Франциска Вудворт - Год буйвола
- А что тебя удивляет?
- У нас не принято, чтобы женщина вела дела, - смущённо произнесла она.
- Но ведь Танаис ведёт.
- Она же не благо…, - не договорила и совсем смутилась она.
Ох, я совсем забыла о классовых различиях. Действительно, вероятнее всего благородные девушки делами не занимаются. Для этого есть семья, а они как нежные цветы, их готовят к роли жён.
- Всё в порядке, - улыбнулась я ей, стараясь подбодрить. – Только, как видишь, у меня здесь нет никого, кроме Кристины, да и та в отъезде.
- А как же мы? – с обидой спросила она.
- Аглая, не могу же я жить на чужие деньги. Надо подумать, как себя обеспечить и сотрудничество с Танаис мне кажется перспективным и прибыльным.
К сожалению, в таверне Николаса не оказалось. Он уехал со своими людьми по делам. Я же отправила Аглаю домой, решив его дождаться. Нечего ей в таверне делать. Сама я оставаться не боялась, так как в дальнем углу заметила Курдагана, сидевшего с задумчивым видом уставившись в кружку. Попрощавшись с Аглаей, я направилась к нему.
- Привет! – весело поздоровалась я, подходя к нему, и осеклась, заметив тоску в его глазах. – Что-то случилось? – совсем другим тоном обеспокоенно спросила я, присаживаясь напротив.
- Получил вести из дома, - глухо ответил он.
- Не очень радостные?
- Почему же, - невесело усмехнулся он. – Меня ищут, чтобы вернуть домой и сделать наследником.
- Разве это плохо? – осторожно спросила я.
Курдаган на это горько усмехнулся и отпил из кружки.
- Ты ничего не знаешь…
- Так расскажи. – Мне действительно стало любопытно. Слова о наследстве укрепили мои подозрения насчёт того, что он не просто кузнец. Да и люди известию о наследовании обычно радуются, а не сидят, уткнувшись в кружку.
Курдаган бросил на меня тяжёлый взгляд, а потом криво улыбнулся и заговорил.
- Мой дед был Лэрдом, только не в этом княжестве. У него было двое детей, моя мать и старший сын. Больше всего он любил и баловал дочь. Она была поздним ребёнком. Зимой они обычно жили в городе, а на лето уезжали в деревню. Там-то она и встретила моего отца. Они дружили ещё с детства, а как выросли, в их сердцах расцвела любовь. Он был кузнецом и после смерти отца занял его место в кузнице.
Курдаган покрутил в руках кружку и продолжил:
- Когда дед начал подбирать ей жениха, она бросилась ему в ноги и во всём призналась. Конечно, кузнец это не та партия, о которой он мечтал для своей дочери, но та была непреклонна. Грозила наложить на себя руки, если её отдадут за другого. Скрепя сердце, он дал разрешение на брак.
«Ого! Видно он действительно любил дочь, если согласился на это», - подумала я. Теперь я по-иному взглянула на то, что Николас не приветствует общение Аглаи с местными. Где гарантия, что ходя на посиделки, она не влюбится в кого-нибудь. Ведь детская дружба вполне способна с годами перерасти в любовь.
- Тогда дед впервые насмерть рассорился с сыном, - продолжил рассказ Курдаган. – Тот кричал, что он сошёл с ума, и это позор для всей их семьи, что и ноги не будет кузнеца в их доме. Как бы там ни было, но свадьба состоялась. Дед остался жить в деревне, а сын уехал в город, где вёл дела, а со временем и удачно женился.
- Твои родители были счастливы? – тихо спросила я, боясь спугнуть его откровенность.
- Да, - светлая улыбка скользнула по губам Курдагана. – Они построили для себя новый дом, недалеко от кузницы и жили ладно. Мама часто посещала родителей, и те были очень счастливы, когда она родила меня, а потом и сестру.
Курдаган на мгновение замолчал, а потом продолжил:
- Мне было тринадцать, когда дед умер. После его смерти всё изменилось. Брат матери запретил нам посещать усадьбу. Он так и не простил ей её брака. Ты не представляешь, как он её оскорблял и каким презрением обливал. У него не было детей, и с каждым годом его злость против матери всё росла и росла. Однажды он не выдержал и приказал ей убираться с его земли, вместе со своими отродьями.
- Он выгнал свою сестру?! Разве она не имела права на наследство?
- Имела. Вот только после смерти деда, он уничтожил все бумаги. Можно было судиться, вот только они не стали поднимать шум и решили уехать, так как спокойно жить он бы не дал. Отец нашёл место как можно дальше, и переехал. С нами уехала и бабушка. Она не простила сыну его поступка.
- Почему же теперь он тебя ищет? – Спрашивать куда подевались его родители и сестра я опасалась.
- Он сейчас болен и врачи немного ему дают. Детей у него нет. Перед смертью он хочет попрощаться с матерью и передать мне титул.
- И что ты решил?
- Думаешь, мне нужен этот титул? – с презрением спросил он, вспылив и со злостью стукнув кружкой по столу, привлекая к нам внимание. Обведя всех взглядом, после которого любопытные сочли за благо вернуться к своим делам, он продолжил уже тихо: – Да если б не его злоба, всё сложилось бы иначе! С сестрой бы не приключилась беда, да и родные не скитались на чужбине.
- Они живы? – тихо спросила я.
Лицо Курдагана окаменело, и на миг он закрыл глаза. Когда же он их открыл, в его глазах было море боли и тоски. Моё сердце ёкнуло, и я уже подумала самое плохое, но он заговорил:
- Живы, но далеко.
Он замолчал, а я не выдержала и спросила:
- Почему вы расстались? – Я лезла не в своё дело, но было видно, как сильно известия всколыхнули его, выведя наружу скрытые раньше чувства. В таком состоянии лучше выговориться и не держать пережитое в себе.
- Когда с Миронегой случилась беда…, - он осёкся и начал заново. – Ты не представляешь, какая она. Добрая, нежная, красивая. Её все любили, дед любой каприз исполнял. Нам дали образование и мы пропадали в усадьбе. Потом уже отец научил меня своему делу. Для Миронеги стала ударом его смерть, а потом переезд.
Курдаган прервался, так как к столику подошла официантка, спросив, не желает ли он чего. Попросив повторить, он подождал пока она отойдёт и продолжил:
- На новом месте мы обжились. Отец хороший кузнец и мы не нуждались. Как-то к нам приехал сын Лэрда подковать коня и увидел сестру, которая в это время принесла обед. Жили мы в стороне от кузницы, и когда было много работы, обедали с отцом там. После этого он зачастил, приезжал по малейшему поводу, и несколько раз подкарауливал Миронегу в лесу, когда она ходила по ягоды.
Он замолчал, так как пришла с заказом официантка, но и с её уходом не спешил продолжать, задумавшись.
- Мне кажется, ты поймёшь и не осудишь, - внезапно вскинул на меня он взгляд и заговорил. – Понимаешь, она считала себя ему ровней. Его же привлекла её красота, и показалось забавным встретить образованность и манеры у дочери кузнеца, - с горечью произнёс он. - Ему не составило труда вскружить ей голову и соблазнить. Когда же узнал, что она понесла, развеял её мечты о замужестве, но заверил, что позаботится о бастарде.
