Моё имя (СИ) - Анастасия Соболева
От злости я ударил кулаком по столу, стоящему возле меня с правой стороны. Кажется, в его центре образовалось две или три трещины, однако, я не обратил на это абсолютно никакого вниманию. Проклятье! Если бы мы пришли хоть на час раньше — до этого могло бы и не дойти! Да и кто вообще решил покуситься на жизнь Вика? Он ведь в жизни зла никому не причинил! Разве что…
— Даже сейчас будешь говорить, что это ерунда? — подала голос Ада, как будто специально решив подтвердить все мои опасения. — Кто именно сделал это, даже более, чем очевидно. Только вчера эти двое поспорили, и уже сегодня один из них больше мёртв, чем жив. Открой глаза, Сирил! Лудо решил избавиться от Вика, поняв, что изо дня в день тот будет становиться лишь большей проблемой.
Мне бы очень хотелось сказать, что во всём этом её монологе нет ни единого разумного слова, однако позволить себе нечто подобное я никак не мог — по крайней мере, из любви и уважения к Вику. Переборов себя, я всё-таки обратился к Лудо с помощью телепатии, приказав брату тотчас явиться прямо сюда — на место преступления. Ответа не услышал, однако отчего-то не стал поднимать тревогу, как с Виком пару минут назад: интуиция твердила, что с Лудо всё в порядке, и он будет здесь уже очень скоро.
Как и предполагал, долго нам ждать не пришлось: через две минуты (не слишком ли быстро?) Лудо, в точности, как и лекарь незадолго до этого, опустился на подоконник с двумя раскрытыми позади него крыльями. После чего, спрятав их от чужих глаз в другом измерении, ловко спрыгнул прямо на пол — недалеко от того места, где из стекающей вниз крови Вика уже успела образоваться довольно-таки немалая лужа тёмно-красного цвета. Сегодня мой брат был ещё опрятнее, чем обычно, и просто сиял чистотой и свежестью — особенно волосы, которые он стопроцентно смазал каким-то специальным средством для блеска. Костюм же, похоже, был абсолютной новинкой, только недавно полученной от лучших модельеров: в этот раз мастера, добавили к нему слегка больше развязности и распутства. Да уж… Для Лудо было большой ошибкой надеть его именно сегодня.
Словно прочитав все мои вышеописанные мысли, Ада тотчас набросилась на Лудо и, совершенно не интересуясь тем, новый у него костюм или нет, схватила брата прямо за шиворот. Уже не в первый раз удивив меня своей силой, она прижала Лудо к стене и закричала: «Это ты сделал?! Ты ведь?! Отвечай, рыжеволосый!».
— Да что с тобой? — спросил Лудо, вроде как, действительно не понимая, в чём тут дело. — Сошла с ума окончательно?
После этого, с лёгкостью освободившись от хватки девушки (как-никак у Лудо и Ады были совершенно разные весовые категории), брат обошёл её кругом и, бесстрашно взглянув мне в глаза, искренне поинтересовался, что же именно здесь происходит. Не увидев в его взгляде ни лжи, ни притворства, я всё-таки решил ввести брата в курс дела, как ни в чём ни бывало.
— Сегодня ночью кто-то напал на Вика. У него серьёзное ножевое ранение и большая потеря крови. Есть шанс, что он выживет, однако, очень и очень маленький. Но и это ещё не всё… До меня дошли слухи, что вчера вы с ним крупно поспорили, и я счёл это весьма подозрительным. Лудо, ты мне дорог, и я не хочу ни в чём тебя подозревать, однако, всё-таки должен спросить… Ты имеешь к этому хоть какое-то отношение?
— Что?! — больше поразился, чем возмутился мой старший брат. — Как вы вообще могли подумать об этом, ваше величество?! Вик растил нас, словно собственных сыновей, и мне он такой же отец, как и вам. Я бы никогда не посмел поднять на него руку! Мы с ним разошлись во взглядах в одном вопросе — и только. Такое бывает даже у нас с вами!
Уверенность и прямота в голосе Лудо уже почти убедили меня поверить ему (да и что врать? я хотел ему верить!). Вот только… для Ады их было никак недостаточно.
— Как ты можешь так открыто врать собственному брату?! — встряла она в наш с ним разговор, не дав мне возможности сказать и слова. — Я насквозь тебя вижу. Знаю, что ты лжёшь! И собираюсь доказать это даже Сирилу. Раз в твоей жизни нет такого понятия, как «совесть» — я с радостью стану для тебя нею. Вот только, запомни, я буду и совестью, и судьёй, и палачом одновременно.
— Ада, что ты такое говоришь? Лудо, он…
— Подождите минутку, ваше величество, потому что, как мне кажется, я отлично понимаю, о чём она говорит, — перебил меня, на этот раз, уже Лудо (да что с этими двумя сегодня творится?!), и продолжил, обращаясь исключительно к Аде: — Хочешь найти доказательства моей вины? Ну вперёд. Мне весьма интересно узнать, каким таким образом ты собираешься искать то, чего просто-напросто нет. Но даже и думать не смей, будто я останусь стоять в стороне от всего этого. Я докажу, что у короля нет ни единой причины подозревать меня в столь гнусном преступлении. Я докажу, что невиновен, и тогда, даже ты, Ада Норин, будешь вынуждена признать, что была не права.
Отлично понимая необходимость вмешаться и разнять этих двоих, готовых вот-вот вцепиться в глотки друг друга, словно волки в борьбе за единственного ягнёнка, я стоял в замешательстве, совершенно не зная, как именно следует поступить. Ни у Ады, ни у Лудо в глазах мне ещё не приходилось видеть столь явной, нескрываемой ненависти, более того, о том, откуда она могла взяться, я тоже не ведал. Конечно, об их неприязни друг к другу знал и раньше, вот только и представить себе не мог, что однажды она перерастёт в чувство, противоположное любви.
— Мне нужно лететь, ваше величество, так что, с вашего позволения, откланяюсь, — сказал Лудо, избавив меня от необходимости что бы то ни было говорить. — Если, вдруг, появятся какие-то новости о самочувствии Вика, то, пожалуйста, сразу же сообщите мне: я действительно волнуюсь.
В ответ на услышанное Ада лишь раздражённо шикнула, пока я пообещал брату всё именно так и сделать. После этого Лудо поднялся на подоконник, принял свою вторую, эксильскую форму, и в спешке отправился куда-то на запад решать государственные дела. Другими словами, как и
