Всё перемелется в прах - Ирина Игоревна Голунцова
Как только ты взойдешь на небеса, это будет не важно. Ты заложишь фундамент нового мира и сотрешь старые устои в прах, и я хочу быть той, кто будет стоять рядом, а не отсиживаться в стороне.
Куросаки Ичиго для меня никто, и в момент, когда он потеряет надежду, я помогу сделать правильный выбор… не оставить своего врага с пустым взглядом сидеть на обочине. Если проявишь к нему милость, он не оценит столь великодушный жест, и будут подниматься с колен вновь и вновь. Поэтому мне придется его уничтожить.
Нужно быть готовым вступить в бой с намерением убивать. Так ты сказал, Айзен. Так говорила и Унохана-сан. Если мы хотим победить, я не вижу причин не следовать такому заключению…
Глава 24. «Посланник ада»
Dxrk ダーク — RAVE
Опустошающая темнота. Удивительно, что миры от бескрайнего ничто разделяла тонкая мембрана, напоминающая стекло, которое разбить не представлялось большого труда.
Опустошающая тьма лежала и в сердцах тех, кто находился на поле боя, нося имя посланников смерти. Они были готовы отдать жизни за свои идеалы. Друзей, спокойный мир, правосудие. Так ли это? В этом ли главная причина, по которой шинигами выступили против Айзена? Мне понятна их ненависть, например, Хирако Синдзи и остальных, потому что Айзен сделал их своим экспериментом, покусился на самое дорогое — на жизнь. В остальном же… шинигами сражались не за то, о чем думали. Немногие капитаны понимали это. И лишь единственный, стоящий во главе, знал наверняка, почему они собрались здесь, почему им требовалось остановить Айзена.
Не ради друзей. Не ради товарищей. А для того, чтобы защитить тот грех Общества душ, о котором мне рассказал Канамэ Тоусен. Не важно, какой ценой… Ямамото Генрюсай положит кости своих подопечных, пройдет по их головам, но не допустит, чтобы система, выстраиваемая тысячелетиями, рухнула.
Отличался ли от главнокомандующего Айзен в своих методах? Не знаю. Возможно, нет. Он также бил в спину. Обманывал…
Просто две стороны, две мощных скалы, которые перемалывали между собой простых смертных. Две стороны одной медали. Вот и выбирай, какую жестокость ты предпочтешь. Суровые законы Общества душ, защищавшие кого угодно, но не простых людей, или же правосудие Айзена, которое также сложно назвать гуманным.
Вы просто погрязли в ненависти друг к другу… Теперь мне стало понятно отчаяние Тоусена, который не видел причин в существовании мира, в котором он родился. Только будет ли мир, созданный Айзеном, менее ненавистен людям?
Видимо, это и придется проверить.
Но пока я видела только злость в глазах людей, которые пытались атаковать Айзена. Все равно что самоубийцы, бросающиеся на острые шипы скал. Не важно, сколько попыток, сколько усилий… От вайзардов он избавился буквально взмахом меча, а техника доппельгангеров Сой Фон по созданию клонов мужчину и вовсе не впечатлила. Все зря… и атака Тоширо, поймавшая его частично в лед. Удар за ударом, клинок за клинком. Иллюзия Хирако Синдзи, теневое появление Кьёраку Шинсуя.
— Я рад твоему решению… но ты ведь понимаешь, что это означает?
— Просто… позволь показать.
Он улыбнулся, махнув рукой вперед приглашающим жестом.
— Покажи мне свою решимость.
Меч Тоширо, пронзивший Айзена со спины прямо в сердце, окрасил свое лезвие алой кровью, которая окропила лед. Ненависть парня сияла так ярко, что воздух становился холоднее. Секундную тишину, повергшую шинигами в волнительный трепет, разбивал лишь треск льда.
— Мы… победили.
— Они справились! Капитаны справились!
С улиц доносились ликующие оклики офицеров, хотя было чувство, словно они не верили в происходящее. В общем-то, не зря. Только мне отступать некуда, оставалось идти вперед и принять жестокость, навстречу которой отважилась ступить. Милосердие помогло бы сохранить мою душу, мое сердце, помогло бы обезопасить от боли. Мне не хотелось этого делать. Правда. Возможно, удастся избежать смертей, если все правильно сделать, однако не стоит питать надежду. Сейчас мне следует ее убить. Задушить, растоптать. Собрать все эмоции, что паразитами разбежались по телу, в один комок и запереть их под замок. Отключить голову. Позволить телу действовать самостоятельно.
Как я и говорила своему занпакто, мы не будем бояться. То, что я сделаю, конечно, принесет боль… но боль способна породить злость, и эти две составляющие отлично раззадоривали внутреннее животное.
Пусть животное выйдет наружу и сделает всю грязную работу. О чувствах мы подумаем позже.
— Что… Что же… Что же вы все стоите, черт возьми?! — полный ужаса оклик Ичиго, словно третий звонок в театре, послужил сигналом к продолжению спектакля. К тому, чтобы занавес был открыт, и зритель увидел всю сцену.
В общем-то, мало что изменилось. Клинок действительно пронзал грудь, а кровь окропила осколки льда. Но оружие крепко лежало в моей руке, будучи погруженным в тело капитана десятого отряда по самую рукоять.
— Х… Хина…мори?
Находясь к парню в опасной близости, я не нашла в себе сил заглянуть в его глаза, полные недоумения, если не ужаса, а лишь прикоснулась к его щеке заботливым жестом, который выглядел невероятно жестоко.
— Прости, Тоширо… Кё: кан, Тобимару.
Вспышка огня, соскользнувшая с лезвия, пробила ледяной панцирь на спине парня, обратив его в россыпь осколков. Я попыталась вложить в атаку минимум реацу, чтобы не превратить внутренности Тоширо в жаркое; прижигание могло остановить кровотечение, но с тем же успехом и принести куда больше вреда.
Не думай об этом. Не думай, не думай…
Вырвав вакидзаси из груди и оттолкнув парня, я ощутила нервное возбуждение по всему телу. Меня затрясло, и стоило огромных сил, чтобы удержать себя в руках.
Глубокий вдох… расслабить мышцы… да, так лучше.
Воспользовавшись замешательством, я отступила, выдержав дистанцию от капитанов, которые, при желании, могли запросто атаковать меня. Однако они все еще пребывали в шоковом состоянии, смотря на поверженного капитана, рухнувшего на крышу здания. Угнетающую паузу разрушил четкий звук аплодисментов.
— Прекрасно, — раздался позади голос Айзена. Он находился примерно на том же расстоянии, что и капитаны от меня. — Что с вашими лицами, капитаны Готей 13? Вы испуганы? Или же удивлены?
Хороший вопрос, я тоже не решалась сказать наверняка, застала их врасплох иллюзия Кьёка Суйгетсу или же мое появление. Лучше бы уж первое. Несмотря на некое удовлетворение от того, сколь эффектно я взошла на сцену, оставался неприятный осадок. Они не воспринимали никогда меня всерьез… Что настоящую Хинамори, что меня. Даже если и видели жертву манипуляций, куклу,
