Клановые игры - Бронислава Антоновна Вонсович
– Оленька отказалась передавать вам письма, – наябедничала я.
– А вы мне хотели писать?
Я пожала плечами. Странный вопрос, зачем бы я просила подругу передавать письма, если бы не собиралась писать? И честно говоря, сам по себе разговор был странным. Мне начинало казаться, что у меня что-то не то с головой. Я разговаривала с хомяком. Нет, я прекрасно понимала, что на самом деле я говорю с Николаем, об этом просто кричали все мои обострившиеся чувства. И все же, все же я разговаривала с хомяком и никак не могла отвлечься от этой мысли.
– Лиза, мне в последнее время упорно кажется, что вы в опасности. – Николай понял, что не дождется ответа на вопрос, а молчание затягивается, становясь все более неловким. – Я очень боюсь за вас.
– О, со мной ничего страшного не происходит, – бодро ответила я.
Только Волков со своими маниакальными наклонностями и Рысьина с желанием подчинить мою жизнь своим правилам. Но вешать свои проблемы на того, кто, даже не зная о них, волнуется?
– Совсем ничего? – подозрительно уточнил Николай. – Оля писала, что Волкову устраивали смотрины.
– Он мне не понравился, – честно признала я. – И Рысьиной он тоже не понравился, поэтому у него нет ни малейших шансов с нами породниться.
– А у кого есть? – заинтересовался Николай.
И тут я вспомнила, что у меня лежит целая пачка фотографий претендентов, информации о которых мне так и не дали. Фотографии лежали на столе, пришлось пробежаться за ними прямо в ночной сорочке, утешая себя тем, что она настолько балахонистая, что ничего неприличного в этом не углядит даже старая дева, повернутая на благопристойности. Да и откуда бы она взялась в моей спальне в столь темный час?
– Рысьина считает, что у этих. – Я сунула пачку под хомячий нос. – Поэтому мне срочно нужен на них компромат.
– Зачем?
– Чтобы они уже не могли на меня претендовать. С подмоченной репутацией Рысьина в клан никого не возьмет.
– А как им потом жить с подмоченной репутацией, вы не подумали? – сухо спросил Николай, отодвигая лапкой фотографии так, что они упали на пол и разлеглись в некоем подобии пасьянса. – Недостойно так поступать.
– А достойно навязывать себя не желающей брака девице? – возмутилась я. – Ни один из них меня не видел, а готов жениться с закрытыми глазами. Может, я страшная, как атомная война?
– Какая война? – удивился Николай.
– Атомная. После которой не остается ничего живого. Выжженная пустыня, попадая на которую живое существо сразу начинает болеть и умирать.
– Вы не настолько страшная, Лиза, – галантно сказал Николай. – Этим господам наверняка показывали вашу фотографию. И они решили, что ради блага своего клана…
– Значит, я страшная, но не настолько, чтобы отказаться от брака, если он идет им на пользу?! – взвилась я.
– Лиза, я не говорил, что вы страшная, – опешил Николай.
– Именно это вы сейчас и сказали.
В дверь застучали. Я чуть не подпрыгнула, а Николай лишь обернулся посмотреть, не открывается ли дверь. Военная выдержка, не иначе…
– Елизавета Дмитриевна, у вас все в порядке? – спросил Владимир Викентьевич.
– Все в совершенном порядке, – нервно ответила я.
– Просто я услышал голоса…
– Я готовлюсь к занятиям.
– Ночью?
– Проснулась и поняла, что спать не хочу, так почему не позаниматься?
Сквозь дверь прошла нежная зеленая дымка, легла на все поверхности комнаты, а меня так вообще окутала, словно одеяло. Пару секунд продержалась и пропала, я даже не успела ни понять, что это было, ни запомнить плетение.
– Мне показалось, что голосов было два. Но, наверное, я просто не до конца проснулся и ошибся. Постарайтесь заниматься тише, а то разбудите не только меня, но и весь дом.
– Извините, – сказала я уже вслед удаляющимся шагам.
– Странно, что он даже не попытался проверить, – прошептал Николай.
Я поставила полог тишины, досадуя на себя, что не сделала этого раньше.
– Проверил, – возразила я. – Он просканировал комнату и убедился, что из крупных объектов здесь только я, а вы сошли за складку на одеяле.
– Да, у этой формы есть определенные преимущества, – гордо ответил Николай, но так как он делал это шепотом, то гордость получилась несколько смазанной. – И все же, Лиза, давайте говорить тише.
– В этом нет необходимости, нас больше никто не услышит. Я поставила полог тишины.
– Замечательно. – Николай поудобнее устроился на подушке и вдохновенно сказал: – Лиза, вы очень красивая.
– Это вы к тому, что я не догадалась поставить полог сразу? – взвилась я.
– Не знаю, какая тут связь, но на всякий случай сообщаю, что это я к тому, что брак с вами на принесение себя в жертву никак не похож. Любой будет счастлив оказаться рядом с вами.
– Так-таки любой? И вы?
– И я.
Твердость его тона была бы уместней, будь он в другом виде, и все же я задумалась. Возможно, брак решил бы часть моих проблем, а возможно, прибавил бы новые. И мне, и Николаю. Но выходить замуж, даже не окончив школу? Ерунда какая-то. Но что-то в ней все же есть…
– Но размышлять на эту тему пока мы можем лишь теоретически, – продолжил Николай, вдребезги разбивая мои мечты. – Фаина Алексеевна мне отказала, без разрешения клана брак не зарегистрируют. Да и дай она разрешение, я все равно не могу жениться до двадцати пяти лет.
– Почему? – удивилась я. – Неужели вы тоже считаетесь несовершеннолетним?
Он недовольно фыркнул, по-видимому решив, что я считаю его слишком молодым.
– В армии действует запрет на брак до этого возраста.
– А вам сейчас?..
– Двадцать один.
– Хороший возраст, – заметила я. – Через четыре года мне будет столько же, и я смогу полностью распоряжаться своей жизнью. И тогда нам не нужно будет ничье разрешение ни для помолвки, ни для брака.
Николай склонил голову набок и расстроенно шевельнул носом:
– Четыре года – это много.
– Зато у вас будет время передумать.
– А у Фаины Алексеевны – выдать вас замуж.
– И не надейтесь, что вы так легко от меня избавитесь, – развеселилась я. – Оленька мне не дала вашего адреса в Царсколевске. Быть может, вы сами дадите?
– Зачем вам адрес?
– Приду к вам с визитом, когда там буду. Я собираюсь поступить на факультет целительства Императорского университета магии.
– Фаина Алексеевна
