Лики миров (СИ) - Елена Владимировна Добрынина
Поэтому с призывом голограммы я решила повременить. Вместо это обратилась к ее создателю.
— Мир! Единый! Я знаю, что помогать ты мне больше не можешь. Но ты же слышишь меня? Слышишь, я знаю. Дай мне знак! Просто знак, что я все делаю правильно, а?
Какого знака я ждала, стоя посреди ночного поля, я бы затруднилась ответить. Может, того, что звезды на небосклоне сложатся в красивую надпись «Дея, давай!» или хотя бы яркий метеорит украсит росчерком темный небесный лист. Чего я точно не ожидала — так это теплой, дурно пахнущей капли, которая шмякнулась аккурат мне на нос и пронзительного, до невозможности довольного птичьего крика в вышине.
— Ну Единый, ну юморист… — ругалась я, вытирая пучком травы посланный мне свыше божественный знак. Ругалась и хихикала. Может, действительно, у меня просто съехала крышечка?
Не спеша я побрела в родительский дом. Идти в темноте совершенно одной было ни капли не страшно. Мне слишком о многом надо было подумать, для страха в душе моей просто не осталось места.
— О, Медея Сергеевна, ты уже вернулась? Как звезды? Видела что-нибудь интересное?
Родители расположились в гостиной, потягивая травяной чай из маленьких расписных пиал. В папином голосе не было и тени беспокойства, лишь искреннее любопытство.
— Да, папа, — улыбнулась я, садясь между ними и обнимая обоих. Я так долго их не видела и успела хорошенько соскучиться, — звезды и самые настоящие другие миры.
— Кстати, о других мирах, — встрепенулась мама, — я недавно читала такую замечательный роман..
И мы с головой ушли в обсуждение книг — приключенческих и фантастических. Книги были едва ли не единственной темой, на которую мы вместе могли разговаривать долго и без устали.
Когда час спустя я поднялась к себе наверх, пожелав родным спокойной ночи, в душе мое царил покой и теплое, самую малость печальное спокойствие.
Спать мне не хотелось. Я извлекла из недр письменного стола чистый альбом для рисования, набор цветных ручек и принялась, будто следователь из киношного детектива, рисовать схему, попутно рассуждая.
Итак, у нас в наличии четыре мира — я изобразила четыре разноцветных овала — про которые я знаю вот что. В Белом мире Лик ценой своей жизни свернул переход между этой и и Черной реальностью. Но пространственная ткань настолько уже истончилась, что разрывы пошли дальше и распространились на соседний, Синий мир. Значит, одна развилка у меня есть — схлопывание перехода.
Но еще раньше в Черном мире произошла катастрофа непонятного мне происхождения, результатом которой стало вымирание Таар-ди-Ора и образование Бездны с Хаосом и ракшами в Шедаре. Не было бы катастрофы, не запустилась бы вся цепочка. Но где найти ту самую развилку в этом случае я пока не представляла.
Потом мои мысли сами собой перенеслись к Лику. Я сравнивала его образ из Серого мира с образами их других миров, и мне он казался не столь прямолинейным. Ироничным, да, но не откровенно ехидным, как Ликард. Мягче, чем капитан Ли-Кард, но столь же закрытым. Более… лукавым? Пожалуй, что так… Он точно многое скрывает. И этот червяк из эльдиона…
«Правильный вопрос, не что, а откуда, Дея» — вспомнила я его слова.
Ну конечно, он точно знал, что эта игрушка из другого мира. Из какого только? Шедар? Таар-ди-Ор? Как она сюда попала? Значит, где-то есть переход туда… Знать бы еще где.
Одно я знала наверняка: мне нужно найти его, и чем скорее, тем лучше.
Спать все еще не хотелось, озарений никаких меня не посетило. И от нечего делать я почти механически принялась рисовать стрелочками и маленькими схематичными фигурками схему перемещений Лика по разным мирам. В возрасте шестнадцати-семнадцати лет он сделал первый переход. В какой мир? Точно не знаю, но в итоге, оказался он в Шедаре спустя много лет после образования Бездны. А в наш мир, выходит, он лет двенадцать назад пришел?
Что-то в этом всем не давало мне покоя, что-то свербило и дергало, словно начинающий ныть зуб. Но собрать мысли воедино все никак не выходило. Я посидела еще немного, приняла душ и пошла в кровать.
На следующий день ближе к полудню я обняла на прощание маму, и папа отвез меня в аэропорт.
— Пока, Медея Сергеевна! Не скучай и приезжай в гости! — помахал он мне рукой.
Ну что-что, а скука мне точно не грозит.
Дома я первым делом попробовала набрать Лика по тому номеру, с которого он звонил когда-то мне.
«Телефон абонента выключен или находится вне зоны доступа…» — ответили мне.
Ожидаемо, но я все равно слегка расстроилась: придется дожидаться завтрашнего дня и созваниваться с его заместителем из офиса. Весь остаток дня я занималась совершеннейшей рутиной — делала уборку, а потом щелкала по всем каналам телевизора, просто так, чтобы хоть чем-то себя занять.
Ехать с утра пораньше в вагоне метро на работу было так странно. Мне казалось, что прошло не меньше года с тех пор, как я делала это в последний раз. Наш кабинет, мой рабочий стол, стопки бумаг, договоры, бесконечные созвоны — сейчас для меня все это выглядело даже более непривычно, чем сражения с ракшами, космические корабли или плотный воздух под собственными крыльями.
Оказавшись за своим столом и включив компьютер я первым делом нашла контакты фирмы, где числился генеральным директором Лик. Потом пришлось немного отвлечься на утреннюю болтовню с коллегами, чтобы не вызвать ненужных подозрений. Девочки и так странно на меня поглядывали.
Я набрала нужный номер и, представившись, попросила переключить меня на того, кто замещает сейчас отсутствующего руководителя.
— Слушаю, — ответил уже не очень молодой женский голос.
И я начала свой рассказ: мол, так и так, возник очень срочный вопрос, который можно разрешить только в личном порядке, не могли бы вы дать мне контакты вашего начальника или связаться с ним сами..
— Феликс Александрович не оставил на этот счет никаких распоряжений — ответили мне очень вежливо, почти сочувственно, но непреклонно.
И все, хоть об стенку бейся. Ни пояснений, ни объяснений.
В разгар беседы (точнее моих слезных просьб, повторяющихся под разными соусами) я зачем-то понадобилась нашему Черту. Он остановился прямо напротив, требовательно постукивая пальцем по
