Возвращение - Марина Колесова
– Ее мне будет неудобно об этом спрашивать.
– А меня, значит, удобно?
– Сцилл, ну ты же наверняка знаешь, если сказала мне об этом. Тебе что трудно рассказать?
– Они отбирают юношей, не прошедших определенные испытания на силу и выносливость и признанных недостойными иметь семью, и девушек, которых к определенному времени замуж не выдали из-за отсутствия ежемесячного признака, свидетельствующего, что они готовы к деторождению, и заставляют тянуть по мере необходимости жребий.
– Ты думаешь, у Ланы нет этого признака?
– Был бы, к скале бы ее не привязали… Хотя, может, именно ее и по другой причине, исключения бывают всегда, но в любом случае, соплеменники ее порченой посчитали и включили в группу тянущих жребий.
– Ты считаешь это справедливо?
– Это считает справедливым племя, в котором твоя зазноба родилась.
– Значит, если ты слаб, то ты корм фрезеру и никак иначе?
– Судьбу слабых решает жребий. Счастливчики могут жить до старости ежегодно вытягивая свободную метку. На все воля небес.
– Да какая это воля небес? Случайность это и не более!
– Любая случайность – это проявление закономерности. Иначе по звездам судьбу предсказывать было бы невозможно. И если ты этого не знаешь, то что у тебя в голове вместо мозгов, я вообще не понимаю. Мякина?
– Наверное, – равнодушно повел плечом Гранд. Оскорбления Сциллы уже перестали его задевать в той мере, что раньше.
– Ну и когда ты намерен ее в мозг трансформировать? – не унималась она.
– Я стараюсь, только, как видишь, выходит плохо. По крайней мере ты всегда недовольна.
– Да ты вообще не стараешься! Вообще! Ты не нагружаешь мозги ничем! Если бы я тебя не тыркала постоянно, ты вообще бы мозг отключил и что такое мыслить и логически рассуждать в принципе бы забыл. Ты не хочешь по собственной инициативе озадачиваться ничем.
– Ты ко мне предвзята. Я тут с тобою мозги напрягаю куда больше, чем когда во дворце был. Там логических умозаключений от меня не требовал никто. А у тебя, что ни слово, то загадка, и как их понять ни один чародей не разберет.
– Отец твой понимал.
– Так то отец. У него опыт о-го-го какой, а ты хочешь, чтобы я, его не имея, был подобен ему.
– Опыт дело наживное и ты сейчас именно его приобретением и должен стараться озаботиться. А не строить своей ненаглядной глазки, пытаясь вести интеллектуальную беседу ни о чем. Нравится она тебе – будь с ней, никто не против, только уж будь любезен не забивай чувствами к ней голову. Тебе голова для другого нужна. Эта девица не в том положении да и не того уровня, чтобы ты как глухарь на токовище, обо всем позабыв, ей песни про высокие чувства кукарекал.
– Сцилла, а тебе не кажется, что то, что я ей кукарекаю, к тебе ну никаким боком? Чем тебе это мешает?
– Слушай, принц, а мне не только твое кукареканье никаким боком. Ты мне и сам тоже никаким боком не сдался. Хочешь, не включая мозги, кукарекать, флаг тебе в руки! Только меня от созерцания этой картины уволь. Сейчас покажу тебе пещеру с фрезером и делай дальше, что хочешь. Хоть перед ним кукарекай, но только без меня.
– Э! Так дело не пойдет!
– А как пойдет? – она вновь обернулась к нему, в глазах сверкало раздражение.
– Скажи, чем конкретно недовольна, я постараюсь исправить, только не уходи. Я не могу тебя отпустить, сама знаешь.
– Не время сейчас об этом, потом поговорим. Иди, вот вход в его пещеру, – выбравшись на небольшую площадку, она указала рукой на зияющую арку темного лаза на ее дальней стороне.
Шагнув к нему, Гранд сделал рукой круговой жест, и у его ног появилась туша косули, сочащаяся свежей кровью. Поводив над ней ладонью, он сделал посыл вглубь пещеры и повернулся к Сцилле:
– Осталось лишь ждать.
Кивнув, Сцилла забралась на один из уступов, чуть возвышающийся над площадкой, и уселась там, скрестив ноги.
– Пока ждем, может все же объяснишь, за что ты так взъелась на Лану? Ведь не перечит тебе уже, делать все старается… Чем теперь она тебе не угодила?
– Тем, что занимает все твои мысли… Вместо того, чтобы заниматься самосовершенствованием ты озадачен лишь тем какую бы новую тему разговора с ней найти и в каком свете при этом будешь выглядеть в ее глазах. Как она прореагирует если ты положишь ей руку на плечо, пока она ощипывает куропатку, и не уронишь ли ты этим свой имидж перед ней. Не посчитает ли она, что ты хочешь воспользоваться ситуацией, и если она не станет возражать против такого, то будет ли это свидетельствовать о ее искренних чувствах или же напротив будет знаком, что из-за безвыходности своего положения она считает, что не может поступить иначе. Так вот, меня это все достало. У тебя не тот статус, чтобы так себя вести и позволять себе концентрироваться на такой белиберде.
– Ты сгустила краски, и вообще… – щеки Гранда залила краска. – С чего ты такое взяла, что у меня все мысли лишь об этом? Я всего лишь порой дружески с ней беседую и все. Кстати, хотел бы, давно бы с ней переспал, а меж нами ничего такого нет!
– Да уж лучше бы было! Может, тогда бы перестал циклиться на всем этом. А то ведь все мозги только одним заняты. Смотреть и то тошно, – она раздраженно скривилась.
– Не утрируй! Возможно, я и думаю порой про что-то такое, но не всегда, это точно… А если даже и так, что предосудительного в мыслях? Что я сделал дурного? И вообще, я что нарочно? Они сами в голову лезут…
– Это заметно, что они у тебя сами по себе, и ты и твой разум тут никаким боком… Ладно, что сейчас об этом, позже договорим. Не отвлекайся, а то вон фрезер уже сюда выползает, а ты по прежнему спиной к нему стоишь. Вот сколько мозгов надо иметь, что б в ожидании врага спиной к нему повернуться?
– Я что холод не могу спиной почувствовать? Да и не стемнело еще окончательно, – не поворачиваясь, иронично усмехнулся Гранд.
– Дубина! Ты не представляешь как мне порой хочется двинуть тебе хорошенько по башке, идиот самоуверенный. Да с врагом не бывает излишней никакая перестраховка! Нельзя сбрасывать со счетов никакую случайность, которая может сыграть ему на руку. С врагом надо быть всегда настороже и во всеоружии. Повернись к нему немедленно! – рявкнула она
