Супруги по (не)счастью - Соня Марей
– Здесь мой дядя?
– Ага, – ответил я мрачно. – Вы, Ангабельды, все немного ненормальные.
– Недалеко от тебя ушли, нормальный мой, – едко высказала Фардана, тыкая меня в грудь пальчиком.
И я рассказал, как проснулся и не нашел ее рядом, хотя в той снежной агонии ясно чувствовал ее присутствие. А потом старейшины и Ланди сообщили, что она уплыла в Хеду, чтобы найти ответы на вопросы и, если я проснусь раньше ее возвращения, то должен буду ждать.
Да к Арху такие новости! И ожидание туда же.
Первым моим чувством был гнев. Думал, а если она все-таки решила вернуться к первоначальному плану, выйти замуж за этого отморозка? И непонимание – за что она так? Как могла перечеркнуть все, что между нами было? Внутри начало разгораться пламя злости и ненависти, но рассудок вовремя взял верх. Я догадался снять браслет, что видел на ее руке, догадался осмотреть изнанку.
«Я люблю тебя» — гласила криво нацарапанная надпись.
Нет, Фарди не могла меня предать. У нее были причины уйти и, какими бы они ни были, надо торопиться. Повезло, что в тот день к берегу причалил корабль ее достопочтенного дядюшки, который направлялся на… свадьбу племянницы.
Тогда у меня опять чуть не сорвало крышу. Я решил, что должен попасть в Хеду во что бы то ни стало, а внутреннее чувство кричало, что надо спешить.
– Больше не делай никаких глупостей без меня, ладно? Будем дурить только вдвоем. Кстати… знаешь, что заставило твоего дядю поверить, что я твой муж, а не проходимец, ограбивший его кровинку?
Я поднял руку, показывая серебряный браслет – подарок Фарданы.
– Хоть я и плохо знаю ваши руны, но твое послание понял. Ты написала: «Я люблю тебя».
– Это правда. Хочу, чтобы ты это помнил и никогда не забывал.
– Я давно это знаю, Фарди. Как и то, что фамильные украшения невозможно украсть, владелец может передать их лишь по доброй воле. Твой дядя понял, что ты отдала браслет мне сама, а твое послание, так варварски нацарапанное, развеяло все его сомнения.
Мы молчали. Слушали, как ритмично отстукивают наши сердца. Ее теплое дыхание шевелило волосы на виске, и от этого по коже разбегались мурашки.
– Фрид… Я догадалась, что имел в виду Странствующий Оракул.
– Я тоже. Но не говорил потому, что тогда бы ты решила, что я пытаюсь влюбить тебя в себя только из корысти, – я очертил пальцами контур ее подбородка и губ.
– Знаю. Я все твои мотивы раскусила.
Вдруг глаза ее взволнованно распахнулись, она подалась ближе и схватила меня за плечо, тут же взорвавшееся болью.
– Ты ведь свободен от проклятья. Я отдала тебе сердце, а ты его принял… Только дурак мог подумать, что нужна часть тела. А на самом деле – часть души.
Я положил ладонь Фарданы себе на грудь:
– Теперь во мне живет часть тебя.
После пережитой опасности, от ее сонного родного голоса и теплого тела меня окончательно накрыло. Я больше не мог думать головой.
– Фарди, – произнес охрипшим от волнения голосом. – Хоть мы и принимали меры, но в тебе случайно… м-м-м… не поселилась часть меня?
Она вопросительно подняла бровь, а потом откинулась на подушку и рассмеялась, прикрыв лицо тылом кисти.
– Не знаю, у меня нет опыта в таких делах, но… – посмотрела своими колдовскими глазами – от этого хитрого искушающего взора в животе закрутилась огненная спираль и стрелой ударила вниз. – …Если ты продолжишь стараться, как в Истоке… И если я не буду принимать то зелье…
Я навалился на нее, игнорируя возмущенный ох и тычок в плечо.
– Прямо сейчас.
– Что?
– Продолжим старания прямо сейчас… я соскучился… не могу ждать…
Слова я перемежал поцелуями, подтягивая подол ее рубашки все выше и выше. Скользя пальцами по гладкой коже, наслаждаясь ее податливым телом.
– Для того, кто недавно умирал, ты слишком прыткий, и вообще… Мы больше не супруги…
– Как это?
Ее слова вынудили оторваться от сладкой ямки под ключицей. Я навис над ней на руках и только тогда заметил, что брачного плетения на запястье больше нет. Проследив за моим взглядом, Фарди сказала:
– Брачное плетение разрушилось, мы больше не связаны друг с другом.
– Наверное, я и правда умер на несколько мгновений. Но разве это что-то меняет? Без этой метки и брачной магии ты стала любить меня меньше?
– Нет.
– Стала меньше меня хотеть?
– Нет.
– Тогда иди ко мне…
Фарди сдалась, и некоторое время мы почти не разговаривали. Это было немного больно, потому что после всего у нас ныли кости и не до конца зажившие раны. А еще быстро – мы даже не успели раздеться и как следует распробовать друг друга после разлуки.
Потом Фардана, стоя на кровати на коленях, стянула рубашку и улеглась на живот, позволяя гладить себя между лопаток и любоваться обнаженным телом. Выглядела моя северянка довольной и сонной.
– Судя по тому, что мы валяемся не в темнице на соломе, а лежим во вполне уютной и теплой постели, то никто не обиделся на нас за то, что мы сотворили на площади.
– Думаю, завтра мы об этом узнаем. А сейчас только наше время, наша ночь, – подгреб ее к себе в объятья и укрыл одеялом. – Теперь спи, Фарди. Поговорим обо всем завтра.
Фардана
Утро нового дня было ленивым и сумрачным. Шумело волнами море, тусклое солнце робко заглядывало в окно, чтобы потом вновь нырнуть за тучи.
Провожая остатки этой странной, похожей на сон, ночи, мы лежали в обнимку, укутавшись в одеяло. В руках Фрида было так уютно и спокойно, что я позволила себе расслабиться и ни о чем не думать. А он время от времени просыпался и целовал в висок, поглаживал плечо или дышал запахом моих волос. Все это казалось сладкой сказкой, в которой мы снова вместе.
– Получается, ты все-таки забрал мое сердце, – зевнув, протянула я, когда мой южанин в очередной раз стиснул меня в объятиях. – Во всех смыслах.
Послышался тихий довольный смешок.
– А ты спасла мою жизнь и избавила от проклятья, Фарди.
Я завозилась, устраиваясь поудобней.
– А помнишь, я тебе еще при знакомстве сказала, что надо было приплыть в Роону и по-человечески попросить у меня руку и сердце?
– У нас и не могло быть по-человечески, Фарди. Это же мы, – он снова усмехнулся. Рука прошлась по плечу и разгладила волосы. – Но я знаю, что был дураком. Прости меня за всё.
– И ты тоже прости. – В носу защипало. Да уж, я стала
