Роковая Роксана - Ната Лакомка
Я лежала на спине, повернув к нему голову, и, кажется, плакала. Прыгнул за мной… спас меня…
- Всё хорошо, - успокоил он и подтянулся на руках, чтобы перебраться ко мне. – Всё хоро…
Словно какая-то неведомая сила дёрнула его вниз, и Гилберт, скользнув по гранитным плитам, исчез в реке. По-моему, я закричала, но не услышала своего голоса. Приподнявшись, я посмотрела вниз и увидела, как уходят в темноту отчим и мой муж, сплетясь в клубок в отчаянной борьбе.
Тёмное облако поднялось со дна, и я перестала их видеть.
- Нет… нет… - только и повторяла я, вглядываясь в волны.
Набрав воздуха, я задержала дыханье и свесилась с бордюра, готовая подать руку Гилберту, когда он выплывет. А он выплывет, он должен… Он не может…
Я пыталась не дышать до темноты в глазах, а потом всё-таки вздохнула, но сразу же задержала дыхание снова. Гилберт сильнее меня, больше, он продержится без воздуха дольше…
Снова вдох, и я застонала от ужаса и бессилья, но продолжала всматриваться в воду, надеясь, что вот сейчас… вот сейчас Гилберт вынырнет… Потому что небеса не могут быть так жестоки!..
- Леди! Давайте руку! – крикнули сверху, но я даже не оглянулась, и снова задержала дыхание, хотя понимала, что никакой человек не сможет пробыть под водой так долго.
- Леди! Вы слышите? Леди! – надрывались надо мной.
Когда меня обвязывали верёвкой, чтобы вытащить, я плакала и отбивалась.
- Кто-нибудь! Спасите его! – кричала я в лицо незнакомым мужчинам, которые пытались меня утешить и говорили, что хотят меня спасти.
Зачем спасать меня, когда мне уже ничего не угрожает?!.
И неужели прозвище Роковая Роксана – это не глупость солимарских жителей, а горькая правда. Неужели, я приношу смерть всем мужчинам рядом со мной?..
Всё же меня скрутили, обвязав верёвкой поперёк туловища и под мышками, и в два счёта доставили наверх.
- Её отец и муж упали в реку… - услышала я чей-то голос, и забилась с таким отчаянием, что кто-то предложил вызвать доктора для душевнобольных.
Борьба была короткой и закончилась не в мою пользу. Мне мигом скрутили локти и подхватили под мышки и колени, чтобы перенести в беседку. Громко звали врача, размышляли, надо нести сети или багры, чтобы попробовать выловить тела, а потом вдруг стало тихо-тихо, так что я решила, что, действительно, тронулась умом и оглохла.
- Потрудитесь объяснить, что вы делаете с моей женой? – услышала я злой голос Гилберта, и в который раз решила, что сошла с ума. – Отпустите её немедленно!
Меня тут же оставили в покое, и я чуть не свалилась со скамейки, потеряв равновесие.
- Что они собирались с вами делать? – спросил Гилберт, развязывая верёвку на моих руках и бросая на толпу очень недружественные взгляды.
- Они меня спасали… - прошептала я, не веря, что всё происходит на самом деле.
Но передо мной был граф Бранчефорте, королевский эмиссар – в этом не было сомнений. Мокрый, без камзола, в разорванной, косо повисшей рубашке, он освобождал меня от пут, и чем дальше, тем ласковей становился его взгляд, и разглаживалась морщинка между бровей.
- Гилберт… но как?.. – только и смогла произнести я, когда он обхватил меня за шею и крепко поцеловал.
Это был невероятный поцелуй. Мы набросились друг на друга, словно встретились после ста лет разлуки. Промокшие насквозь, на виду у половины города (если не у всего города), мы целовались, забыв обо всём.
В реальность меня вернул чей-то голос, в котором слышалась плохо скрытая зависть:
- Опять целуются… Это граф Бранчефорте и его жена, Розенталь. Та, что…
Послышались возмущённые возгласы, и говоривший замолчал.
- Очередной скандал, - сказала я, оторвавшись от мужа, и жадно глядя ему в лицо.
- А, чепуха, - ответил Гилберт, глядя на мои губы. – Всё равно не последний.
Он подхватил меня на руки и понёс вдоль улицы, а следом за нами потянулись горожане, бурно обсуждая увиденное. На берегу остались лишь гвардейцы из пожарной команды, тащившие багры…
Когда мы добрались до Королевского Полумесяца, я заметила, что вместе с камзолом мой муж потерял и сапоги. Лойл, который тоже находился на набережной, уже сбегал за врачом, и как я ни сопротивлялась, меня переодели в сухое и заставили выпит успокоительных капель.
- Ты не понимаешь, - горячилась я, когда Гилберт умолял меня прилечь и отдохнуть после пережитого потрясения. – Пойми, мне надо поговорить с мамой… Это такой удар для неё…
- Я лично поговорю с ней, - Гилберт почти насильно уложил меня в постель. – И буду очень деликатен, не волнуйся.
- Хотя бы сапоги надень… - успела сказать я, прежде чем уснула.
Когда я проснулась, была уже ночь. Через распахнутое окно доносилось соловьиное пение, на столике горела свеча, а у постели, в кресле, дремала мама. Стоило мне пошевелиться, она сразу проснулась.
- Как ты? – одновременно спросили мы друг у друга.
- Что ни делается, всё к лучшему. Граф Бранчефорте мне всё рассказал. Это лучший конец для Аделарда. Его тело ещё не нашли, но твой муж пообещал, что не станет предавать эту историю огласке. Даже королю не сообщит подробностей.
Мама обняла меня, и я, как в детстве, уткнулась ей в плечо, плача навзрыд.
Когда я немного успокоилась, она принесла влажное полотенце и вытерла мне лицо, спокойно рассказывая о своих планах:
- Граф Бранчефорте был так любезен, что пригласил нас со Стеллой пожить в его столичном доме, пока вы будете в отъезде. Конечно, Стелле будет полезно переменить обстановку, особенно после этого жуткого скандала с чернокнижниками, но ты уверена, Рокси, что поехать в свадебное путешествие в эту дыру, в Тобермори – хорошая идея? По мне, лучше бы вы уехали на южное побережье, там климат мягче, и нет такого ветра…
- Ты совсем не печалишься по нему? – тихо спросила я.
Мама задумалась, а потом улыбнулась и потрепала меня по щеке:
- Это неважно. Важно, что у тебя всё сложилось, как нельзя лучше. Ничто так не радует сердце матери, как счастье её детей. Если ты счастлива, то и мне хорошо, Роксана. Надеюсь, - она скромно опустила глаза и сложила руки на коленях, - надеюсь, что скоро я буду присутствовать на крестинах маленькой Мод Бранчефорте.
- Мама! – воскликнула я, не зная, смеяться или плакать.
- А я
