Порхает мотылек в презренных небесах. Том 1 - Моргана Маро
Мин Хань ожидал, что Фан Дуань вновь расплачется, но он сдержался, уже тихо договорив:
– А потом случился пожар. Мне повезло, ведь я был на службе… а сгоревших нашли в позах для молитвы.
Услышав рассказ, Мин Хань нахмурился. В трех Мирах существовало много артефактов, созданных как светлыми духами, так и темными. Порой они искусно маскировались друг под друга, отчего даже опытные небожители не могли отличить их.
– Ты знаешь, где сейчас эта статуя? – спросил небожитель.
– Я выкинул ее туда, – указав дрожащей рукой на развалины, признался Фан Дуань. – Лучше не ищи ее, а то тебя, как и меня, постигнет проклятье!
– Не думаю. Подожди здесь.
Пройдя на указанное место, Мин Хань огляделся. Из-за углей и пепла мало что можно было рассмотреть, не говоря уже про небольшую статуэтку. Ему пришлось обойти несколько разрушенных домов, стараясь не поднимать пепел.
Шагнув во двор, небожитель наступил на что-то выпуклое, напоминающее рукоять топора. Подняв ногу, он разглядел на предмете странные узоры, присел и смахнул пепел. Это оказалась небольшая статуэтка из кости в форме бога, сложившего ладони в молитве.
Сердце неприятно кольнуло, и Мин Хань сжал фигурку, чувствуя от нее призрачно знакомую силу. Помедлив, он достал кисть, и оба предмета слабо засветились в руках. Значит, эта статуэтка тоже вырезана из кости первого демона, потому и сводит с ума.
Сложив пальцы в печати, небожитель провел светящуюся линию от головы до стоп фигурки. На ней тут же появились разноцветные пятна – она успела побывать у слишком многого количества людей. Уже невозможно определить, у кого она была изначально.
Спрятав фигурку, Мин Хань вернулся к Фан Дуаню:
– Ты помнишь, у кого купил эту статуэтку?
– У бедного старика, – икнув, признался юноша.
– Я попытаюсь что-то сделать, но не рассчитывай на меня, – произнес Мин Хань.
Фан Дуань с надеждой взглянул на него и кивнул.
Покинув Средний Мир, Мин Хань оказался на Небесах. Все же иметь больше последователей было приятно – теперь он мог без чужой помощи подниматься на Цышань, когда хотел. Его сил стало в разы больше, вдобавок он уже считался средним богом по количеству храмов.
Дойдя до дома бога войны, небожитель нашел Мин Ли в купальне со светлыми духами. Они прильнули к нему, не стесняясь своей наготы и смеясь от глупых шуток. Заметив Мин Ханя, духи неловко замолчали. Все же бог войны не мог долго оставаться с одной только Лу Янь, когда подле него столько прекрасных лиц.
– Зачем пришел? – приподнял бровь Мин Ли. – Не видишь, что я занят?
– Род Фан пал, – сухо ответил Мин Хань. – Кто-то помог ему в этом.
Зрачки бога войны сузились. Некоторое время смотря на брата, словно пытаясь осмыслить его слова, он наконец хрипло произнес:
– Пошли вон.
Девушки тут же исчезли в дымке, а Мин Ли поспешил выйти из воды, накинув на мокрое тело короткий нижний халат и штаны.
– Что произошло?
Рассказав ему о случившемся, Мин Хань показал фигурку божества.
– Я слышал о странных статуэтках, которые якобы сводят людей с ума, но я не думал, что род Фан окажется в это втянут, – хмуро признался бог войны, взяв статуэтку.
– Что ты о них знаешь?
– Идем.
Войдя в дом, они прошли в комнату Мин Ли. Зайдя за ширму, тот начал одеваться, не забывая рассказывать:
– Ты слышал про Синьсиня?
Имя показалось знакомым. Мин Ханю потребовалось время, чтобы вспомнить, о ком говорит брат.
– Ты про бога скульпторов?
– Да. Говорят, один из его последователей настолько обезумел после смерти Синьсиня, что начал вырезать проклятые статуэтки.
– Откуда ты знаешь это?
– Лу Янь как-то рассказала, что встретила его в каменном лесу.
Выйдя из-за ширмы в облачении бога войны, Мин Ли закрепил на поясе свой излюбленный меч.
– Если к этому делу причастен этот сумасшедший… – Он до того сильно стиснул челюсти, что послышался хруст зубов. – Пойдешь со мной. Вместе выясним, что происходит.
Мин Хань не стал спорить.
⁂
Каменный лес находился на востоке Центральных Равнин. Со временем скалы приобрели вид громадных серых деревьев с неопрятной кроной. Здесь никто не жил, живые существа старались избегать леса. От него веяло чем-то старым и нехорошим.
Идя следом за богом войны, Мин Хань пытался совладать с неприятным чувством. Словно за ними следили. Кто? Откуда? Десятки глаз были направлены на чужаков, и им явно не рады.
Вскоре Мин Хань понял, в чем дело. Постепенно на их пути стали появляться статуи – некоторые высотой от силы в три цуня, другие же настолько огромны, что упирались головами в каменные кроны. Все они изображали дородную женщину со скрещенными ногами и дружелюбной улыбкой. Ее веки были слегка приоткрыты, отчего казалось, что она лениво следит за чужаками.
Порой в тишине раздавались тихие перезвоны колокольчиков, подвешенных высоко на ветках. И странный стук.
– Синьсинь не мог переродиться? – спросил Мин Хань.
– Он ведь уничтожил свое тело, а не душу, так что вполне. Только не думаю, что Цышань так быстро возродило его, – отмахнулся Мин Ли.
Чем дальше они шли, тем больше становилось статуй. Словно весь лес был создан только из них одних! Маленькие, средние, большие. Они обступили тропу, с прищуром следя за небожителями. Мин Ханю казалось, что, помимо стука и звона, он слышит треск, словно статуи поворачивали головы им вслед.
Впереди показался старый покосившийся храм с открытыми дверями. Оттуда раздавался размеренный стук, эхом разносившийся по округе. Мин Хань заметил натянутые между статуями красные веревки, идущие от храма. На них покачивались желтые бумажные амулеты с киноварью. Что на них написано, он так и не смог прочесть.
Поднявшись по ступеням, братья замерли на пороге храма. Внутри тоже были статуи, но деревянные, украшавшие все стены и пол. Они окружили работающего старика. Рядом с ним стояла свеча, чей огонек беспокойно вилял из стороны в сторону. Сам же старик, сощурив глаза, вытачивал из камня очередную фигурку. На его сгорбленной фигуре висел порванный у рукавов халат. Вместо ног две культи, обмотанные старыми тряпками, а левая рука оказалась сделана из дерева и тихо щелкала, стоило старику пошевелить пальцами.
– Это твоих рук дело?
Мин Ли бросил ему под ноги фигурку, найденную Мин Ханем. Тому оставалось надеяться, что в мыслях брата имеется готовый бамбук[157].
Отвлекшись, старик покосился на небожителей и вдруг тихо рассмеялся беззубым ртом. Это был жуткий смех, и
