Учитель под прикрытием. - Галина Львовна Романова
- Ты, да-да, ты!
Возле дома напротив стояла какая-то бабка. Маленькая, тощая, как говорится, в чем душа держится.
- Вы мне?
- Тебе, кому же еще? Ты чего это тут забыл?
Я осторожно сделал несколько шагов к ней. По опыту знаю, что такие бабки всегда все видели, всегда все знают и обмануть их крайне тяжело. С другой стороны, и договориться с ними нелегко – они считают себя настолько правыми, что мнения остальных для них просто не существует. Такая бабка и королю замечание сделает потому, что проехал не там, где она желает. А я, как назло, был в гражданской одежде – моя инквизиторская ряса осталась в общежитии.
- Я? Ничего.
- Тогда чего ты тут отираешься? Ты нездешний!
Сказано это таким же тоном, каким дознаватели обращаются к ведьмам: «Ты колдовала!»
- Ищу кое-кого. Из этого дома.
- Из этого? – бабка напряглась. – А не темнишь? Этот дом уж который год необитаемый стоит. С тех пор, как хозяин в чужих краях сгинул. Уехал годов двадцать тому назад и ни слуху, ни духу. Челядь разбежалась, родни близкой у него отродясь не было…
- У кого?
- У Мнишека Варны. А тебе он зачем? Сынок, что ль, евонный?
- Не сын, но… - внезапно меня осенила идея, - но я действую от имени его наследника.
- О как? У Мнишека сынок есть?
- Племянник. По завещанию ему должен был отойти дом. Он… получил письмо… с родителями племянника этот Варна связей близких не имел, поэтому завещание шло долго. А в нашей конторе не любят дела на полпути бросать. Долго мы искали этого парня. Наконец, нашли, письмо ему передали. А там сказано, что он должен вступить в права наследования не позднее последнего числа месяца груденя. Сегодня как раз последнее число. Я и прибыл, чтобы лично удостовериться, что наследник в доме побывал и… в права свои вступил.
- Ты? – бабка проглотила мою историю, не поморщившись. Вернее, морщиться и скептически прищуриваться не перестала. – А ты кто такой будешь?
А, врать так врать!
- Нотариальная контора из Гнезно «Спичка и сыновья», - выдал я, нарочно выбрав один из самых отдаленных городов страны. – Франц Спичка – нотариус, ну и сыновья… я и… Зимовит. Двое нас. Я – Мартин Спичка, младший помощник. Вот.
- А письмо у тебя есть?
- Какое письмо?
- Ну, что тебя из этого… как бишь его… из Спички послали! А то ходют тут всякие… лезут, куда не просишь…
- Да кто к вам лезет-то, бабушка? Я? Так смотрите, где я стою? – между нами было сажени полторы, не меньше.
- Да мало ли, кто тут кроме тебя бродит, - бабка уже завелась. – А ну, покажь бумагу-то, щенок!
- Простите, но какой я вам щенок?
- Как, какой? Шелудивый! Приперся тут и начал права качать…
- Да какие права? – ситуация выходила из-под контроля.
- Такие! Нос везде сует, бумаги не имеет…А может, ты вор? Сейчас стражу кликну. Покажь бумагу, какую ни на есть! – последние слова она выкрикнула, срываясь на визг.
- Есть у меня бумаги, бабушка, - попятился я. – Все есть. В гостинице. Я их с собой не взял.
- Зря, - набычилась бабка.
- Но это обычная практика, - я постарался придать себе важности, - это ценные бумаги. Мы их с собой не таскаем.
- Ага. Мы их где попало бросаем… В гостинице он остановился… В какой?
- А вам зачем? Может, вы как раз у грабителей наводчица? – решил я отплатить той же монетой.
На минуту мне показалось, что бабку хватит удар. Она побагровела, прижала руки к тощей груди и издала такой пронзительный визг, что поплохело даже мне. Примерно так орут потревоженные призраки. Если бы дело было ночью, не задумываясь, кинул бы в нее парочку парализующих заклинаний. А так лишь попятился, озираясь по сторонам – не было ли свидетелей у нашего разговора.
На вопль откуда-то вынырнула такая же тощая, но в отличие от бабки, не хрупкая, а гибкая и проворная девушка лет пятнадцати. Обхватила ее поперек туловища и, лепеча что-то, потащила старуху в дом.
- Девушка, - попытался окликнуть ее я. На меня бросили быстрый взгляд через плечо. Я махнул рукой – мол, надо поговорить – но тут калитка хлопнула, оставив меня одного. Крики бабки затихли где-то в доме.
Уф. Отделался. Но что-то мне подсказывало, что я не просто потерял несколько минут времени. Я прошляпил кое-что или кое-кого важного. Нас не могли не заметить. И не только соседи – в двух-трех соседних окнах качнулись оттопыренные занавески – но и обитатель заброшенного дома. Он там был. Но остался ли он? Если эта бабка его спугнула своими криками…
Я уже развернулся к дому и сделал в его сторону несколько шагов, касаясь висевшего на боку ножа, когда за спиной опять хлопнула дверь.
- Эй…
Что, снова-здорово? Но это оказалась только давешняя девушка-подросток. На вид ей было лет пятнадцать. Она куталась в распахнутый на груди полушубок и линялый платок.
- Вы чего бабулю пугаете?
- Я не хотел. Я просто искал кое-кого. Хотел спросить…
- Вам кого?
- Того, кто прячется в этом доме. Там ведь кто-то есть?
- Наверное, - кивнула девушка. – Я пару раз там огни видела… ночью.
- На каком этаже.
- Там, - она ткнула пальцем в особенно густые заросли бурьяна в самом низу. – Там подвальные окошки. Мы думали, что в этом доме бродяги ночуют. Хотели стражу кликнуть.
- Там не бродяги. Там… один парень, - девчонке я врать почему-то не хотел. - Он совершил преступление. И скрывается.
- Он кого-то убил?
- Да.
- Ой, - она шарахнулась прочь, как будто я сунул ей нож в лицо. – Правда? А кого он убил?
- Слушай, мне некогда читать тут лекции. Я должен его поймать. А ты… сможешь привести стражу?
- Наверное…
- Я заплачу.
Чего-чего, а вот лишних денег благодаря инквизиторам у меня было достаточно. Подъемные мне заплатили такие, что я до сих пор не нуждался в деньгах. Один серебряный грош перекочевал из руки в руку, и девчонка умчалась прочь
