рвано дышит и, запуская пальцы в свои волосы, тянет за них, вырывая несколько прядей.
— Чёрт, — с болью в голосе шепчет он. — Чёрт. Я показываю тебе и всё вспоминаю, проживаю вновь, уже зная, что меня ждёт дальше. Считаешь, мне приятно? Нет. Я ненавижу это. Ненавижу. Мог бы что-то изменить, сделал бы это. Изменил, ясно? Но я не могу. Это моё прошлое. Моё. Оно жалкое и ничтожное, но оно моё. Я был рабом Русо. Он сделал меня таким. И если бы мой отец… мой отец хотя бы немного заботился обо мне, как о других детях. Если бы он не причинил мне столько боли, и я бы не прошёл из-за него через ад, то никогда бы не поверил Русо. Никогда бы не заглядывал ему в рот. Никогда бы не позволил ему так с собой поступать. Я…
Его голос обрывается, Томас качает головой, а по моим щекам текут слёзы. Больно за него и за себя. У меня сейчас сильнейший раздрай эмоций. Я не знаю, за какое чувство бы ухватиться, чтобы остановить лавину ужаса и отвращения к тому, что увидела. Боже мой, Томас был в постели вместе с моим отцом и Гелой. Мой отец… господи, какая гадость. Мой отец уверял Томаса, что всё правильно, так и нужно. Он должен сосать. Он должен принимать всё. А Томас… Томас верил. Он смотрел на него восхищённым, щенячьим взглядом и боялся, что если не сделает этого, если не будет терпеть унижения и боль, то отец его бросит, как бросили все. Боже мой… Томас был в течение многих лет сексуальной игрушкой моего отца и Гелы. Он был просто чёртовым рабом для них. И это так страшно. Безумно страшно. А ведь это какие-то отрывки, которые длятся от силы пару часов, а у Томаса в прошлом долгие века подобных пыток. Боже мой…
— Теперь я тебе противен, да? — спрашивая, Томас бросает на меня скорбный и подавленный взгляд, а потом сразу же отводит его. Его плечи опущены, словно чувство вины придавливает его к земле.
— Я… я…
— Конечно, противен. Это очевидно. Я вижу в твоих глазах отвращение. Я чувствую это. Я же… чёрт, я же чувствую всё, что чувствуешь ты. Отвращение, вызывающее тошноту у тебя. Я никогда не отмоюсь. Никогда. Я всегда буду марионеткой. Никакая вода не смоет того, что я делал. Никакие слёзы не сотрут моих воспоминаний. Я ничего больше не могу сделать. Я не могу их изменить. Не могу. Я был глупым и верил в любовь твоего отца ко мне. Я любил его так сильно. Безумно. Это было даже сумасшествием, насколько сильно я любил его, как своего отца. Он был моим Создателем. Я молился на него. Я готов был умереть за него миллион раз. Я готов был на многое и делал многое для него. И да, я всё знал. Я догадался, сложил всё, что услышал, и понял, что ты дочь Гелы и Русо. Я понял, почему мой отец так ненавидел тебя, потому что Гела его предала и выбрала Русо. Я многое понял, но молчал. Это меня не волновало. Меня больше заботило то, что Русо со мной, и только со мной. Я ненавидел Гелу и соревновался с ней за внимание Русо. А она смеялась надо мной. Она издевалась надо мной, хотя говорила правду. Она знала, что Русо был отличным манипулятором, который прекрасно внушил мне, что любит меня больше всех, и то, что он делает со мной, это его забота обо мне. Я был идиотом. Я.
Взгляд Томаса становится таким острым и опасным, отчего я даже вздрагиваю.
— И я сделаю всё. Буквально всё, чтобы оживить Гелу. Я пожертвую всем, Флорина, но я добуду то, что мне нужно. Я узнаю всю правду у Гелы. Я применю все свои навыки, чтобы добиться своего. Если надо будет, то я убью ещё миллион людей, но найду то место, которое мне поможет очистить себя от Русо. Он вернётся и очень скоро. Я чувствую это. Я связан с ним, как и с тобой. Я вижу видения твоего будущего, потому что во мне кровь и Гелы, и Русо. Мы все связаны между собой. И я не успокоюсь. Я не остановлюсь, пока Русо не сдохнет навсегда. Я потрачу всю свою жизнь, но убью его так, как хочу и там, где хочу. Я верну его в ад, из которого он вышел. Я уничтожу его. И мне плевать, будешь ты мне помогать или нет. Мне плевать на твою обиду, если мне придётся тебя запереть, чтобы ты не мешала мне очистить себя и тебя одновременно. Я не остановлюсь. Не остановлюсь. Потому что жить с этой грязью невозможно. Жить, зная, что я и так всё разрушу между нами, невыносимо. И я сделал это. Я разрушил всё. Вот, о чём я говорил!
Томас внезапно вскрикивает, вызывая у меня дрожь в теле. Он безумен в своём желании отомстить отцу, и я его понимаю. Чёрт, мне так больно за Томаса. Я думала, что у меня была паршивая жизнь. Нет. Отец нашёл куда ещё более изощрённый способ испортить всё. Он нашёл Томаса и уничтожил его. Он извратил все его понятия. Вывернул его наизнанку той болью, которую оставил после себя. И я тоже чувствую вину за всё, что сделал мой отец Томасу. Я же дочь Русо, значит, несу на себе бремя его ошибок и зверства.
— Я говорил тебе, что связь между нами это плохая идея. Я говорил, что ты не выдержишь моего прошлого. Вот то, чего я боялся. Вот. Я боялся этого
