Моё имя (СИ) - Соболева Анастасия

— Ты понимаешь для чего он? Ведь так, Венди?

— Да.

— Хорошо. Если, вдруг, узнаешь, что меня схватили… Нет, не так… Если вдруг узнаешь, что сам Сирил хочет моей смерти — воспользуйся им, не раздумывая. Не сражайся с эксилями. Не приноси им очередной, новой радости. Закончи всё своими руками, — любой другой абсолютно точно испугался бы призыва совершить самоубийство, однако я знала, что с Венди всё будет иначе, знала, что она поймёт для чего это нужно, знала, ведь… эта девочка слишком сильно походила на меня пару лет тому назад.

— Я поняла, но… Знай, что я буду ждать до последнего. И не только тебя. Конечно же, я ни разу не видела Ната и не могу знать, какой он человек на самом деле, но отчего-то уверена в том, что хороший. Наверное, потому что ты бы и не доверилась другому. Однажды все вместе мы, наконец, отпразднуем великую победу, разве не так? Скажи, Ада? Ведь так всё и будет?

Увидев слёзы в глазах девочки, я вдруг, осознала, что и мои глаза были готовы намокнуть в любую секунду. Вот только… на ошибку вроде этой Ада Норин не имела никакого права. Дабы избежать соблазна, я уже было собралась уходить, однако внезапно почувствовала крепкие и нежные, как будто бы отблеск из прошлого, объятия вокруг собственной талии. Впервые со дня приезда в это чёртово место Венди позволила себе подобное проявление чувств.

— Возвращайтесь. Обязательно. Вместе с Натом. Главное — возвращайся.

Одной рукой я потрепала малышку за волосы, пока второй прижала к себе ещё крепче. Венди всё ещё слегка всхлипывала — по-детски невинно и трогательно — из-за чего и мне стало сложно сдерживать бурлящие глубоко внутри чувства. Я всегда говорила себе и другим, что лишь Нат имеет значение в моей проклятой жизни, однако, похоже, в последнее время, ситуация значительно изменилась.

— Конечно. Я, Нат и остальные будем в порядке. Обещаю. Даю слово Ады Норин, — стиснув до боли зубы, шёпотом соврала я, продолжая всё также медленно гладить малышку по голове.

На этом мы с Венди расстались. И да, это не ошибка формулировки, мы с ней именно расстались, даже несмотря на то, что в дальнейшем ещё не раз виделись после этого разговора. Однако то были уже абсолютно другие Ада Норин и Венди Банш. Они же из первого сентября двух тысячи пятидесятого года навсегда в нём и остались.

***

Изначально я планировала направиться прямиком в покои Сирила, однако, заметив из окна нешуточное движение около главных ворот, поднимающихся в небо не менее, чем на шесть метров, изменила решение на полпути. По правде говоря, впервые за все три месяца, проведённые мною в королевском замке, я наблюдала нечто подобное: на огромном пространстве, раскинувшемся между воротами и парадным входом, было до ужаса тесно, так как около трёх сотен солдат-эксилей толпились там, занимаясь своими делами. Одни валялись на траве, наслаждаясь полуденным сном, другие, в своей звериной форме, летали по небу на перегонки, третьи подкреплялись всякими вкусностями из небольших, установленных специально для этого, палаток по всему периметру, пока последние ходили туда-сюда, пытаясь восстановить в армии хоть какую-то дисциплину — самособою, их попытки практически всегда заканчивались неудачей. Оно и не удивительно: зачем нужны порядок и кротость в армии детей-пятилеток, решивших разгромить крошечный муравейник жарким осенним днём? Могу поспорить, что с точки зрения эксилей ситуация именно так и выглядела.

Тяжело вздохнув и дав тем самым своему сердцу время слегка успокоиться, я направилась к ближайшей ведущей вниз лестнице, дабы присоединиться к своим, пусть и не желанным, но неизбежным спутникам.

Три сотни, и это, скорее всего, даже не конец сего кошмара… Зачем Лудо столько солдат? Достаточно и ста эксилей, дабы разгромить десятитысячную армию человечества. Война между нами в первые месяцы после вторжения отчётливо разъяснила расстановку сил как людям, так и эксилям. Неужели Лудо столь сильно боится тех скудных запасов эксильской стали, которыми располагают повстанцы? Да и знай он, что запасы вовсе не скудные — это всё равно перебор. Вывод отсюда только один: или у рыжеволосого, что всё продолжает делать столь нелогичные вещи, или же у меня, что всё продолжает подозревать, будто задумал Лудо нечто куда более масштабное, а его главная цель устранить вовсе не «Красное пламя», а парису Аду Норин — медленно, но уверенно развивается паранойя.

Так, хватит, не думай об этом. Сейчас на первом месте не ваши разборки, а факт того, что с каждой секундой ситуация Ната становится только хуже.

Однако порою далеко не всё зависит от нас, и твёрдые, бескомпромиссные решения нам приходится пересматривать под напором новых фактов и обстоятельств. Точно так было и когда я увидела Лудо с Пандорой, идущих по коридору прямо навстречу ко мне. Похоже, до того, как заметить парису, эти двое что-то весело обсуждали, однако, лишь только узнав мои, блестящие в дневном свете, волосы, тотчас сконцентрировались и испарили улыбки с лиц почти что одновременно. Видимо, не только я предпочла бы избежать этой встречи… По крайней мере, радует, что настроение она портит не мне одной.

На самом деле, я тогда была абсолютно не в настроении препираться с кем бы то ни было и, решив просто пройти мимо, сделала вид, будто эти двое ничем не отличаются от пустого пространства с загрязнённым воздухом. Ну… Мне почти удалось.

— Откуда в тебе лишь берется вся эта наглость?! Перед тобой королева! Как только смеешь ты, низшая аристократка, не проявлять должного уважения по отношению к ней?! — заявила Пандора, абсолютно точно обращаясь именно ко мне (будь здесь другие варианты — я бы просто ушла, состроив из себя дурочку).

И что же сегодня за день такой? Надо же было столкнуться с этими двумя! Ещё и одновременно! Пандора бы никогда не посмела сказать мне нечто подобное, не будь Лудо рядом. В любом случае, именно это — присутствие чёртового самолюбца — и заставило меня развернуться, окинув обоих презрительным взглядом (ни за что не доставлю рыжеволосому радости тешить себя мыслями о том, что я от него сбежала).

— А как смеешь ты, твоё величество, называть парису короля низшей аристократкой? Не забывай: сейчас твоя благополучная жизнь во дворце зависит лишь от того, позволяю ли я быть ей благополучной.

— Столь открыто угрожать самой королеве? Похоже, вы окончательно потеряли рассудок, госпожа париса, — вставил и Лудо свои пять копеек.

— Угрожать королеве? О чём вы, господин советник? Я лишь решила дать полезный совет своей горячо любимой подруге.

Как же сильно мне хотелось закончить разговор на этой счастливой ноте, однако, куда там — Лудо почувствовал азарт игрока в покер, вытащившего флэш рояль.

— А вы кажетесь слегка взволнованной, госпожа париса. Неужели что-то случилось? Или же вы просто в столь сильном предвкушении безудержного веселья, как и я сам?

Этот ублюдок… До сих пор не оставляет надежды доказать мою связь с «Красным пламенем». Очевидно же, что вся эта игра затеяна лишь для того, чтобы взглянуть на мою реакцию и подтвердить правильность своих предположений, пусть и не перед Сирилом, но хотя бы перед самим собой.

Поскольку я уже давно тренировалась надевать нужную маску в любых обстоятельствах, собрав все свои оставшиеся силы в кулак, улыбнулась слегка застенчиво.

— Неужели столь сильно заметно? Мне действительно не терпится узнать, что же будет дальше. Всегда интересовалась идеей борьбы жизни и смерти, так что сейчас просто сгораю от любопытства и желания понаблюдать за тем, как это происходит наяву, а не только книгах, — заметив зажёванную от злости нижнюю губу Лудо, я блеснула глазами и вновь продолжила: — А что насчёт вас, господин советник? Разве вам не нужно прямо сейчас проверять последние приготовления к походу? Так отчего же вместо этого столь мило проводите время с госпожой королевой?

Мои глаза сузились в ожидании ответа, и Лудо просто не мог этого не заметить.

— Нам было по пути, вот и всё. Ты же, чёртова ведьма, не смей даже заикаться о том, что я должен делать, а что нет. Лучше следи за собою, Ада Норин, и перестань надеяться на покровительство его величества, в конце-то концов. Просто подожди. Когда я, наконец, открою ему твою настоящую сущность, и ты останешься абсолютно одна в столь беспощадном и жестоком мире, я не пожалею ни сил, ни времени, дабы выжечь каждое колкое слово, сорвавшееся с твоего острого язычка, на теле столь сексуальном, однако, предназначенном лишь компостной яме.