Еще ближе (СИ) - Юлия Леру

Я положила Кристалл на стол, и он тут же засиял, реагируя на присутствие Терна. Зеленый свет, исходящий от обычного на вид камешка, наверняка удивил официантов, принесших филе пулярки, но по их виду сказать ничего было нельзя.

Я машинально погладила камень кончиками пальцем. Было тепло и приятно. Пододвинула его к Льзе — и сияние тут же стало тускнеть. Она наклонилась, аккуратно коснулась камня и тут же отдернула с легким «ой».

— Ужасный камень. — Она посмотрела на хмыкнувшего Берка. — Хватит. Ты прикоснись.

— Нет уж спасибо, — покачал он головой. — Ты глянь на свой палец. Там что, ожог?

— А что ты чувствуешь, касаясь его? — спросила Льза. — И почему он светится?

— Я чувствую себя хорошо, — пожала я плечами. — Спокойно. Умиротворенно. А светится он, потому что реагирует на Терна.

Она приподняла брови.

— А что с ним не так?

Мы с Терном переглянулись. Я вернула Кристалл на место, чувствуя себя увереннее и спокойнее с камнем в кармане. Вздохнув, я опустила взгляд в тарелку и взялась за вилку.

— Он — вампир, и он пытается… уничтожить мою ауру. Кристалл ему этого не позволяет.

Я подцепила вилкой кусочек филе и отправила в рот. Молчание затянулось и, подняв голову, я увидела, что Льза внимательно на меня смотрит. Берк тоже, впрочем. Только Рейлику, казалось, не было до происходящего никакого дела.

— Кристалл для тебя просто находка, Нина.

Я кивнула.

— Да. Без него нам бы было тяжело.

Никто не уточнил, то я имею в виду. Кажется, всем и так все было ясно.

Блюдо из пулярки оказалось очень вкусным. Я отпила несколько глотков вина и почувствовала, что немножко опьянела с непривычки. На десерт принесли штрудель, и он буквально таял во рту. Еще капелька вина — и я услышала, что смеюсь над шутками Льзы и мурлычу себе под нос мотивчик песни, звучащей из динамиков. Мне было хорошо и легко. И я даже не почувствовала грусти, когда Рейлик, извинившись, попрощался и направился к лифту. Допив вино, мы еще немного поговорили о демонах, ангелах и вампирах — Берк уже не особенно стеснялся в выражениях, и нам пару раз пришлось покраснеть. Но мнения наши, кстати сказать, совпадали. Я тоже считала, что ангелы здесь вели себя совсем не как представители высокоразвитой цивилизации. Они позволили предателю затесаться в ряды защитников, они позволили демону сбежать.

— Надо было надеть на демона ошейник со взрывчаткой, — сказал Берк, дожевывая последний кусочек штруделя. — Вышла за пределы комнаты — бах, и до свидания.

— Сфера и была этим ошейником, — заметил Терн. — Ангелы убили бы демона, если бы хотели убить. Но они надеялись привлечь ее на свою сторону. Пока она изображала несчастную узницу и пыталась убедить нас в том, что не понимает, что творит, мы внимательно за ней наблюдали. И ее поведение не было похоже на поведение отчаявшегося… демона. Мы искали предателя, но не там. Я, Мезп, Рейлик и Эмак должны были стать первыми подозреваемыми. Но мы искали его среди вас.

Я не удивилась. Демонокровка. Дочь Ра’ша. Существо с кровью врага в жилах. Демонокровки, выращенные в тренировочных лагерях, с ненавистью в крови и сердце. Кто же еще мог стать предателем? Конечно, один из нас. Ангелы были правы, когда следовали пословице: держи друзей близко, а врагов еще ближе. Они не сводили с нас глаз, а в это время Мезп и ее помощники разрушали изнутри систему безопасности.

— Не забывайте, для многих вы — такое же зло, как и демон, — сказал Терн, глядя прямо на Берка. — Один из вас все еще может оказаться предателем.

— Ну, знаешь… — начал тот, но Льза ухватила его за локоть и заставила замолчать.

— Он имеет в виду Щадара. Не нас. Щадара. — Она повернулась к Терну, и я замерла, увидев в ее глазах слезы. — Ведь так?

Он кивнул. Сердце мое сжалось. Мне не хотелось даже думать о такой возможности. Но где же тогда Щадар, почему его нет ни среди живых, ни среди мертвых? Если только демоны не взяли его в заложники и не попытаются в ночь открытия Ворот совершить обмен, о котором я тоже не хотела думать.

— Я не верю в это, — сказала я вслух. Терн посмотрел на меня, я на него. — Дар не может быть предателем.

— Почему?

— Я знаю его. Я работала с ним.

— Я работал с Мезп. Шестнадцать лет рука об руку, Стил.

— Я все равно не думаю, что это он.

Он положил руку на мою руку и легко погладил.

— Мы оба знаем, что такое предательство, правда? И оба знаем, что такое — ошибиться, назвав невиновного предателем.

Я медленно кивнула, понимая, о чем он. Я едва не умерла на озере Атт в ту зиму, когда на деревню напало кочевое племя джорнаков. Тогда способность впервые проявилась во мне, и тогда вся деревня посчитала меня перебежчицей, открывшей врагу дорогу в обход засады. Меня приговорили к казни и утопили. И Терн поверил в мою виновность и не сделал ничего, чтобы спасти меня.

— Да, — сказала я, вспоминая то далекое время. — Мы знаем, Терн.

— Никто не называет Дара предателем, но мы должны предполагать и такую возможность.

— А насчет нас, что же, сомнений нет? — вызывающе спросил Берк.

— Почти нет. — Терн отвел от меня взгляд и посмотрел на него. — Я предложу Совету завтра провести и с вами процедуру снятия внушения. На всякий случай.

— Да хоть сейчас. Куда смотреть?

Но я уже качала головой.

— Без разрешения Совета я не стану. Да и нужна ясная голова, а я сейчас не совсем трезво мыслю.

Всех подробностей они не знали, и я не стала им рассказывать.

Мы разошлись по номерам. Мои охранники жили на втором этаже, мы с Терном поехали на лифте на третий. Я вошла в номер, и он следом за мной, но когда я стала нащупывать кнопку выключателя, чтобы зажечь свет, его рука легла на мою руку.

— Не нужно.