Ольга Митюгина - Посланница преисподней

Вирлисс с трудом сглотнул. Ему хотелось обнять девушку, привлечь к себе — и целовать, целовать… Ни о чём не думая.

Он резко отвернулся.

Теперь, по крайней мере, он отдаёт себе отчёт в своём желании.

— Летим, Рири, — тихо ответил Вир, не оборачиваясь. — Не мучай меня больше. Пожалуйста…

Она пожала плечами.

— Костёр надо потушить.

— Давай, — отрывисто согласился тариллин. Слова Ариэллы крутились в голове, не давая покоя.

Пламя погасло, повинуясь едва различимому щелчку пальцев демонессы. Вир, запрокинув голову, смотрел на звёзды, и ему казалось, что никогда ещё он не видел их в таком количестве.

Шумели волны.

Ариэлла подошла сзади и положила тонкие узкие ладони на его плечи — а потом прижалась тёплой щекой к щеке.

Вир накрыл руки девушки своими, и оба молча стояли в темноте, слушая, как сонно вздыхает море.

— Ты сказала… — наконец нашёл в себе силы прервать молчание Вирлисс.

— Да.

— Что — «да»? — он резко обернулся и тут же смешался. — Я хотел спросить… Ты сказала, что нас тянет друг к другу… То есть, между мной и Этом ты?…

Она рассмеялась.

— Да, — ещё раз сказала она. И мягко пояснила: — Эт мой друг, и я была бы не против иногда просыпаться с ним в одной постели… Но ты — это как-то… — она запнулась, подыскивая слова. — Не знаю. Как-то иначе.

Вирлисс молчал. Он любил Фрей и тосковал по ней, но то, что тянуло его к Ариэлле, никак нельзя было назвать только похотью.

Уже нельзя.

Он сам не смог бы дать определение своему чувству.

Вирлисс встряхнул головой.

— Летим, Рири, — пытаясь подвести черту под этим непростым разговором, поднялся в небо вампир.

Демонесса легко взмахнула огромными крыльями и взмыла следом.

Они летели над ночным морем, под звёздами, и в какой-то момент просто взялись за руки.

Вирлисс не знал, сколько длился этот полёт — мучительный и восхитительный. Просто наконец они влетели в его комнату, распахнув окно.

— Располагайся, — вампир, не зажигая света, достал из шкафа свежий комплект постельного белья и положил его на стол рядом с изголовьем кровати. Ариэлла присела на край столешницы.

— Не чуди, — улыбнулась баронесса. — Я тобой не брезгую, знаешь ли.

Вир невольно улыбнулся в ответ и неловко пожал плечами.

— Ну… Как хочешь… — пробормотал он. — Не обидел?

— Разумеется, нет, — покачала головой девушка. — Разве что мне придётся наложить на твою постель заклинание прочности, иначе мои крылья тебе матрас прорвут до досок.

— Заклинание так заклинание, — Вир развёл руками.

Ариэлла смерила взглядом прищуренных глаз неширокое ложе, вздохнула, прошептала несколько слов и удовлетворённо кивнула.

— Ну, вот и всё. А ты где устроишься?

— На полу, наверное.

— Вир, — демонесса спрыгнула со стола и подошла вплотную. Руки нежно обвили его шею. — На полу хватит места нам обоим. Ну что ты?…

В её глазах, как в ночных озёрах, бликами дрожал лунный свет.

— Рири… — этот беззвучный выдох больше походил на стон. Молодой тариллин склонился к губам суккуба…

— Нет, Рири. Нет! — он отпрянул, тяжело дыша.

Она уронила руки.

— Ну, как хочешь, — в словах демонессы звучала неприкрытая боль.

Сдавленно вскрикнув, Вирлисс заключил девушку в объятия, почти грубо прижал к себе и с ожесточением впился в губы. А потом оттолкнул и бросился прочь, захлопнув за собой двери.

Он бежал, не разбирая дороги, ничего не видя перед собой — и с трудом понимая, зачем…

Он должен, должен был её увидеть!

Должен.

Фрери…

….В подземных купальнях равномерно и безжизненно брезжило голубое мерцание магических светильников. Эхо шагов гулко металось меж стенами.

Вампир остановился рядом с наполненной кровью ванной.

Фрей лежала, как русалка, заснувшая на волнах чёрного озера — волосы струились по матово-белым плечам, пряди вились из кольца в кольцо. Черты лица стали тоньше, строже — и словно таили в себе внутреннюю боль.

Или это только казалось Виру?

Юноша осторожно взял руку девушки в свои ладони. В горле стоял комок слёз.

Как похорошела Фрей!

До неузнаваемости…

Нет! Он узнал бы её среди тысяч женщин, среди миллионов лиц: как забыть то удивительное тепло, что нахлынуло на него, едва он встретил взгляд этих милых глаз?

Когда он прикасался к Ариэлле, его бросало в жар, разум туманился… Но поцелуи с Фрей — безудержный восторг, радость, которую можно сравнить только с полётом…

Вирлисс упал на колени и уткнулся лбом в холодный камень ванны.

— Фрей… Фрей, вернись ко мне, пожалуйста… — сорвался с его губ полный мольбы шёпот. — Я у пропасти стою, Фрери…

Воспоминания вились вихрем снежинок — чистых, сверкающих… но таких безумно колючих…

Её улыбка — нежная и счастливая: тогда, после их первой близости…

Рука в его руке, ночь над тихой заводью — «Я люблю тебя, Фрери»… В первый раз.

И — вздрогнувшие губы, смятенный взмах ресниц… Боязнь собственных чувств…

Как сейчас он понимал её!

А как Фрей уснула в библиотеке, засидевшись над учебниками — и он тогда осторожно перенёс её на кожаный диванчик, скрытый от посторонних глаз пышно разросшимся фикусом… или что там такое росло в кадке? Библиотечная смотрительница не заметила их, и в ту ночь он прикорнул на другом диванчике, а утром, смеясь, сообщил растерянной и смущённой Фрери, что теперь просто обязан на ней жениться — раз уж они вместе провели ночь… И её вспыхнувшие жаром негодования щёки, и лёгкий подзатыльник, и возмущённое «Перетопчешься, кровосос!»…

И — безумно расширенные, полные боли глаза, но взгляд — твёрдый и нежный…

Я не оставлю тебя, Вир….

Её губы под его губами — там, под падающими плитами, в миг последней, предельной ясности.

— Я не предам тебя, Фрери… — прошептал юноша и, осторожно взяв на руки, вынул девушку из ванны.

Кровь не капала с её волос и тела — она впиталась мгновенно, не оставив даже следа. Девушка лежала на руках своего жениха, запрокинув голову под тяжестью роскошных прядей — Вир не помнил, чтобы при жизни они были у Фрей такими длинными и густыми. В холодном голубом свете магических ламп её кожа походила на безупречный мрамор — но была такой тёплой!

Изгибы тела стали неумолимо гармоничны, и всё же от этого совершенства Вирлисса невольно пробирала дрожь. Фрей, его любимая Фрей была человеком, обычной милой девушкой…

Тело, которое он сейчас держал на руках, было телом спящей богини.

Вирлисс вздрогнул при этой мысли.