Академия (не)красавиц (СИ) - Коняева Иринья
Отлично, а я из тебя вытрясу все ответы, мысленно потёрла я руками.
— С удовольствием на них отвечу, если вы позволите взамен повнимательнее изучить вашу связь. Вижу такую впервые а мне, признаться, не чужд дух экспериментаторства.
Наша связь!
Святая Эйри, молю, пусть он говорит об истинной связи, которую даже архи не смогли уничтожить до конца!
Обсудив дальнейшее сотрудничество, позавтракав, я продолжила принимать курсантов военной академии, чей поток казался нескончаемым.
Эйнар вынужден был довериться врачу академии, взял слово, что тот за мной присмотрит, в том числе проконтролирует «подачу питания в сумасшедших девиц, которые готовы работать до смерти» и отбыл на поле брани, строго–настрого приказав его вызывать при любой необходимости и не переутомляться.
Однако терпение и труд всё перетрут, и с поставленной задачей мы всё–таки справились, особенно, когда я сообразила привлечь доктора к обследованию и лечению курсантов, сняв блоки! Я и сама набила руку, что очищение от чёрной магии проклятья давалось мне гораздо быстрее, и доктор принял на себя часть проклятых, что значительно ускорило процесс.
Вредный военный доктор клятвенно меня заверил, что мы вдвоём успеем спасти если не всех, то большинство, и лично он отправится завтра с утра, когда восстановится и отдохнёт, на дальние пограничные заставы, куда порядочным девушкам вроде меня лучше не соваться, а мне оставит столицу и аристократию.
- Не знаю, чей клубок змей более ядовитый, - пробормотала я, хотя любому было ясно — сильный, смелый, храбрый доктор нагло сбежал! Компания орков, нежити и каменных троллей куда приятнее обряженной в шелка и бархат аристократии.
Гад он. Гад, как и все мужчины.
Но это я так говорю от усталости, разумеется. Он — чудо. Такое же, как и я, чудо с высшим даром.
В Сантор меня вернули за пять минут до отбоя. Можно сказать: передали полумёртвое тело с рук на руки, доставив стационарным телепортом.
В двух словах объяснила девочкам масштаб предотвращённой катастрофы, ополоснулась в душе и упала на кровать, заснув, кажется, в полёте.
Ничто не могло нарушить мой заслуженный покой в эту ночь.
Точнее, мне так казалось.
Проснулась сама не поняла, от чего. Кровать внезапно оказалась твёрдой и неудобной, подушка пропала, как бывало, если тревожили плохие сны и я металась в кровати. Проанализировать ощущения до конца не удалось - меня перевернули, подмяли под себя, и я оказалась в плену стальных рук и ног.
— Ты снова за своё, Серена? — спросил недовольный голос.
Галлюцинации. Как есть, галлюцинации.
Зевнула и моргнула пару раз. Со мной точно что–то не так, ведь я легла спать в своей собственной кровати в нашей с девочками общей спальне в женском общежитии. Я никуда не сбегала, не пряталась, не принимала подозрительных зелий. Я не могу оказаться в спальне Эйнара.
Или могу?
— Я… что–то я не поняла. Я у тебя в комнате? Как?
— Это я у тебя спрашиваю, Серена: ты снова за старое? И не надо мне рассказывать, что ваша группировка в юбках не знает, как проникать в мужское общежитие, я прекрасно помню, как вы вляпались в паутину в комнате Ника.
— Нет, ну вы на него посмотрите. Значит, как целовать меня, стягивать полотенце и соблазнять он забыл, а какую-то милую шалость помнит, - проворчала в его плечо.
Мои глаза постепенно привыкли к темноте и я разглядела очертания нависшего сверху мужчины. И сразу как–то осознала, что лежу в тонкой атласной сорочке с неприличными вырезами сверху и снизу, с прозрачным кружевом на груди вместо ткани. Его обнажённые ноги касаются моих обнажённых ног. Темно. Мы одни.
Бри рассказывала, что в книгах мужчины всегда спят без одежды. Совсем-совсем без неё. Вдруг он тоже?
— Никаких идей, как я здесь оказалась, — призналась честно. И немного поёрзала, пытаясь выбраться из-под каменной плиты, которая вызывала в моём теле слишком много чувств, даже несмотря на свою неподвижность.
— Учитывая, что это третий случай за последние два года, верится с трудом.
— Эйнар. - Ладонью коснулась его, не позволяя сократить расстояние. Нужно лишь зажечь свет и поговорить, напомнить о моих клятвах Нику, вдруг и эти подробности заблокированы в его памяти де Луаром.
—Ну, раз ты понимала, куда и за чем идёшь…
Он хмыкнул и я почувствовала, как сократились мышцы на его груди. Почувствовала своей грудью! А ещё ощутила лёгкое царапанье ниток. Коварное-возбуждающее касание кружева, единственной защиты сейчас. Слишком тонкой, чтобы ею являться по-настоящему.
Как моя рука оказалась на его пояснице? Что за предательство собственного тела? Она должна была нас разделять, сама же, паршивка бессовестная, при малейшем нажиме с его стороны без боя сдала позиции и перешла на сторону противника.
— Это правда.
— Да–да, всё именно так и было. Ну что же, проверим, насколько хватит твоей смелости, моя прекрасная соблазнительница.
Я не успела вымолвить ни слова против - его губы накрыли мои. Такие горячие, нежные, невыносимо–сладкие. И вместе с тем, понимала: он не из любви целует, не от потери самоконтроля, как было в его кабинете, не из ненависти, граничащей с обожанием, как было у библиотеки. Нет.
Это было наказание.
За дерзость. За ложь. За те чувства, что скрыл де Луар, оставив пропасть в его душе.
А я… Вся моя женская сущность отказывалась воспринимать его поцелуи как наказание. Ведь это… чистое блаженство!
Его руки заскользили по моему телу уверенно и властно, нашли край сорочки, потянули его вверх.
- Остановись, - прошептала, понимая, что мы заходим слишком далеко. Даже в доме леди Фойтис нам удалось совладать с чувствами, несмотря на запредельный уровень открытости тел, сейчас же творилось сущее безумие. - Остановись! - шептала, закрыв глаза от невыносимой сладости его поцелуев. Они словно чистая стихия прожигали мою кожу, оплавляли мышцы, пробирали до костей, заставляя биться в судорогах удовольствия, плавиться и метаться.
Я чувствовала, как он терял контроль над собой. И сквозь дурман возбуждения осознавала, что у меня его, похоже, не было вообще.
Глава 40
— Эйнар, остановись! — попросила–приказала. — Эйнар!
Сдержанный, собранный, в чём–то излишне разумный и холодный ещё больше меня, сейчас он полностью преобразился. Я оказалась в постели с незнакомцем. Неудержимо страстным, почти одержимым, пугающим.
— Эйнар! Эйнар! — пыталась достучаться до его сознания, понимая, что ещё немного и жаркие, колючие поцелуи, укусы, жаркие объятия несмотря ни на что лишат меня остатков здравого смысла. Его поддерживал лишь браслет архов, посылающий краткие болезненные разряды–молнии, напоминая о данной Нику клятве.
— Сер–р–рена, — прорычал он, впиваясь в мою шею болезненно–сладким поцелуем, спускаясь ниже, к едва прикрытой полупрозрачным кружевом груди.
— Остановись… пожалуйста, остановись, — задыхаясь, просила я. — Нельзя. Я связана клятвой с другим. Я не твоя. Пока не твоя, Эйнар. Подожди.
— Моя! — не своим, низким и хриплым голосом, проговорил мужчина. — Моя. Только моя.
— Нет, - почти выкрикнула.
Он замер.
Я чувствовала дыхание на своей коже. Тепло его тела. И ждала.
Это ведь Эйнар, он обязан прийти в себя, расспросить, если не сказать: допросить, сделать выводы и принять правильное решение. Его разум холоден как ледник на вершине самой высокой горы.
Однако сегодня всё шло не по привычному сценарию.
Татуировка на его теле вспыхнула тусклым зелёным огнём, немного осветив пространство, следом глаза–изумруды дракона налились светом, позволяя рассмотреть лицо моего ненаглядного в мельчайших подробностях.
Впервые столько эмоций! Он не сдерживается, не скрывает, не рисует нужные.
Хищный взгляд, недовольно сжатые губы, морщинка меж бровей — всё это не сулило мне ничего хорошего.
— Ты моя, Серена, — произнёс он зло. — Была, есть и будешь моей.
