Наложница огня и льда (СИ) - Кириллова Наталья Юрьевна
— Знаю. — Как же я рада слышать ворчливый, укоризненный голос Кадиима! И мне все равно, что меня, в свою очередь, прекрасно слышат все присутствующие. — Дома раз сто скажешь: «Я же тебе говорил».
Кольцо начало нагреваться, и я знала, что это я чувствую только тепло, чужой же палец раскаленный металл обжигал сильно, до волдырей на коже, до чудного запаха паленого мяса. Вроде я читала где-то, что змеиное мясо довольно вкусное.
Воздушные путы сжались сильнее.
— Ламии умеют отращивать новые части тела взамен потерянных или нет? — заметила я задумчиво. — Все-таки вы змеи, а не ящерицы.
Позади тишина — то ли кто-то одержал победу, то ли мужчины решили разойтись вничью. Регина зашипела снова, дернулась раз-другой безуспешно и разжала пальцы с откровенной неохотой, с ненавистью глядя на меня сверху вниз.
— Да что ты за тварь такая? — процедила ламия.
— Всего лишь таинственная незнакомка с маскарада. — Я сняла кольцо и надела на свой палец. — И знаешь, сладенькая, когда у меня забирают мое, то я просто подхожу и возвращаю это себе.
И я наконец повернулась к мужчинам.
Та часть салона, что находилась за моей спиной все это время, ныне пребывала в руинах. Стулья, столики, шкафчики вдоль стен, кушетка — все переломано, на полу песок перемежался с ледяными дорожками. Оба мужчины только тяжело дышали да помяты слегка. Ни синяков, ни ран, ни даже царапин. И оба смотрели на меня. Удивленно, настороженно, в попытке понять, кто я такая.
— Ты… в порядке? — спросил Беван неуверенно.
— Да, в полном, — ответила я. — А ты?
— Нормально. Размялся, только и всего.
— Что ты сделала с Региной? — Нахмурившись, Нордан стремительно приблизился ко мне, но я определенно начала входить во вкус и потому не задумываясь подняла руку.
Мужчина замер, будто натолкнувшись на невидимую стену, затем схватился за стиснутое воздушной петлей горло, вдыхая судорожно, тщетно. Никогда прежде я не задумывалась, даже не представляла, насколько это приятно — вот так, легким мановением руки останавливать тех, кто пытается тебе угрожать, чувствовать сумасшедший стук чужого сердца, утекающее сквозь твои пальцы дыхание чужой жизни. На тренировках, под присмотром папы или Кадиима, все ощущалось иначе, понарошку, там не было живых существ, способных причинить мне вред по-настоящему.
— Роза? — позвал Беван напряженно.
— Веледа, отпусти его, — вмешался Кадиим. — Убить его ты все равно не убьешь, зато он запомнит тебя надолго. Ты и так натворила дел, нет нужны еще сильнее усугублять ситуацию.
Мой взгляд упал вдруг на часы, стоявшие на каминной полке в уцелевшей части салона.
— Сколько сейчас времени? — спросила я.
Беван тоже посмотрел на часы.
— Без трех четвертей двенадцать.
Полночь?
Почти.
А домой вернуться надо до полуночи.
Я опустила руку, снимая невидимые воздушные путы, и Нордан тяжело упал на колени, делая глубокий вдох, а позади меня раздался глухой удар рухнувшего тела Регины, негромкое злое шипение.
— Прикажу подать экипаж, — произнес Кадиим.
Подхватив юбку, я бросилась к двери, выбежала в коридор.
— Роза! — Беван последовал за мной, нагнал в несколько широких шагов. — Да постой ты!
— Прости, но мне пора, — выпалила я на ходу.
— Куда?
— Домой. Я должна вернуться до полуночи.
— Иначе твое платье превратиться в лохмотья?
Практически.
Мужчина взял меня за руку, проводил до опустевшего холла на первом этаже. Из зала доносились музыка, голоса — маскарад продолжался и лишь я, подобно героине старой сказки, должна покинуть бал прежде, чем часы пробьют полночь. Лакей с поклоном подал мой плащ, Беван забрал его властным жестом, накинул тяжелую ткань мне на плечи. Сам открыл передо мной дверь, пропуская меня вперед. Я вышла на холодный ночной воздух, подняла голову, всматриваясь в небо выше света фонарей, черное, с редкими бледными звездами.
— Роза.
Я обернулась к мужчине. Беван развязал вдруг ленты своей маски, снял.
— Не снимешь свою?
Я покачала отрицательно головой, наблюдая за золотом искр в темных глазах. Без маски Беван еще привлекательнее, притягательнее и мое сердце сжалось неожиданно от тоски, от невозможности что-либо изменить в моем существовании, одиноком, бессмысленном.
— Тебе нельзя видеть моего лица. Поверь, так будет лучше для нас обоих.
— У тебя настолько строгий отец? — Мужчина шагнул ко мне, обнял за талию, привлекая к себе.
— Да. И он тревожится за меня, оберегает.
— Мы увидимся когда-нибудь вновь?
— Нет, не думаю. — Скоро я снова исчезну из этого мира, обращусь тенью, не живой и не мертвой.
— Я разыщу тебя.
— Я тень. Никому не под силу разыскать тень. — Тень, существующую годами, десятилетиями только среди мертвых.
— Я тебя не забуду.
Забудет, как забыл множество прелестных девушек до меня, как забудет бесчисленные стайки красавиц, которых повстречает после меня. Забудет уже спустя несколько часов после нашего расставания, в объятиях очередного нежного цветочка. Забудет наутро, проснувшись в постели с девушкой, чьего имени он тоже не узнает и не потому, что она не назовет его, а потому, что ему неинтересно имя случайной любовницы на одну ночь.
Я сама потянулась навстречу Бевану, позволяя запечатлеть на наших губах поцелуй прощальный, горчащий неизбежностью. Поцелуй Бевана полон веры в собственные слова, мой пропитан безнадежностью. По брусчатке двора застучали подковы лошадей, заскрипели колеса подъехавшего к входу экипажа. Я отстранилась первой, высвободилась из объятий.
— Я не забуду тебя. Никогда, — пообещала я искренне, повернулась и сбежала по ступенькам вниз.
Дверца распахнулась изнутри, скрывающийся в полумраке салона Кадиим подал мне руку. Я села в карету, закрыла дверцу, откинулась на спинку сиденья. Экипаж тронулся, выезжая со двора.
— Я знаю, что ты сейчас скажешь. — Я распустила наконец-то завязки полумаски, сняла.
— Это было безрассудно, Веледа. — Материализовавшийся дух сидел напротив, глядя на меня укоризненно, неодобрительно. — Ты хотя бы представляешь, какой опасности подверглась?
— Прости. Мне жаль, что все так получилось.
— Ты привлекла внимание сразу двоих собратьев ордена, не говоря уже о сумасшедшей ламии-коллекционерке.
— Они никогда меня не найдут, даже если будут сильно стараться. Папа позаботился об этом.
— Защита твоего отца не повод так рисковать. И не существует абсолютной защиты.
Я отмахнулась вяло. Все ведь обошлось, разве не так? Зачем уже нервничать и переживать? Главное — успеть вернуться до прихода отца.
* * *Еще несколько долгих минут Беван смотрел на арку ворот, на освещенную фонарями улицу за распахнутыми створками, в конце которой скрылся экипаж, увезший загадочную незнакомку.
Кто она? Откуда пришла и куда ушла столь поспешно? Не превратится же, в самом деле, в полночь ее платье в лохмотья, а карета в тыкву?
И впрямь нечеловеческая магия. Похоже на силу членов братства и одновременно иное, отличающееся, словно цветок полевой от садового.
Древний артефакт на изящном пальчике. Пряный привкус ее крови на языке. Настойчивый аромат шиповника и корицы, медленно, неотвратимо вытесняющий любые другие запахи. Гибкое, податливое тело в его руках, бьющаяся бешено жилка на хрупкой девичьей шее. Теплые, неумелые губы и шальная мысль продать душу богу смерти за возможность еще раз прикоснуться к этим губам, получить незнакомку в полное свое распоряжение. Навсегда.
Мужчина повернулся было, собираясь уйти обратно в особняк и поискать красотку более сговорчивую и менее таинственную, когда внимание его привлек слабый блеск золота на верхней ступеньке. Беван наклонился, подобрал сверкнувший в свете фонаря предмет. Порвавшаяся цепочка с золотым кулоном в виде маленького бутона розы.
Сжав находку в кулаке, мужчина вернулся в бальный зал, понимая отчетливо, что этой ночью не станет искать девицу для необременительного развлечения.
