Любовь венценосного - Наталья Соколина
Она, всё же, организовала клуб для человеческих женщин. Помогала ей Агата. Настя уговорила мужа арендовать под клуб небольшой дом в центре Тугелы и закупить для него мебель. Очень скоро клуб стал одним из центров культуры в столице Трансваля. В его большом зале, до отказа наполненном зрителями, с удовольствием выступали артисты из Йоханнеса и Джакаранды. Его библиотека не могла, конечно, соперничать с книгохранилищами повелителей, но зато к ней был свободный доступ и любой желающий мог стать читателем. Для пополнения библиотечных фондов Настя вела хитрую и долгосрочную осаду Рэндама и Джамайена.
В клубе читали лекции Рэмси и колдун Кумбо, сангома Лукас, которого Настя привлекала в приказном порядке, а Крелл на дух не переносил, целители из Лима и сама супруга Наместника.
Учителя из Фрикании, Йоханнеса и Трансваля обменивались опытом на семинарах, а музыканты и поэты состязались в творческих конкурсах.
Настя обнаружила, что высокомерие и надменность венценосных характерны лишь для придворных. Обычные жители Тугелы ничем не отличались от тех же мархуров или людей. Разговаривая с ними, она обнаружила, что женщины-венценосные, порой, годами не вспоминают о том, что могут летать. Обычные домашние заботы отнимают всё время. Они с трудом выкраивали время, чтобы встретиться с подругами в клубе, выпить чайку и просто отдохнуть. Да, к великому Настиному удивлению, в клуб стали приходить и венценосные.
Ещё одной заботой Насти стало выяснение причин, способствующих потемнению пера у орлов-воинов. Она категорически была против того, чтобы великолепные серые, в крапинку, перья на груди её мужа стали однотонно-чёрными. Тем более она не хотела, чтобы почернели её дети. Таким образом, как только в Трансвале в очередной раз появился Рэмси, перед ним была поставлена задача: найти содержащееся в воде вещество, которое вело к появлению чёрных перьев.
Ирина засмеялась, услышав, как дочь с жаром рассказывает о проблеме. Могли ли они, когда-то подумать, что у Насти будет муж – громадный орёл, а дети – пуховые птенчики.
И Рэмси нашёл-таки причину. По его мнению, перья венценосных окрашиваются потому, что в воде реки Тугелы растворён минерал лоудстоун. Расцеловав его на радостях в обе щёки, Настя схватила Рэмси за руку и потащила к Креллу. Они посидели в его кабинете, пережидая посетителей, а потом она торжественно объявила мужу, что причина почернения пера венценосных известна. Крелл отодвинул бумаги и сосредоточенно выслушал брата. Потом кивнул головой: - да, в верховьях Тугелы имеется заброшенный рудник железной руды. Насколько мне известно, лоудстоун является сопутствующим минералом. Очевидно, где-то есть его выход в русло реки.
Насте не терпелось: - Крелл, так его надо перекрыть. Ты же не хочешь почернеть?
Они долго говорили о том, как прекратить сброс лоудстоуна в воду. Очевидно, что это требовало немалых затрат. Рэмси обещал поговорить с Рэндамом, когда вернётся домой. Настя очень надеялась на помощь Йоханнеса.
Её день был заполнен до отказа. Наконец, прибыла Ани, и Настя с облегчением передала ей руководство домашним хозяйством. Мархурка категорически отказалась добираться в Трансваль по воздуху. Пришлось Тсонге просить отца невесты, как старшего в роду, провести обряд бракосочетания. А потом Настя запросто перенесла подругу в Трансваль с помощью Хрустального шара. Молодой семье было выделено три комнаты на втором этаже резиденции. Обе женщины были счастливы, что они снова вместе. Обрадовались появлению Ани и малыши. Целый день мархурка провела в детской, без конца хватая на руки то одного, то другого, целуя румяные щёчки, всплескивая руками и удивляясь, как сильно они выросли и как много у них настоящих пёрышек.
Крелл тоже, кажется, был рад видеть Ани. Он предоставил Тсонге недельный отдых, и тот хвостом ходил за женой, не сводя с неё влюблённых глаз.
Ночью, лёжа головой на плече Крелла, Настя задумчиво рисовала узоры на его голой груди: - знаешь, Птичка, а ведь я вполне счастлива здесь, в Трансвале. Не представляю, как бы я смогла всю жизнь просидеть в библиотеке Фрикании…
Он поймал её руку, целуя каждый палец: - я рад, что тебе нравится Трансваль, Пёрышко. Жаль, что встречаемся мы только ночью. Но, я думаю, что скоро всё изменится. А пока…, - он энергично перевернул её на спину, с жадностью припал к губам, в то время как руки торопливо комкали и стягивали с неё ночную рубашку.
Эпилог.
Три года спустя..
Настя стояла на крыльце резиденции, глядя, как в небе, расправив крылья, неуверенно парят Ксандр и Тори. Из открытой двери вышел Крелл, обнял её за талию: - я заглянул в детскую, у детей всё хорошо.
Она потёрлась затылком о его плечо. Неделю назад Настя опять произвела на свет два яйца. По такому случаю все родственники перебывали в Трансвале, а Ирина гостила до сих пор. Все гадали, кто вылупится, а Настя посетовала, что опять её дети – венценосные. Крелл довольно ухмылялся и утешал её: - зато твоя беременность длилась всего пять месяцев.
Глядя на детей, муж недовольно хмурился. Внезапно отодвинулся от Насти – и венценосный орёл взмыл в небо. Она напряжённо следила за семьёй. Большая птица подлетела к птенцу и клюнула его в голову! Настя возмущённо вскрикнула. Все трое приземлились около неё, и она тут же бросилась к сыну. Он недовольно потирал на голове вспухающую шишку. Настя подхватила Ксандра на руки, укоризненно сказала: - что ты делаешь, Крелл! Он же маленький! – Малышам исполнилось четыре года и они, к удивлению венценосных, уже пытались летать. Отец не препятствовал, но очень строго за ними следил. Вот и сейчас он подошёл к жене, забрал у неё мальчика и, поставив его на ножки, сурово сказал: - Ксандр, разве так я показывал вам боковой разворот? Ты не смог повернуться, а если бы продолжил, то окончательно мог потерять воздушную струю. Чем это грозит птице на такой малой высоте? – Насте было до смерти жалко ребёнка. Он стоял, насупившись и опустив голову. Отец настаивал: - я не слышу ответа, Ксандр? - И мальчик, заплакав, крикнул:
- я бы упал и разбился!! Папа, я больше так не буду делать! Не ругайся, пожалуйста! – Крелл поднял ребёнка на руки, прижал к себе, поцеловал плачущие глазки: - я не ругаю тебя, сынок, но мы
