Враг Самогеты - Анна Пушкина
Просто отвернусь, когда ее будут жрать. Затем до меня медленно начал доходить смысл слов Первоматери. Если бы княгиню сожрали у меня на глазах, я бы не встретила ее в пещерах гномов. Девчонка выживет. Мне стало даже любопытно, как ей это удастся.
В этот момент она как раз огрела одного монстра дубиной, и он повалился назад, но тут же на девчонку прыгнул второй. От страха и растерянности она ударила магией. Княгиня била чистой силой, так делают либо очень опытные маги, умеющие направлять силу, либо новички с хорошим потенциалом. Ее силы хватило, чтобы разнести одну тварь на куски, а вторую отшвырнуть подальше. Она и правда сильна, но достаточно ли, чтобы вместить всю силу Великой?
– Ну вот! Один-ноль в твою пользу, малютка. Минус один гаргон, – раздосадовано произнесла Эрешкиль.
Девчонка повалилась на спину, похоже, ее чуть не вывернуло от отвращения, но, подавив спазм, она поднялась на слабых ногах и побежала обратно к домику.
– Надо прибраться, мы же не хотим оставить князю подсказки раньше времени, – шепнула мне Первомать и начала плести новое заклинание.
Руны танцевали на ее пальцах, и ошметки гаргона, которого убила девчонка, тлели, на глазах превращаясь в пепел. Тьма окружала Эрешкиль и уже копошилась плотным кольцом у ее ног, поднимаясь до талии. Мне пришлось отодвинуться дальше, чтобы голодная чернота не зацепила и меня. Время кончалось, каждое заклинание, влияющее на ход истории, уменьшало ее возможности. Первомать слабела, а власть тьмы крепла. Эрешкиль вновь перенесла портал, и мы очутились на поляне около домика, как раз в тот момент, когда второй гаргон догонял девчонку. Он прыгнул на нее, легко сбив с ног. Девчонка заметалась под ним в агонии, а его пасть неминуемо приближалась к ее лицу. Говорят, прежде всего гаргоны сжирают глаза своих жертв, лишая их возможности видеть и убегать.
– Кажется, все, малютка. Твое время истекло, – ликовала Эрешкиль.
Мне стало непонятно, чего Великая желает больше: чтобы гаргон расправился с магичкой или чтобы она расправилась с ним, обнажив всю свою силу.
Вдруг вся поляна озарилась яркой вспышкой света. Девчонка зажгла руны, сама, без посторонней помощи. Взрывная волна получилась такой мощности, что Эрешкиль поспешила поставить барьер, и сила лишь лизнула наш портал, не причинив ему вреда.
– Ха-ха, вот умница! – восторженно засмеялась Эрешкиль и взглянула на орла, который от силы девчонки упал и разбился.
В это мгновение на поляне начали зажигаться новые порталы, кто-то спешил девчонке на помощь. Эрешкиль провела ладонью по стенке портала в прошлое. Сначала я подумала, что она его закрывает, но он лишь уменьшился, и картинка стала нечеткой, словно мы смотрели сквозь толщу прозрачной воды.
– Хочу незаметно понаблюдать, что будет дальше, – сказала мне Эрешкиль и игриво пожала плечами, явно веселясь. Темнота уже покрывала почти ее всю. Она обернулась к Парагону: – Пусть приведут еще парочку магов, мне рано уходить.
Магистр явно не расслышал слова Эрешкиль. Он внимательно всмотрелся в ее лицо. Временной залом не пропускал звуки, но, кажется, он догадался, что Первомать ему говорит. Магистр начал отдавать приказы Лемьюру, и тот куда-то убежал.
В этот момент перед нами на поляне появились князь Кроуги и его рыжий советник. Я нахмурилась и приготовилась атаковать, если понадобится, – этот проныра в прошлую нашу встречу провел меня. В сторону нашего портала полетели огненные снаряды, и Эрешкиль снова рассмеялась.
– Они нас не видят, – успокоила меня Эрешкиль.
Ее уверенное спокойствие подсказало мне, что они не могут причинить нам вред, и я расслабилась. Без ошейника, не закованный в цепи князь выглядел иначе, его темно-синий плащ развевался на ветру, меж бровей пролегла морщина, делая взгляд гневным и сосредоточенным. Без ошейника он однозначно был опасен. Князь кинулся к лежащей в траве девчонке. Он срывал с нее разорванную одежду, чтобы добраться до ран. Его лицо было наполнено мукой, а руки вливали в нее силу, не жалея. Он не боялся остаться без нее сам и был готов пожертвовать не только магией – казалось, он отдаст свою жизнь, только бы ее тело перестало кровоточить, а боль исчезла. Князь что-то ей шептал, не давая засыпать.
В груди кольнуло, стало сложно дышать, и я почувствовала злобу. Он любит девчонку. Бешеная зависть вскипела во мне. Мор когда-то смотрел на меня так же – как давно это было! Боль князя вскрывала старые раны, заставляя вновь чувствовать что-то кроме ненависти, а этого мне хотелось меньше всего. Нет. Ни за что! Я подавила в себе старую обиду. Вряд ли князь отдал бы свою любовь к девчонке чудовищу в лабиринте, чтобы впечатлить отца. Чувства Мордау были фальшивкой, он никогда не любил меня так.
– Миленько, – ухмыльнулась Эрешкиль, глядя на эту парочку. Кажется, она с трудом контролировала свой тон. Эта картина ей была отчего-то также неприятна. – Первое веление Оникса выполнено. Сила девчонки в прошлом пробудилась. Идем. – Она с раздражением шагнула обратно к магистру.
Портал в прошлое с глухим хлопком закрылся, и я не узнала, что случилось дальше, но, судя по тому, что девчонка осталась жива, князь залечил ее раны, и они жили долго и счастливо… пока я не привела демонов и тварей на их землю.
Лемьюр привел двух связанных гномов, как раз вовремя. Тьма начала забирать Эрешкиль, и она поспешила подкормить ее силой несчастных. Раздались крики, но никто не обратил на них внимания.
– Как все прошло? – магистр суетился вокруг Первоматери.
– Удачно, – ответила Эрешкиль, и я снова уловила раздражение в голосе.
Вероятно, ее, как и меня, не отпускала картинка князя на коленях перед перемазанной кровью девчонкой. Темнота Эрешкиль забилась в экстазе, давно ее не кормили так хорошо. Великая перешагнула через лежавших и стонущих на полу гномов и пошла вниз. Мы с Парагоном переглянулись и последовали за ней. Шаги Эрешкиль раздавались тревожным эхом в башне. Кажется, еще немного – и ее недовольство начнет высекать искры. Это почувствовал даже магистр и решил не уточнять, куда Первомать направляется.
Она спустилась еще ниже и пошла туда, где держали князя Кроуги. Около его двери замерла охрана, преграждая вход. Парагон махнул рукой, и они отошли. В зале, у кровати спящего князя, также дежурили дозорные.
– Вон! – Эрешкиль указала им на дверь, и дозорные поспешили оставить свои посты.
Великая приблизилась к кровати, презрительно рассматривая князя. Кажется, сейчас она видела в нем не Рагонга Кроуги, а того самого
