Второй шанс на счастье - Ника Грон
Когда то же самое проделали с Хассиром, я мрачно всмотрелась в прозрачное стекло, в котором смешивались капли крови, отличные даже по цвету. Пару минут ничего не происходило, и я даже начала незаметно освобождать вторую руку, предвидя дальнейшее нападение, но… неожиданно прозрачная вода в банке потемнела, чтобы в итоге сменить цвет на темно-синий.
— И что это значит? — громкий шепот Альнэра набатом прозвучал в воцарившейся тишине.
— Это значит, что мы родственники. Кровные. Очень близкие. Как отец и дочь, — бесцветно просветил того Хассир, в глазах которого бушевал целый ураган эмоций. Я и сама от подобных новостей застыла, как соляной столб. Родственники…мы с Хассиром родственники… Я все же его дочь! Та самая, что пропала двадцать лет назад! Как такое возможно?
— Ну вот, а ты говорил: «Не она это, слишком другая», — явно передразнил Орнис, обратившись к одному из своих сообщников, — И это ты, опекун, проживший с ней под одной крышей столько то лет!
— Та девушка и эта похожи друг на друга как ночь и день! — глухо и раздраженно раздалось из-под капюшона. Я разом напряглась, понимая, что, кажется, именно с этим незнакомцем все свои двадцать лет находилась маленькая сирина, в теле которой я оказалась. Неужели…правда наконец откроется?!
— А можно с этого места поподробнее? — обманчиво ласковым голосом попросил Хассир, бросив на меня совершенно непонятный мне взгляд, — Раз уж меня все равно собираются убить, должен же я узнать, что все это время происходило с моей дочерью?
— Хм, и правда, почему бы не посвятить тебя в наш план? Он, конечно, провалился из-за несдержанности некоторых, — гневный взгляд в сторону молчаливой фигуры, у которой когда-то находилась дочь Хассира, и Орнис продолжил: — Но, очень уж хочется посмотреть на вашу реакцию… Видишь ли, Хассир, в случае тебя никогда нельзя быть уверенным в то, что все пойдет по плану. Знал бы ты, сколько покушений на тебя было организованно за это время! И все мимо! А знаешь, что самое печальное…для тебя, конечно же. В тот день, в той карете должен был находиться ты, но из-за того, что у великого грандтиэра опять возникли какие-то невероятно важные дела, умерла твоя жена, до последнего защищая твою малолетнюю дочь!
Мне было страшно смотреть в тот момент на отца — такая смесь удушающих эмоций собралась на его лице: боль, отчаяние, невероятнее сожаление, горечь и вина.
А Орнис, довольный произведенным эффектом, как ни в чем не бывало продолжал:
— Шантажировать тебя дочерью? Слишком глупо и опасно, ведь за твоей спиной, как верный пёс, всегда маячил твой братец. О жестокости Элисара в то время ходили чуть ли не легенды, да и этот план, как и все предыдущие, легко мог пойти не так, как задумывалось. Тогда то и пришла идея: дождаться пока вырастет твоя дочь, взять ее в жены, при всем совете потребовать доказательство вашего родства, а после убрать тебя с политической арены. Никто бы не смог возразить против моего назначения на пост грандтиэра, ведь твоя дочь была бы послушной вещью в моих рука…
— Плохие из вас воспитатели вышли, — криво усмехнулась я, намеренно перебив мужчину, — Ни послушания, ни такта, ни уважения к собственным кормильцам воспитать не сумели.
И после этой, несомненно, важной и значимой для окружающих фразы, в разговор вступил до сих пор неузнанный мною мужчина. Тот самый, у которого и должна была находиться бывшая хозяйка этого тела.
— Ариша, — одно странное слово. Может, какое-то ругательство? Тогда почему так вздрогнул отец? Значит это…имя? Дочери? И следующие слова это только подтвердили:
— Никакой реакции на собственное имя. Странно, не находите? Как тебя теперь называют? Ли-эра? И вы еще спрашиваете, тиэр Орнис, почему я ее не узнал. Вы же сами прекрасно помните Аришу: хрупкую, бледную, боящуюся собственной тени, забитую и о-очень послушную, — на последних словах в голосе говорившего мужчины появились такие мечтательно-довольные нотки, что руки прямо так и зачесались приложить его по голове чем-то тяжелым. С последствиями. Желательно посмертными.
— Да, девчонку ты выдрессировал замечательно, — со смешком подтвердил Орнис, с удовольствием на сиреневой морде наблюдая за тем, как бледнеет от услышанного Хассир, — Выбил всю дурь и волю… Ты прав, Ариша была другой: не то, что язвить, даже глаза поднять на нас не смела. Поэтому, увидев тогда на приеме хоть и изменившееся, но вполне узнаваемое лицо, я не поверил глазам: та девушка, что я помню, не смогла бы измениться настолько. Но сейчас, мы все смогли убедиться в том, что она — дочь Хассира. Та самая забитая мышь, умудрившая каким-то невероятным образом перевоплотиться в тигрицу. Ну что ж, Ариша, может, расскажешь, как тебе это удалось?
От звука собственного имени тело само начинало мелко дрожать. Подобная реакция была вполне объяснима, ведь исходя из рассказа уродов, по-другому их назвать у меня язык не поворачивается, бедную девочку растили как зверя, постоянно истязая и «выбивая всю дурь и волю». Вот только то — тело, я же — разум, а потому не позволю себе поддаться на их уловки.
Ну что ж, будем импровизировать и играть, хоть и публика сегодня совершенно не достойная.
— Ариша, — задумчивый взгляд и полный сожаления тон, — Красивое имя для красивой, мягкой и желанной девочки. Жалко, что судьба ее сложилась не так, как хотели родители, называя столь прекрасным именем. Вот только, какая печаль, милая и светлая девочка Ариша умерла, представляете? В том лесу, что недалеко от города. Умерла, истекая кровью от ран, что оставили ей хлыстом для диких стигмов. Умерла в одиночестве, до конца не веря в то, что ей кто-то поможет. Печальная история, господа, вам так не кажется? Что, нет? Да вы просто снобы! — презрительно скривилась я, чтобы продолжить: — Так вот, о чем это я? Ах да, милая Ариша умерла, пусть хранят ее душу стихии. Зато появилась Лиэра — полная противоположность Ариши, но вы это и так уже заметили, не правда ли? Я, мои хорошие, не та несчастная забитая девушка, я намного хуже. И я обещаю, что каждый, кто имел отношения к тому инциденту, сполна за это поплатится. Будете также…подыхать и никто о вас даже и не вспомнит! — драматическая пауза и издевательский смех. Ну что, кажется, мне удалось их впечатлить — вон какое молчание и выразительные лица. Даже Хассир с ужасом посматривает…
— Кстати, пока не забыла, — резко вспомнила я об одном не
