Сизая цекропия - Вика Соколова
— Я, я… — Алекс никак не могла сосредоточиться в этой удушающей обстановке боли и страданий, окружившей ее со всех сторон.
— Ты мне нужна.
— Для чего?
— Для жизни. Как и я тебе была нужна.
— А-а-а, что же ты творишь?! — разрывалась она в своих мыслях и эмоциях.
— Пожалуйста, доверься мне. Я не хочу уходить. Позволь мне остаться. Все будет хорошо.
— И чего только демон перед смертью не скажет, да?.. Но знаешь, мне уже осточертело видеть самодовольную ухмылку этого ублюдка. — На ее лице медленно утверждалось выражение тоскливого смирения. — Так что действуй.
— Ты уверена? Будет больно.
— Я согласна, так что лови момент, пока не передумала. Я принимаю тебя, Ранта.
— Хорошо, я услышала тебя. Сейчас я перенесу твое сознание в момент нашей первой встречи. Это будет так же реалистично, как и тогда, но… потерпи еще немного. Скоро все закончится.
— Прекрати болтать уже, а то он заклинание успеет дочитать, пока ты распинаешься перед своим жалким сосудом.
— Поняла… хозяйка».
Распад. Глава XXII
Дымчатый густой туман неспешно поглотил все вокруг. Звуки начали тускнеть и отдаляться, пока вскоре и вовсе не исчезли, словно остались где-то там, за непроницаемой сумрачной завесой. Эта пугающая беспросветная мгла давила со всех сторон, пробуждала тревогу, заставляла бежать по венам страх. Чувства безысходности, подавленности и сломленности будто впитывались кожей, которую покрыли миллионы крошечных капель осязаемой тьмы.
Алекс становилось тяжело дышать: что-то сдавливало горло. Резкая колющая боль охватила все тело, словно сквозь него раз за разом проходило множество острых лезвий. Раз за разом — вдох за вдохом. Девушка попыталась открыть глаза, которые уже наполнились слезами. Она ничего не видела — в помещении было слишком темно, — но все равно щурилась, будто смотрела на жгучее летнее солнце. И причиной тому была невыносимая головная боль, которая ежесекундно отдавала в висках оглушающим колоколом. Затылок жутко ныл, словно от огромной гематомы. Но из размышлений о состоянии своего тела девушку буквально вырвала рука, еще сильнее сжавшая ее горло.
Алекс приподняла голову, стараясь избавиться от хватки, но ее тут же снова впечатали в пол. Удар по голове, может, и не был таким сильным, но этого все равно хватило, чтобы дезориентирующее головокружение вернулось, заставляя лежать смирно, дабы не отвлекать напавшего от получения удовольствия. Ее тело нелепо придавили поперек мата, обшитого неприятным грубым материалом, доставляющим при интенсивном рваном трении жуткий дискомфорт. Хотя это была всего лишь раздражающая плоть песчинка, выбившаяся из целого вихря мучительных ощущений. Алекс с трудом понимала, какая боль переключала на себя все внимание. Словно дьявольский чертенок, горящий пламенным огнем, она перепрыгивала с одного места на другое: изощренная тяжесть в пояснице, будто под кожей медленно разрывались ткани и сухожилия; пронзительно острые режущие спазмы «внизу», которые хоть немного сглаживались кровью; нестерпимое жжение на бедрах, талии, груди от грубых, не щадящих пальцев, сразу же оставляющих безобразные следы на нежной коже; судорога от удушья, цепляющая за собой пульсирующую боль в висках, которая сдавливала голову настолько, что, казалось, вот-вот расколет череп…
Треск оставшейся одежды. Теперь спокойно можно делать все, что хочется: у Алекс совсем не осталось сил на сопротивление. Совсем.
Вскоре насильнику надоела такая поза — не выходя, он схватил Алекс за плечо и резко повернул на бок, отчего та вскрикнула и потеряла сознание. Но, кажется, ненадолго. Очнулась она в схожем положении, только корпус упал на мат под собственной тяжестью, да и напористые толчки внесли свой вклад. Оголенная спина стала липко-мокрой из-за пота парня, который периодически наваливался на нее, дабы перевести дух, а после, хватаясь за сине-красную от кровоподтеков талию девушки, снова продолжал ее трахать. И это никак не заканчивалось. Это длилось слишком, слишком долго. Алекс уже готова была умереть, лишь бы это прекратилось.
«Это только начало», — с одышкой шептал ей на ухо низкий голос.
Даже слез уже не осталось, только душа продолжала рыдать кровавыми слезами, и с каждым новым толчком на ней оставлялся все новый и новый шрам, который так просто не зарастет со временем. Ведь эта грязь уже пробралась внутрь, запачкала и пропитала собой все. От этого не отмоешься, не избавишься и не уйдешь… Невидимым, но прекрасно осязаемым паразитом эта мерзкая скверна въелась под кожу и, чтобы ты ни делал, останется там до конца. Пока жив хозяин — будет жить и она.
Алекс даже не заметила, как парень кончил. Даже когда он подошел к своей куртке, которая валялась скомканной возле двери, девушке все еще казалось, что «это» продолжается, что его мерзкий член по-прежнему у нее внутри, пульсирует и двигается. Она до сих пор ощущала это, хоть и видела собственными глазами широкую спину насильника перед собой. Достав пачку сигарет, он не спеша закурил, разнося по комнате противный горьковатый запах. Алекс хотела отвернуться, уткнуться хоть куда-то носом, но взгляд остановился на черных тренажерных грузоблоках. И как же ей хотелось взять один из них и проломить парню голову, нанося удар за ударом, покуда от него не останется лишь одно сплошное кровавое месиво… Это ведь можно попробовать сделать?
Алекс с трудом встала на четвереньки. Стараясь действовать как можно тише, насколько возможно, она дрожащей рукой потянулась к грузу. Но вдруг резко раздался громкий оглушительный звон. Мир будто перевернулся, причем в прямом смысле: перед глазами секунду назад был пол, а теперь белый потрескавшийся потолок.
Перетерпев откуда ни возьмись появившиеся искры из глаз, Алекс заметила рядом с собой чьи-то босые ноги. Но разве здесь был кто-то еще? Девушка медленно подняла голову вверх и просто оцепенела. Она ожидала увидеть кого угодно, но только не то, что заставило ее сердце замереть от ужаса. Благодаря включившемуся уличному фонарному столбу, свет от которого частично осветил комнату, Алекс смогла понять, что перед ней навис вовсе не человек, хоть и походил на него.
Это было женоподобное существо с влажной синевато-серой кожей, черными длинными когтями на мускулистых руках, которые покрывало нечто склизкое, блестящее, коим было и некое подобие одежды: нечто живое, переливающееся, словно чешуя змеи, спиралеобразно обвивало грудь, бедра и ноги этого создания. Красный растрепанный плащ из перьев выглядел очень тяжелым и увесистым из-за вязкой пропитки. Внимание привлекали и тускло-сверкающие в той обстановке украшения: череп рогатого животного на одном плече, огромные красные бусы на бедрах и нечто сродни золотому корсету, заканчивающемуся на груди увесистым камнем. Но все это блекло по сравнению с огромной маской, которая полностью закрывала глаза существа и
