Красная Шкапочка - Жнецы Страданий
Они бы так и разошлись в узком переходе, слегка посторонившись, чтобы не задеть друг друга плечами. Донатос бы и в лицо не заглянул. Но парень остановился, преграждая колдуну путь.
Крефф вскинулся, дивясь такой наглости, и в полумраке разглядел-таки боевика.
Лесана спокойно смотрела в лицо своему давнему обидчику.
Сколько раз она представляла как произойдет их встреча! Как мечтала голыми руками вырвать из него сердце, отомстить, отплатить! За поруганную юность, за болящую и по сей день рану в душе, за страшные ночи, когда она просыпалась в слезах. Как ей хотелось расквитаться с ним! Много чего все эти годы мерещилось, много о чем думалось, а теперь вот встретились, а в душе ни страха, ни ярости.
Она-то думала, он замрет. Не испугается, нет — чего ему ее бояться? Но хоть опешит. Вспомнит, что учинил над ней и, может, растеряется, смешается. Но он скользнул по ее лицу равнодушным взглядом и собирался уже пройти мимо…
В этот миг девушка поняла страшное: он забыл. За три долгих года просто забыл и о ней, и о том, что с ней сотворил. Ее непроходящий кошмар и пытка, для него оказались не стоящей памяти мелочью. Пока выученица обмирала от ужаса, тряслась, боялась, каждую ночь видела кошмары и захлебывалась от стыда и бессилия, он вообще не думал о случившемся! Ни единого дня. Сделал и вычеркнул из памяти. Отвел душу, выплеснул злобу, да с той поры более и не вспоминал. Зачем?
— Не узнаёшь? — негромко спросила Лесана.
Конечно, узнал. Теперь узнал.
— Мне к ногам пасть? — насмешливо поинтересовался Донатос.
— Можешь, — кивнула она.
— Дерзости, как я погляжу, в тебе не убавилось. Если и дерешься так же, как языком метёшь, Нэд будет доволен.
И он хотел ее оттолкнуть, чтобы идти дальше, но выученица Клесха внезапно удержала колдуна за плечо. Тонкие пальцы сомкнулись с такой силой, что показалось — могут раздробить ключицу, как стальные клещи. Синие глаза прожгли некроманта.
Донатос смотрел спокойно, без испуга, без насмешки. Ждал, что последует дальше. Девушка не двигалась. Колдун молчал, глядя ей в глаза.
— Как долго мы будем так стоять? — спокойно спросил он. — Пока я не умру от старости?
Лесана усмехнулась:
— Я не собираюсь тебя убивать. Ты ведь смерти не боишься.
Колдун дернул плечом, стряхивая с себя руку послушницы, и усмехнулся:
— Да ты никак мстить мне собралась.
Она покачала головой:
— Нет. Но я знаю, как сделать тебе больно.
Мужчина присвистнул:
— Ишь ты! Она знает… А я знаю, как сделать больно тебе. Опять померяемся?
И он повел бровью.
Странно, но именно от этого незатейливого движения, а даже не от его слов, забытый гнев всколыхнулся в груди девушки с новой силой. Он не сожалел. Ему не было стыдно. Он считал себя правым. И в поступке своем не видел ничего плохого.
Когда выученица поняла, что ее обида и боль для него — всего лишь бабская блажь и злопамятность — судьба колдуна была решена.
Клесх не разрешал разбрасываться Даром. Говорил, он у Лесаны излишне силен, а оттого, как всякое грозное оружие, не должен выниматься из ножен попусту. Но сейчас девушка не стала сдерживаться. Холодная Сила вскипела в ней, ринулась прочь.
Узкая ладонь уперлась в грудь некроманту. Под пальцами сверкнула ослепительно-белая вспышка, просачиваясь сквозь серую ткань одежды. Глаза некроманта распахнулись. Казалось, из зрачков вот-вот польется то же неистовое сияние, которое только что ворвалось в тело.
Донатос более не чувствовал прикосновения девушки. Не чувствовал усталости. Не чувствовал ничего. Потому что тело перестало подчиняться и слушаться. Осталась только слепая паника и разум человека, заключенного в камень. Ни вздохнуть, ни моргнуть, ни разжать губ…
Впервые за много лет некромант не понял, что произошло.
Стоявшая напротив девка чуть отстранилась и спросила:
— Не знаешь, что с тобой?
Сил ответить не было. Он смотрел на нее ненавидящим взглядом, пытался двинуться с места, хоть на вершок поднять руку. Казалось — смоги только и тело оживет. Увы. Как невозможно пошевелить рукой, которой нет, или переступить ногами, которые отсечены, так и ему было невозможно двинуться или вздохнуть. Рассудок рвался, в оковах не подчиняющейся плоти, но Дар словно иссяк. Колдун взывал к Силе, яростью и гневом будил ее в себе, но… Ничего.
И непонятное, бередящее чувство вползло в душу. Скользнуло змеей, сплелось в тугой скользкий ком в животе, шевельнулось, рассыпая по телу холод. Ужас. Слепой ужас, вызванный тем, что проклятая девка каким-то образом лишила лучшего креффа Цитадели самого главного — его сути. Магии.
Глядя на зарождающуюся панику в глазах колдуна, Лесана усмехнулась.
— Вот видишь. Я умею пугать лучше, чем ты. Вон, как боишься. Это потому, что я тебе жилу, по которой сила течет, затворила.
Девушка смотрела в застывшее лицо обидчика:
— А сейчас, — сжатым кулаком она ударила в середину грудины, — я ее отворю.
Яркая вспышка вырвалась из тела и скользнула по ладони послушницы, растворяясь.
Донатос согнулся. Жадно втягивая воздух, захлебываясь от нахлынувших ощущений: удушья, дрожи, жара и холода по всему телу. Колдун чувствовал себя пересохшей рекой, русло которой вдруг наполнили потоки воды — рвущейся свирепо и яростно, сметающей все на своем пути.
Проклятое тело вновь ожило и Дар вернулся. Хотелось схватить девку, свернуть ей шею, по капле выдавливая жизнь. Но руки не слушались. Губы немели… Некромант привалился спиной к стене, прерывисто, хрипло дыша и думая лишь об одном: только бы не вынес Встрешник кого-нибудь в коридор. Только бы не увидел никто, как он сползает по камню — белый, покрытый испариной…
Лесана словно почувствовала его смятение, положила пятерню обратно на грудь и надавила. Даже сквозь одежду обожгло холодную от пота кожу. Сердце заколотилось как бешеное. Перед глазами прояснилось, и ноги уже не подгибались от слабости. Некромант открыл глаза.
— Чувствуешь? Как птица трепыхается, — прошептала Лесана. — Мое так каждую ночь дрожало. Боялось, что придешь. А когда в Цитадели встречались и вовсе обмирало. В живот падало. Но ты не опасайся, тебя не трону. Нельзя мне Цитадель некроманта лишить, какой бы гнидой он ни был. Только помни: захочу если, когда угодно приду и жилу закрою. Бесполезным станешь. А бесполезным в Крепости не место. Помнишь, что сказал мне, когда мучил?
Она наклонилась к уху колдуна:
— Ты сказал: «Я приду еще. И буду приходить до тех пор, пока ты не взвоешь и не начнешь забиваться в угол всякий раз, встречая меня в Цитадели». Так вот, крефф, я приду еще раз. И этот раз станет для тебя последним.
