Исцеляющее сердце (СИ) - Екатерина Овсянникова
Взглянув с порога на спящую Клару, мужчина сел за стол и полез в свою поясную сумку, откуда вытащил сложенный пополам лист бумаги.
— Думаю, вам будет интересно на это взглянуть. На допросе Виктор дал очень интересные признательные показания…
Под заинтересованный взгляд собеседника я взял в руки документ, раскрыл его и стал вчитываться в буквы.
На первый взгляд ничего особо интересного — было и так понятно, что Виктор изначально догадывался о даре Клары, вот и продумывал способ заманить ее в свои владения.
А вот при чтении следующих строчек так перехватило дыхание, что я закашлялся коньяком, который только что отхлебнул.
От осознания всего ужаса ситуации я даже ненадолго потерял дар речи. Бесцельно ворочая головой из стороны в сторону, я вспоминал сколько невинных жизней пострадало ради благополучия этих земель.
Виктор не просто так разболелся в последние годы…. Это было наказание за наложенное на нашу семью проклятие!
В голове просто никак не укладывалась эта информация. Амбиции одного человека натворили столько делов и все ради мнимой мести? Ведь мои родители ничего ему не сделали!
— Столько жертв… И все из-за больной фантазии скорбящего по семье лорда… — причитал я, бросив документ на стол и ухватив голову руками.
— Император, несомненно, учтет это при рассмотрении дела о преступлении, — дополнил полицейский. — Но вы должны понимать, что у Виктора нет наследников, а после вчерашнего ему стало еще хуже… Без лорда Останские земли погрязнут в преступности и хаосе, что Императору очень невыгодно.
Опустив голову, сверлю собеседника озлобленным взглядом.
— Если вы надеетесь, что я его пожалею, то тут вы ошиблись, — подтолкнув обратно лежащий на столешнице документ, я нервно скрестил руки на груди. — Он чуть не убил мою возлюбленную. Из-за него пострадало столько невинных жизней!
Мужчина в форме ничего не ответил, лишь тихонько вздохнул и убрал бумагу обратно в сумку.
— Понимаю вас. Что ж, мне пора дальше заниматься расследованием дела. Желаю леди Кларе скорейшего выздоровления.
Откланявшись, он покинул мою комнату, будто его здесь и не было. Проводив гостя, Ханс вернулся чтобы поинтересоваться о цели визита полицейского.
От моего рассказа друг тоже был в шоке. Да и другой реакции я и не ожидал… Это ж надо додуматься — заказать из мнимой мести столь гнусное проклятие! Если бы мне не удалось отыскать способ хотя бы поддерживать свою жизнь, то все закончилось бы тысячами жертв!
Не представляю о чем надо было думать, чтобы на такое пойти…
— Уильям… Мое сердце… Принадлежит ему… — Клара вновь лепетала сквозь сон, то и дело немного ворочаясь под одеялом. Она лежала на боку, а веки ее иногда подрагивали.
Видимо ей совсем не нравится то, что она видит, и я ее понимаю. Но теперь это в прошлом!
Как только она выздоровеет я сделаю все, чтобы пережитый ужас остался лишь мимолетным воспоминанием.
Присев ненадолго рядом, я одарил губы возлюбленной легким поцелуем.
— Спи, любимая! Как выздоровеешь устрою нам не только рыбалку!
Заботливо погладив каштановые локоны, я поднялся с кровати и приглушил свет, после чего пошел в свой кабинет, предварительно высказав Хансу просьбу внимательно следить за Кларой.
Утром я обязательно ее проведаю!
Глава 26
Клара
Ох, что это со мной? Еще минуту назад я ничего не слышала и не видела, а сейчас тело наводнила странная слабость и боль, будто я всю ночь огромные телеги разгружала…
Может я просто долго спала на этом боку и все отлежала?
Попытка принять другую позу и погасить дискомфорт не увенчалась успехом — ощущения оставались такими же, только к ним добавились яркие лучи послеобеденного солнца, что пробивались через занавеску в надежде разбудить любого, кто посмел спать в такой час.
Перевернувшись еще раз, я почувствовала под рукой что-то мягкое, пушистое, но такое теплое…
Не открывая глаз, я расплылась в улыбке. Этот источник тепла и пушистости ни с чем не спутаешь!
— Ох, доброе утро, Марс! — прошептала, почесывая рыжего непоседу. В ответ послышалось легкое мурлыканье. — Смотрю тебе спалось гораздо лучше, чем мне.
В комнате так уютно… На столе стояла ваза с огромным букетом разноцветных пионов, в камине ярко горел огонь, а за окном активно щебетали птицы. По сути ничто не предвещало беды, но почему-то сердце никак не отпускала тревога. Как будто случилось что-то важное и в то же время ужасное…
Мурчащий питомец негромко мяукнул и убежал со своего теплого местечка, а вскоре послышалось шуршание в миске.
Желая добавить ему еды, я сонно потянулась и открыла глаза. Взгляд невольно упал на мои руки и я замерла в ужасе.
Было отчетливо видно синяки и царапины от крепких веревок, что сдавливали запястья.
Воспоминания о вчерашнем тут же нахлынули с головой, с каждой секундой все сильнее лишая возможности адекватно мыслить.
То нападение на пруду, мой израненный брат, Виктор и то, что он сделал…
Уткнувшись носом в подушку, я стала изливать из себя все накопившееся горе.
Хоть пережить такое врагу не поделаешь, но больше всего сейчас я горевала совершенно о другом.
Уильям… Мой возлюбленный лишился шанса на исцеление! Проклятие так и будет терзать его, год за годом вынуждая губить невинные души… Этот сумасшедший старик в итоге не только отнял его право на нормальную жизнь, но и лишил последней надежды на спасение… Несправедливо!
Даже не помню когда я последний раз так горько плакала. Разве что в тот день, когда погибли наши с Ноа родители…
Все плохое словно полилось из меня единым потоком слёз, не давая отдышаться от плача ни на секунду.
Я так погрузилась в объятия отчаяния, что даже не заметила как рядом на кровати оказался мой возлюбленный.
Возлюбленный, который из-за проклятия вновь продолжит влачить не самое приятное существование…
— Клара, любимая, что случилось? — супруг заботливо схватил мою ноющую руку в крепкий замок. — Тебе плохо?
— Все нормально, — громко шмыгнула носом. — Просто… Ноа… Он так пострадал из-за меня… И… Уильям… мне… так жаль… — еще раз шмыгнув изо всех сил, я на духу выложила всю свою боль. — Я потеряла свой дар и лишила тебя шанса на спасение!
Супруг лег рядом и стал правой рукой гладить мои волосы. Чувствую, как его губы прильнули к моей руке и нежно поцеловали тонкие пальчики…
— Все хорошо! Самое страшное осталось позади! Ноа скоро поправится и его жизни ничто не угрожает, — успокаивал меня он. — И
