Валентина Герман - Возвращённые тенью
— Я посоветовала. Подумала, так будет лучше.
— Несомненно, — Иллиандра благодарно сжала ее локоть. — Спасибо, Ди. Знаешь, похоже, ты была права, когда спрашивала, не боимся ли мы запутаться. Мне стоило серьезно этого опасаться. И я до сих пор не могу простить себе, что не заметила этого раньше. Теперь, когда я вспоминаю все те моменты, когда позволяла ему касаться себя… ох, Ди, меня ужас берет оттого, о чем он, должно быть, думал в такие мгновения.
Диадра мягко улыбнулась.
— Не обвиняй его во всех грехах, Илли. Его чувства к тебе, конечно, недопустимы, но они вовсе не так грязны. Он касался тебя, потому что хотел прикоснуться — как к возлюбленной, понимаешь, без всяких неподобающих мыслей.
Иллиандра неожиданно внимательно смотрела на подругу.
— Каково это, так чувствовать людей, Ди?.. — спросила она с неподдельным интересом. — Ты чувствуешь Терлизана так же? Ты знаешь, что он ощущает, держа тебя за руку?..
«Издевку и надменное самодовольство», — подумала Диадра, а вслух сказала:
— Я стараюсь не делать этого. Если он захочет сказать мне о чем-то, он скажет.
Иллиандра усмехнулась.
— Надо же. Если бы я была способна на подобное, я бы, наверное, не отрывалась от ощущений любимого ни на секунду.
— Так можно забыть о том, что ты сама чувствуешь в действительности. Я ведь говорила тебе, все ощущения, которые я впитываю от других людей, оставляют след во мне на какое-то время.
— То есть, когда ты так почувствовала Дариана, ты, что, ощущала, что влюблена в меня?..
Диадра рассмеялась.
— Нет, я ощущала, как он влюблен в тебя, Илли. И еще сознавала его смятение… да и свое собственное, а потом и этот гнев, и раздражение, и обиду — мне даже не нужно было касаться его, чтобы почувствовать все это.
Иллиандра качнула головой.
— Ты еще ни разу не говорила с ним после этого?
— Не думаю, что он вскоре захочет говорить со мной. И я понимаю его. Ему и так приходится нелегко теперь, и последнее, что ему нужно сейчас — это извиняться передо мной и признавать свою ошибку.
— Но он должен тебе хотя бы это.
Диадра улыбнулась и мягко коснулась плеча подруги.
— Он не должен мне ничего, Илли. А вот тебе стоило бы быть к нему немного помягче.
— Ну уж нет, — нахмурилась Иллиандра. — Я больше не позволю ему ни единого лишнего шага.
— Я говорю не об этом. Разумеется, ты не должна позволять ему ничего, но ты можешь хотя бы дать ему понять, что не испытываешь ненависти к нему за эту ошибку.
— Я не испытываю ненависти. Я просто… расстроена. Разочарована, возможно.
— И тем не менее, ты отгораживаешься от него так яростно, что ненависть — это наверняка единственное, о чем он может подумать.
— Пусть так, если это поможет ему вернуть разум на место.
— Это слишком заметно, Илли.
Иллиандра встревоженно вскинула глаза.
— В самом деле?..
Диадра кивнула.
— Да. Особенно после того, как неразлучны вы были у всех на глазах еще на прошлой неделе.
Иллиандра тревожно сжала губы.
— Мне все равно, что подумают остальные. Важно лишь, чтобы два человека не заметили ничего на этой прогулке.
Диадра успокаивающе сжала ее руку.
— Просто постарайся вернуть немного искренности в ваши отношения. Дай ему понять, что вы по-прежнему партнеры. Ты отгородилась от него непробиваемой стеной, но ведь в действительности вы на одной стороне, Илли, и ваша цель сейчас — спасти ваш идеальный союз.
Иллиандра печально усмехнулась:
— Спасибо за сарказм, Ди. Что ж, пойдем… поможешь мне разобрать эту чертову стену.
После прогулки Иллиандра, привычно нырнув в скрытую магической завесой дверцу тайного хода, спустя несколько минут оказалась в дальнем кабинете Плоидиса.
Он уже ждал ее там.
— Здравствуй, — улыбнулась Иллиандра, подаваясь к нему в ожидании поцелуя.
Они расстались утром, всего несколько часов назад, но она не сомневалась, что Плоидис, как и она, ждал этого момента все утро. Он так любил обнимать ее здесь, за запертыми дверями и надежными стенами своих гостиных и кабинетов, с наслаждением снимая с себя все маски, которые был вынужден носить за их пределами, что порой ей казалось, они оба жили лишь тем, что бесконечно обменивались в толпе краткими тайными взглядами, считая минуты до следующей запертой двери.
Но на этот раз Плоидис лишь мимолетно коснулся ее губ и тут же отстранил ее, сжимая ее плечи.
— Что с тобой? — Иллиандра внимательно вгляделась в его омраченное тревогой лицо.
Плоидис молчал мгновение, потом наконец тяжело произнес:
— Илли, что у вас происходит?
«О Боги, нет».
Сердце ее ухнуло куда-то к пяткам. Диадра была права: все в самом деле было слишком заметно.
Но только уже слишком поздно.
Он знал.
И что, черт возьми, она должна была сейчас сказать ему об этом??..
— У нас? — невинно переспросила она вслух, хотя и понимала, что ей едва ли удавалось скрыть смятение на лице.
— У вас с Дарианом.
— Ничего.
— Ты избегаешь его.
— Вовсе нет, — Иллиандра смятенно сознавала, что явно не была готова к этому разговору.
— Илли! — он пронзительно взглянул ей в глаза. — Не лги мне.
Иллиандра чуть сжала губы.
— Тогда прошу тебя, не заставляй меня.
— Что?.. — опешил Плоидис.
— Пожалуйста, давай оставим это, — ответила она почти моляще. — Поверь, тебе не о чем волноваться.
— Ты что-то скрываешь от меня — и мне не о чем волноваться??.. — Плоидис почувствовал, как ревность мгновенно переполняет его сердце, и сощурившись, тихо произнес: — Между вами было что-то?
Иллиандра удивленно усмехнулась.
— Быть может, ты сам ответишь на свой вопрос?
— Илли!..
— Конечно, нет, Плоидис, — спокойно ответила Иллиандра, глядя ему в глаза. — Ты в самом деле можешь подозревать меня в этом?
— Что тогда? — он буравил ее взглядом.
— Я уже сказала, тебе не о чем волноваться.
Плоидис резко взглянул на нее.
— Илли, довольно! Я требую ответа — немедленно!
Иллиандра раздраженно сощурилась.
— Не нужно говорить со мной в таком тоне, Плоидис!
Он пронзил ее стальным взглядом:
— Не смей повышать на меня голос.
— А ты не смей пенять мне своей властью!!.. — взорвалась Иллиандра, вырываясь из его объятий.
— С каких это пор ты стала выше моей власти??..
— С тех самых пор, как моя личная жизнь не касается твоего властного носа!!
Лицо Плоидиса сделалось каменным.
— Неужели.
— Именно, — распаленно подтвердила Иллиандра, но тут же, сознавая, что необдуманными словами всерьез задела его, перевела дух и тише добавила: — Она всецело касается тебя как мужчины, которого я люблю. Но не тебя как короля. И я прошу тебя уже не впервые, не пренебрегай гранью между делами, где ты имеешь право требовать от меня все, что угодно, и нашей жизнью, где на такие требования ты просто не имеешь власти.
