Рассвет с Рыцарем-Волком - Элис Кова
Я улыбаюсь и киваю. При упоминании Эвандера у меня в груди сжимается сердце. Я медленно вдыхаю, пытаясь хоть немного ослабить давление. Это почти не помогает.
— Иди к нему, — говорит Аврора.
Я моргаю, возвращаясь к реальности.
— Но…
— Конри явно все равно. — Она указывает на проем. — Если бы ему было не все равно, он бы не оставил нас без рыцарей.
— Я подумала о том же — может, он почти осмелился снова оставить нас?
— Чтобы дать ему повод, — с горечью добавляет Аврора.
— А то, что мы идем к Эвандеру, не будет оправданием?
— А разве это важно? — Она пожимает плечами. — Как далеко мы можем зайти? Насколько тебя волнует, какой будет цена?
Пока Эвандер дышит, мне не все равно. И это единственная мысль, которая удерживает меня от побега. Я не хочу быть причиной того, что Конри решит, что его не стоит оставлять в живых.
Но… если мы все стоим на краю смертельной пропасти, разве это имеет значение? Что значит еще один риск? И это будет стоить того, чтобы увидеть его снова, в последний раз перед тем, как Конри возьмет меня за руку…
— Ты правда не против?
— Я же сказала. — Она слегка усмехается. — Если Конри вернется — а я сомневаюсь, что он вернется, — но если вернется, я найду какое-нибудь оправдание. Или нет.
— Не беспокойся. Ты права, какая теперь разница? — Я встаю и выхожу из комнаты, оставляя Аврору наедине с огнем и своими мыслями.
В проходе я останавливаюсь и начинаю идти налево. Справа — роща; других ответвлений по пути туда нет. Я иду медленным шагом, прислушиваясь и присматриваясь. Это не совсем кража, поскольку я не чувствую необходимости оставаться идеально скрытой. Но я также не хочу, чтобы меня не заметили и застали врасплох.
По крайней мере, Бардульф мертв, если бы он все еще был рядом, это был бы кошмар.
Еще дальше по проходу, но не совсем в большом зале, я подхожу к перекрестку. Два других туннеля тянутся в противоположных направлениях. В одном из них горит бледный свет — солнечный свет. Другой туннель тускло освещен каким-то пламенем, которого я не вижу, судя по оранжевому отблеску.
В этом направлении я и иду. Конри не оставил бы Эвандера нигде, где есть солнечный свет или свежий воздух. По мере того как туннель спускается вниз, я все больше убеждаюсь в правильности своего решения, пока на пути не возникает развилка.
Направо или налево? Я ерзаю, раздумывая. Налево. Я никогда не был так уверен, как в том, что налево — это правильный путь. Я настолько уверен, что вынужден приостановиться и проверить инстинкт.
И тогда я понимаю, что кручу нить, которую Эвандер завязал вокруг моего безымянного пальца левой руки. Я тереблю уже знакомые волокна. За столь короткое время она стала частью меня, что я почти не замечаю ее присутствия. Интересно, оно просто теплое от моего прикосновения или это какая-то магия?
Я подношу руку к лицу и шепчу в тыльную сторону пальца, проводя губами по нитям:
— Отведи меня к нему.
С тех пор я иду без раздумий. Я чувствую притяжение силы, которую не я создал, но которая сильнее всех, кого я когда-либо знал. Тяга, одновременно неоспоримая и грозная, но нежная и желанная. Известная. Знакомая.
Завернув за последний угол, я попадаю в небольшую, грубо сколоченную комнату. Здесь нет охранников. Только Эвандер. Одна рука прикована к одной стене, другая — к противоположной. Ему не дали достаточно свободы, чтобы даже сесть, и он скорчился от напряжения цепей. Кандалы на его ногах остались, они также прикованы к стене позади него.
— Эвандер.
— Фаэлин, — почти в унисон произносит он.
Наши имена звучат с облегчением. Горе и радость, заключенные на языке друг друга. Хрупкие нити, скреплявшие мое самообладание, рвутся. Я бросаюсь к нему. Мои руки лежат на его лице, прижимая его к своему. Его кожа изуродована порезами и синяками. Кровь хлопьями падает на землю, как осенние листья.
— Что они с тобой сделали? — шепчу я и прижимаюсь лбом к его лбу.
— Со мной было и похуже.
— Мне от этого не легче. — Я выдыхаю немного горький и недоверчивый смех. Как он может успокаивать меня в такой момент? Когда он сам истекает кровью и прикован к стене?
Я отпускаю его и иду за цепями. Кандалы заперты наглухо. Забраться в них будет проблематично. Может, пойти и поискать ключ? Но, зная Конри, он сейчас постоянно держит его при себе. Может быть, с помощью Брундил я смогу сорвать кандалы со стены? Если у нее хватит сил прийти… в чем я сомневаюсь, после всего, о чем я просила. Может, Фолост призовет своего огненного спутника, и мы сможем растопить их? Если я еще смогу призвать Фолоста… Конри не дал мне возможности забрать его кирпич. Но если есть хоть один дух, которого я могу призвать одним лишь инстинктом…
— Фаэлин, — спокойно говорит Эвандер.
— Что? — Я прекращаю осмотр его запястья и возвращаю свое внимание к его лицу. Его выражение спокойно. Покорное. Оно вызывает у меня одно слово: — Нет.
Эвандер усмехается.
— Да.
— Нет, — настаиваю я. — Я не позволю тебе сдаться.
— Я не сдаюсь, — мягко говорит он. — Даже если бы ты освободила меня, я бы не сбежал.
— Но… — Я не помню, как вернулась к нему, но я снова стою перед ним, положив руки на его бедра, стабилизируя себя в этот момент.
— Я не оставлю тебя больше никогда. — Эвандер наклоняет голову, чтобы поймать мой взгляд. — Я поклялся тебе в этом.
— А если я захочу, чтобы ты ушел?
— Возможно, это единственный раз, когда я осмелюсь пренебречь желанием. Если только это не то, чего ты действительно желаешь?
Кончики моих пальцев скользят по его бокам, ладони упираются в грудь, затем поднимаются к плечам и сжимают их, массируя толстые мышцы. Его глаза закрываются со вздохом, и я наслаждаюсь тем небольшим количеством комфорта, которое могу ему предложить. Этого недостаточно. Почти недостаточно. Но это уже кое-что, и все, чего я хочу в этот момент, — это принести ему удобство и уверенность.
— Это то, чего я желаю. Но также и не то, чего я хочу, — признаюсь я себе и ему. — Мое сжимается от боли.
— Тогда позволь мне облегчить твои страдания. — Он снова открывает глаза. — Я не хочу покидать тебя. Я проведу с тобой вечность, будь то годы или одна
