Роковая Роксана - Ната Лакомка
- Страшный конец, - покачала я головой. - Надеюсь, признание успели подписать?
- Успели, - ответил мой муж и снова как-то странно посмотрел на меня.
- Выкладывай, - потребовала я. – О чём ещё ты мне не сказал?
- Таксидермист признался, но не во всём.
- Не во всём? Ты же…
- Утверждал, что убийства твоих женихов и Эверетта – не его рук дело.
Мы замолчали, и несколько минут я обдумывала то, что услышала.
- Он сразу говорил, что не убивал Эверетта, - сказала я медленно. – Тогда я ему не поверила. Думала, он врёт. Но если он отравился, зачем бы ему врать перед смертью?
- И ещё – в нём нет ни капли колдовской силы, - сказал Гилберт. – Простой деревенский сумасшедший. Он приехал в Солимар год назад, до этого жил в Тринби, сюда не показывался. Приехал, и тебе не повезло оказаться у него на пути.
- Я его даже не замечала…
- Не сомневаюсь, - Гилберт притянул меня к себе, и я легла рядом с ним, устроившись головой на его плече. – А он заметил. Ты каждый день проходила по торговому мосту, мимо его лавки. Сначала наш чучельник страдал в стороне, понимая, что никогда тебя не получит, и что со временем твоя красота исчезнет, а потом придумал способ получить первое и сохранить второе.
- Это как страшный сон, - с трудом выговорила я. – Подумать только, если бы ты не приехал, я бы уже стояла чучелом в том мерзком подвале…
- Но я приехал, - Гилберт поцеловал меня в висок, утешая. – Не думай больше об этом. Это было и прошло. Главная проблема, что настоящий злодей ещё на свободе, и нам не известен. Мне нужно, чтобы ты была очень осторожной.
- Нужно, чтобы ты был осторожен, - я обняла его, прижимаясь всем телом. – Тот, кто остался в тени, охотится не за мной.
- А за теми, кто тебе дорог, - закончил граф. – Или кто становится слишком одержимым тобой.
- Но почему с Эмилем Бэдфордом ничего не случилось?
- Наверное, потому что всем было ясно, что ты ничего не испытываешь к бедняге, - ответил мне муж. - Ну и я сразу позаботился взять этого юного олуха под стражу, и приказал никого к нему не пускать.
- Ты предусмотрительный, - похвалила я. – Но что нам делать дальше?
- Дальше? – он перекатился на бок, и теперь мы лежали лицом к лицу. – Действуем по нашему плану – не подаём виду, и ждём, когда убийца совершит ошибку. Будем жить и радоваться. Как будто ничего не происходит. Днём будем кататься по Пойзену на лодке, вечером ходить в театр. Ещё я планирую выкупить баню на целый день и запереться там с тобой, чтобы никто не мешал.
- А, точно, - не удержалась я от улыбки, - ваше сиятельство ведь приехали поправить здоровье на водах…
- И ещё мы будем танцевать на всех балах, - продолжал Гилберт, начиная легко целовать мои щёки, лоб, глаза, губы, - и ездить на прогулки по окрестностям, и я скуплю для тебя весь ювелирный магазин, чтобы мой бриллиант сиял в самой драгоценной оправе…
Звучало это всё очень красиво, но мне внезапно стало грустно, и граф сразу же это заметил.
- Что такое? – он взял меня за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. – Сомнения? Страх? Что случилось с отважным пронырой господином Ронбери?
- Мне страшно за тебя, - сказала я, но граф только рассмеялся.
- Бояться нечего, - заверил он. – Колдовством меня не проймёшь, а захочет убить ядом, кинжалом или пистолетом – тут-то мы его и повяжем, голубчика.
- Да, ты прав, - я закрыла глаза, подставляя губы для поцелуя, но обмануть Гилберта не смогла.
- Это не то, - произнёс он, лаская моё лицо. – Есть ещё что-то. Не скрывай, Роксана. Я хочу, чтобы между нами не было секретов. Скажи, что у тебя на душе.
- Хорошо, - я прямо посмотрела на него. – В чём чучельник был прав, так это в том, что всё проходит. И моя красота – она тоже не вечна. Возможно, мне повезёт сохранить её до преклонных лет, как моей маме, но случается всякое… Я вдруг испугалась, что сейчас всё будет таким прекрасным, что потом больше ничто не принесёт радости. И ты… когда пройдёт время…
Он рассмеялся, и я с удивлением услышала этот новый смех - весёлый, задорный, искренний, так не похожий на смех придворного, который и смеётся - словно играет в спектакле.
- Не бойся, милая, - произнёс муж, играя моими распущенными волосами, - мы напьёмся этой радости вдосталь, и будем радоваться, пока не надоест. А когда надоест, придумаем что-нибудь другое. Например, поедем в Тобермори. Пишут, что там ограбили городской музей, но не взяли ничего, кроме старинного экспоната. Ракушки Дилана. Вроде бы, ракушка принадлежала богу моря, и если подуть в неё, то можно поднять со дна утопленников, чьи тела не были найдены и похоронены. Король намекнул, что после миссии в Солимаре я вполне могу съездить в Тобермори и разузнать, кому это понадобилась воровать подобные вещицы. И я предлагаю тебе поехать со мной. Побережье очень живописно, особенно летом. Тебе понравится. И мне очень пригодятся твои наблюдательность и умение мыслить, чтобы разобраться в таком сложном деле.
Я хотела ответить, но он приложил указательный палец к моим губам, и закончил:
- Красота Роковой Роксаны – это, конечно, приз, который мечтают выиграть многие. Но я хочу не только Роковую Роксану, но и господина Ронбери в придачу. Простите, леди Бранчефорте, но будь вы хоть трижды красотка, боюсь, без господина Проныры я бы быстро затосковал. Острый ум и чувство юмора не приедаются, в отличие от внешности.
- Проверено на опыте? – спросила я из-под его пальца. – Ещё скажи, что все прекрасные леди на портретах в твоей галерее не обладали умом и чувством юмора!
- Были умные, были забавные, - признал он с усмешкой, - но всё не то. И только в Солимаре я развлёкся по полной.
