Автор его победы - Юлия Галл
— Думаешь, Лесар отступит?
Нолан пожал плечами, но Кристану ответил Рэтмир.
— Ника как-то сказала, что сражения между людьми и монстрами Темного леса надо обязательно избежать. Я думал поймать Лесара, усыпить или, на крайний случай, заточить в кристалл. Но с появлением Ники я понимаю, что многое изменилось. Сейчас, против Лесара выступают его же соплеменники. Те, ради кого он рушит границы. Возможно, их наличие даст нам возможность устроить переговоры. В любом случае моя вера в победу крепнет с каждым из них.
Спустя несколько часов, в подземелье пришли Нордик и Старший, ведя под локоток старого герцога. Увидев внука, тот расплакался, протянул к нему руки и назвал по имени. Память стала возвращаться к старику, и Старший это подтвердил. Кристан обнял своего деда и гладил того по голове, хлюпая носом, не скрывал своих слез и сильно вздрогнул, когда по залу, перекрывая гомон десятков голосов, раздался женский крик:
— Кристан!
Все замолчали, и Ника отступила в сторону, пропуская только что освобожденную женщину. Протягивая руки, она спешила к сыну, и Кристан шагнул к ней навстречу. Не успела она до него дойти, как он рухнул перед ней на колени. Она не задержалась ни на минуту, обняла его, укрыла от всех искаженное мукой лицо и приглушила тихие всхлипы шепчущие: «Мама, мамочка». И от этого сердце Рэтмира вздрогнуло. Там, в родном замке, оставались его родители, которые так же ждали, когда их освободят, и, найдя взглядом Нику, увидел, как она улыбается ему и согласно кивает, словно прочла его мысли.
Глава 42
Замерев в парке, что был возле замка герцога, Лесар, прикрыв глаза, наблюдал за происходящим в подземелье. Ему не было нужды находиться там, магия тысячами глаз осела на стенах подземелья и наблюдала за Никой. Рэтмир был прав, он не стал уходить, кружил рядом, выискивая момент добраться до девушки и получить ответ на свой вопрос. Но проходило время, и Лесар видел, как девушка целовалась с принцем, как настояла вновь спуститься в катакомбы замка, как искала Оракулов, что заперли в хранилище. Он порадовался, когда привели герцога, и она надела ему ошейник. Не сдержавшись, захохотал над ее гневным «Я неправильный Оракул!», но после открытия хранилища все изменилось.
Она освобождала соплеменников. Кристаллы рассыпались от ее прикосновения, словно вся заложенная в них магия исчезала и больше не имела возможности удержать пленника. Но не это встревожило Лесара. Он чувствовал, как боль и ярость Оракулов так же исчезала, словно вместе с магией кристалла эта девушка забирала и все страдания. Оракулы, держа ее за руки, вспоминали о своей сущности, о том, что они хотели делать до плена, и направлялись к Рэтмиру, чтобы обсудить с ним, чем они могут помочь. То, что Лесар принял за случайность при освобождении Эловей, сейчас Ника демонстрировала не однократно.
Принц был рядом с девушкой, внимательно следил за каждым, кто получал свободу, и отправлял помогать на границе или поселениях, где собрались выжившие дети и женщины. Соплеменники Лесара ему подчинялись, ни один из них не предъявил претензий по поводу плена, по поводу десятков лет проведенных в заточении, никто не сказал, как им было плохо. Обновленные в магии девушки, они отправлялись к границе, и до Лесара доносился отклик их магии, что усмиряла монстров, не давая им атаковать заслон.
Он заметил появление Старшего, и от этого его злость стала сильнее. Старик открыл портал в восьмое королевство и отправлял туда кристаллы с оракулами, что мечтали о покое. Они строили планы о будущей свободе и спокойной жизни под сводами Вечного леса.
Чужое счастье рвало сердце Лесара, он не мог понять, как можно забыть, отпустить всю ту боль, что копилась в нем. Он отказывался принимать, что тот же Кристан получил мать и деда, что Оракулы, получив свободу, отказываются мстить, а, наоборот, отправляются в деревни и помогают сохранить урожай и восстановить дома. Он практически возненавидел своих соплеменников, что своей магией усмиряли монстров Темного Леса. Во всем этом благополучии он не находил тех, ради кого стоило жить, ради кого стоило оставить этот мир в живых.
Крик полный отчаяния пронесся по парку, и ярость, ненависть вспыхнули с новой силой, затмевая остатки разума в груди Темного Оракула. Не сдерживая чувств, он зарычал. Его боли и ненависти хватит на всех глупцов, что отказывались понимать очевидное, как только опасность отступит, Оракулов вновь посадят в кристаллы, и их агония продолжится. Лесар чувствовал, как переполнявшая его ненависть охватывает не только людей, но и Оракулов, что так легко простили годы плена. Возненавидел Старших, что решили заманить его в ловушку и подействовать на него магией этой девушки. Он не собирался позволить ей изменить его реальность. Испугался, что она просто сотрет воспоминания о любимой, и за ответ он заплатит больше, чем готов отдать.
План возмездия наполнил его разум — он отомстит всем! И Старшим Оракулам, что так и не ответили на его вопрос, и девчонке, что меняла мышление Оракулов. Он уничтожит людей, что пленили его и лишили семьи, и своих соплеменников, что предали свои страдания и забыли о вине людей. Он отомстит всем! И Вечному лесу в том числе, ведь именно он наделил его своей магией и обрек на все эти страдания. И начнет он свое возмездие с нее!
Лесар наблюдал за Никой. Он стал выжидать момента, когда сможет забрать ее и отдать своим монстрам. Её потеря всколыхнет всех. И Рэтмира, и Оракулов — всех. И старших, и свободных, и тех, кто еще в кристаллах. В ней они видят надежду, и он будет наслаждаться, когда обреченность коснется их сердец. Может, именно в этот момент они осознают, что он чувствовал, что он пережил.
Старший коснулся плеча Ники и перехватил ее руку, что тянулась к очередному кристаллу.
— Ты освободила достаточно на сегодня, девочка. Побереги силы. Мы заберем отсюда всех, и тех, кто захочет помочь, принесем завтра к тебе. Сейчас тебе нужен отдых.
Ника хотела возразить, но Рэтмир обнял ее, и вырваться из теплых надежных объятий сразу же перехотелось.
— Я открою портал в замок, — тихо предупредил Нордик, смотря на бледную девушку. — Там госпожа сможет спокойно отдохнуть.
— Мне надо на границу, — нахмурился Рэт.
— Значит, пойдем на границу,
