Поцелуй Спящего красавца - Ната Лакомка
- В этом мире есть ты, - сказал он, и уже за это можно было простить месяцы одиночества. – Но оцени мои старания! Знаешь, пока я разобрался, как действуют эти магические мосты, раз пять прыгал не туда. Где-то на шестой раз у меня получилось попасть в одно время с тобой. Правда, вылез я не здесь, а в Швейцарии – вот была неожиданность! – он засмеялся, хотя я не видела в ситуации ничего весёлого.
Стоило вспомнить, какой потерянной я чувствовала себя в средневековом Швабене…
- Но ты, смотрю, не растерялся, Брайер фон Розен. И имя новое добыл, и замок прибрал к рукам.
- Ну, у меня же были королевские связи, - сказал он и поцеловал меня в ладонь. – Прости, но пришлось наведаться к твоему отцу.
- И он сразу же тебе помог?
- Нет, - вынужден был признать Брайер. – Только когда я напомнил, что торговля людьми запрещена законом, и у меня все доказательства его вины.
- Ты его шантжировал?!
- К чему такие громкие слова, Крошка? Не шантажировал. Просто убедил прийти к согласию. Он помогает мне в этом мире, а я замолвлю словечко за него в том. Стефан обещал рассмотреть вопрос о возвращении Хопфенов в Швабен. Разумеется, без восстановления прав. Просто как граждане – просто Хопфены, никаких королей.
- Стефан верен себе, - процедила я сквозь зубы. – Похоже, вы с ним и правда спелись.
- Он парень с головой. Пять лет на троне, и дела в королевстве идут на лад. После того, как Карабасиха там карабасила целый век…
- Пять лет? – быстро переспросила я. – Каких пять лет?
- Ну-у, - Брайер на секунду замялся, - мы же не могли построить колдовской мост за пять минут, Крошка. Это довольно мощная магия, пришлось попотеть.
- Сколько же времени прошло? Для тебя? – спросила я, глядя на него во все глаза.
Он опустил ресницы, а потом сказал, усмехнувшись, но усмешка была невесёлой:
- Скажем так. Теперь мне не сто двадцать лет, а что-то около ста тридцати… Точно я не считал, ты уж извини.
- Десять лет?! – ахнула я.
- Если точнее - около семи с половиной. Не так страшно, как тебе кажется, - возразил он и снова полез с поцелуями. - И всё это время, заметь, я думал только о тебе. А ты думала обо мне?
Мы целовались на берегу озера Форгензе, возле разрушенного Круглого моста, и всё было так хорошо, что и желать больше нечего. Брайер строил планы по восстановлению Рондебрюкке, спрашивал, где я хочу провести медовый месяц, и предлагал переехать в Запфельбург завтра же – всё-таки, это дом, а не место паломничества.
- И всё-таки, как ты меня нашёл? – спросила я, обнимая Брайера, и чувствуя, что сердце вот-вот расплавится от нежности. - И как понял, что твоя разлюбезная фея - это я?
- Не сразу понял, - хмыкнул он. - А когда понял - почувствовал себя таким болваном... Не видел очевидного - это же надо быть таким тупым? Всё встало на свои места, когда мы поговорили с Тедериком. Мне тогда показалось, что он говорит будто бы не со мной. И он постоянно смотрел на тебя. Ну а когда у тебя порвался ремешок на туфельке - тут и осёл Панки обо всём бы догадался.
Я поморщилась - не слишком приятно ощущать себя глупее осла.
- И как я мог не найти тебя, - закончил Брайер, - если у нас одна душа на двоих?
– Одна душа? О чём-то таком болтала Канарейка, - вспомнила я. – Что за разделение души? О чём это?
- Это очень сложное колдовство, - ответил колдун, целуя меня то в ладонь, то в губы. – Я бы сказал – легендарное колдовство. Даже не думал, что такое существует на самом деле. Когда ты спасла меня в Запфельбурге от яда, ты вместе с поцелуем отдала мне частичку себя. Частичку своей души. Я хранил её сто лет. И даже больше. И… ты же знаешь, что я наглый?
- Это точно! – засмеялась я и дёрнула его за волосы. – Ты – супернаглый, Брайер фон… Ах, прости – Брайен Шпек!
- Так вот, я ещё и жадный, - сказал он. – И мне мало частички твоей души, Марина. Хочу ещё и тебя. Всю, целиком.
- Забирай, - разрешила я с настоящей королевской щедростью.
