Ошибка архитектора - Эйлин Торен
— Что вы хотели, моя милая Ниилла?
— Я вас очень прошу, очень… их хотят забрать, — она кивнула на Бэлта и Рэндана, который вообще кажется был мёртв. Он не отрывал взгляд от Эйвы и ей было так плохо, так давил, уничтожал этот его взгляд. — Но они хорошие, ваше высочество. Пожалуйста, они очень хорошие.
— Ниилла, моя милость, их не забирают, — ответил Гаян.
— Правда? — опешила она.
— Да. Всё хорошо, не переживайте.
— Спасибо, спасибо, ваше высочество! — улыбнулась она сквозь слёзы. — А вы? Вы останетесь?
— Мне надо ехать, — мотнул он головой.
— Даже на чай?
— Боюсь нет, — и Гаян поцеловал её пальцы. — Но я обещаю заехать, я давно вас не видел.
— Не надо… — с грустью шепнула она. — Не надо. Все обещают и… знаете, все считают меня сумасшедшей.
— Кто? — нахмурился второй наследник.
— Мой брат… — и Ниилла слегка обернулась, потом подтянулась к Гаяну, потому что была ему до середины груди, привстала на цыпочках. Проговорила: — Иан… он даже говорить со мной не хочет.
— Думаю, что Иан просто вредничает, — нагибаясь ей навстречу, прошептал он, перенимая её манеру, и Эйва увидела, как его высочество глянул на младшего Шелрана. — А на деле он вас обожает.
Иан рыкнул, ругнулся, а потом ушёл хромая в противоположную от них сторону.
— И что я всё забываю, — продолжила Ния. — Обещают, а потом… я же всё равно забуду, как они думают. И никто не выполняет обещания.
— Я не считаю вас сумасшедшей и в вашей памяти не сомневаюсь, — и Гаян был таким мягким сейчас, очаровательным. Говорил с ней абсолютно искренне. — И я всегда выполняю свои обещания. Я обязательно приеду. На чай.
Вдовствующая графиня нахмурилась, потом кивнула и деловито сказала:
— Только сообщите когда.
— Не нужно готовиться, — покачал головой второй наследник.
— Я не буду, — уверила она его. — Но мне нужно попросить приготовить вам ваш любимый пирог. С вишней?
В глазах её застыла детская надежда, что она не ошиблась. И Эйва знала, что второй наследник действительно любил пироги с вишней, при чём смешной мальчишка — просто так эту ягоду он не ел.
— Да, — кивнул он, улыбаясь.
— Только для этого, — пообещала Ниилла.
— Хорошо. Договорились, моя милость, — ответил на это Гаян. — А теперь разрешите мне поговорить с вашим младшим братом?
— Только не ругайте его, — попросила сестра.
— Постараюсь, — проговорил Гаян целуя её в макушку.
После чего он отправился в ту сторону сада, куда ушёл Иан.
— Как мило с его стороны… — прошептала вслед принцу Ланира.
— Что? — посмотрел на неё Верон.
— Про пирог, — пояснила герцогиня.
— Разве я ошиблась, Лана? — спросила Ния, кажется расстраиваясь.
— О, я… — та натянула на себя это своё отвратительное святое выражение лица.
И Эйва разозлилась.
— Нет, ваша милость, вы не ошиблись — проговорила горничная. — Его высочество действительно любит вишнёвый пирог.
— Правда? — Ниилла обернулась на неё и вздохнула, улыбаясь. — Хорошо. А то я начала переживать.
Ланира зло хмыкнула.
— Ну, Эйве намного виднее, она кажется у нас намного больше, чем меченная маркиза с театральных подмостков, — прошипела герцогиня.
— Ты ошалела, Ланира? — Верон глянул на супругу с нескрываемой яростью.
— Оставьте, ваша светлость, — проговорила горничная. — Каждый судит по себе. Всех.
— Задаёшься, Эйва? — с вызовом уставилась на неё белокурая красавица.
— Могу сказать только одно, — и это было низко, но как же достало вот это отвратительное отношение к окружающим, — вы никогда не стали бы его супругой. Даже если бы у вас был титул, да будь вы принцессой крови, это бы не имело никакого значения. Вы слишком ограничены в понимании окружающих вас людей. Вас погубила не ваша репутация, ваша светлость, вас погубили амбиции и непомерное тщеславие. И, как ни странно, бессердечность.
— Эйва? — вдруг воскликнула Ниилла. И все уставились на неё. — Я вспомнила твоего отца.
— Что? — и она была готова услышать что угодно, но не это.
— Твой отец, — и Ниилла подошла к ней, взяла за руки. — Эсфил. Я его вспомнила. Он был на балу в пансионе Гризы Лар Тиир. И ты с ним танцевала. Он ведь был военным? Красный мундир?
И Эйва кивнула, в глазах стало щипать.
— Ты исчезла после этого бала. Нам сказали, что тебя исключили…
— Нет, — ответила ей Эйва. — В пансионе я была совсем недолго. И меня не исключили. Мой папа спросил хочу ли я там остаться, а я сказала, что нет, и он меня увёз.
— А я думала, что это из-за спора с мадам Шандэ из-за Рефэра.
И Эйва рассмеялась:
— Я бы поспорила несмотря ни на что. Она ничего не понимала в этом, — покачала головой горничная. — Она рассказывала нам о чём писал Рефэр, но он и сам не знал о чём писал. Он был пьяницей и трезвым не мог и двух слов связать. Начинал пить с утра и за ним ходил человек, которого нанял граф Рийн, хозяин театра, чтобы тот записывал за гением его мысли. И потом всё это превращалось в пьесы, которые все считали неподражаемыми. А Рефэр вообще на трезвую голову даже не знал, что это его пьесы. Помню на одной из премьер он подошёл ко мне и спросил: “скажи мне, рыжая девочка, какой идиот написал этот несусветный бред” и кивнул в сторону сцены.
— А ты что? — спросила Ниилла.
— Я ответила, что это написал один забулдыга, но все считают, что это был он, мастер Рефэр, и что ему надо пойти на сцену, потому что всем этот бред нравится. Он кивнул и пошёл. А потом вернулся после поклона и сказал — “какой позор, как можно писать такую муть и под моим именем”.
— Скажи, как он умер, — прохрипел вернувшийся из-за сада Дэнар.
— В белой горячке спутал коня с женщиной, — проговорила Эйва. — Конь не оценил и пробил гению голову копытом. А Блест на это хохотнул и сказал, что конь просто был поклонником Одейна, а Рефэра не жаловал.
Ниилла рассмеялась совсем нормальным смехом, а ведь история о подобном должна была бы её расстроить.
— Рефэр был знатным гавнюком, — прохрипел Дэнар.
— Тебе виднее, ты с ним пил, — ответила горничная. А потом посмотрела на сестру Шелранов. — А что до пансиона, то я могла творить, что хотела. Моя прабабушка была его попечителем.
— Прабабушка? Вдовствующая герцогиня Ригиин? — и это Ниилла тоже помнила. Удивительная чистота сознания нашла на женщину.
— Да, — кивнула Эйва.
— Глянула и сказала “о, богиня, ещё одна актрисулька рыжая родилась”, — бухнул Дэнар.
— Спасибо, — ответила ему Эйва, удивляясь тому, что он так давно её знает. Даже странно, но впрочем — страшные события стёрли память женщины
