Валентина Герман - Возвращённые тенью

— Я, кажется, уже говорила тебе, у меня бывают видения.

— Видения портьер и стульев? — усмехнулся Терлизан, но Диадра не ответила на его усмешку.

— Видения всего, что судьба сочтет нужным. Зачем ты здесь, Терлизан?

— Решил составить тебе компанию за завтраком.

Диадра насмешливо подняла бровь.

— Та девушка, с которой ты провел ночь, не годится для завтраков?

— Совершенно, — Терлизан невозмутимо улыбнулся. — Но я не думаю, что ты захочешь услышать, для чего она действительно годна.

Диадра с отвращением скривила губы.

— Я всегда презирала подобных типов, которые пользуются женщиной, а потом с удовлетворением втаптывают ее в грязь.

— Женщина, которая пользуется тобой для тех же целей, но при этом старательно строит из себя ханжу, едва ли заслуживает большего.

Диадра лишь качнула головой с видимым безразличием.

— Неужели, — произнесла она без всякого выражения, однако спустя секунду все-таки не удержалась и с холодной едкостью добавила: — Надо же. А ведь вчера мне даже на какое-то время показалось, что ты все еще помнишь Даенжи.

Глаза Терлизана внезапно блеснули, резко и темно.

— Причем здесь это?..

— Я просто не понимаю, как ты можешь вести себя подобным образом, если действительно сохранил в сердце какие-то чувства к ней.

Терлизан мгновение смотрел на нее непонимающе и удивленно, затем губы его расплылись в снисходительной улыбке.

— Брось, Диадра. Ты серьезно? Что же, по-твоему, я должен был делать? Три сотни лет изображать из себя непорочного монаха?..

Диадра чуть повела плечами.

— Я не знаю, но…

— К тому же, посмотри на себя, — насмешливо продолжил Терлизан, скрещивая руки на груди. — Мой брат оставил тебя совсем недавно, а ты, кажется, неделю назад уже весьма страстно соблазняла на лестнице своего смазливого художника.

Диадра резко взглянула на него.

— Я не соблазняла его. Я думала, что целую Берзадилара.

Терлизан усмехнулся и повел бровью.

— О, в самом деле. Тогда отчего ты полагаешь, будто я не могу думать о своей возлюбленной, когда кто-то согревает меня в постели?

Диадра отвела глаза, сознавая, что он намеренно стремился сконфузить ее, и, подавив обреченный вздох, направилась к столу.

— Не помню, чтобы я приглашала тебя на завтрак.

— Что мешает тебе сделать это сейчас?

— Возможно, отсутствие желания?

— Хм. Я не предполагал, что твое желание спасти Иллиандру или найти где-то глубоко во мне едва живого тощего ангела уже успело иссякнуть.

Диадра подняла глаза, не в силах сдержать усмешки.

— Сколько самокритики.

Он шагнул к ней и коснулся пальцами ее щеки, обворожительно улыбаясь.

— Брось, Диадра. У нас с тобой немного разные цели, но это не значит, что мы не можем просто поговорить, как двое цивилизованных людей.

Диадра сжала губы и сняла его ладонь со своей щеки, раздраженно сжимая ее в своих тонких пальцах.

— Имей в виду, Терлизан, я не собираюсь строить из себя ханжу. Я говорю сразу: ты ничего не добьешься.

Терлизан рассмеялся.

— Диадра, во имя Богов. Я не собираюсь соблазнять тебя.

— Ты не собираешься соблазнять меня, не собираешься убивать меня. Чего же тогда ты хочешь?..

— Почему ты не можешь понять, что я просто хочу позавтракать? И еще, пожалуйста, отпусти мою руку. Ты делаешь мне больно.

Диадра машинально разжала пальцы и ошарашенно посмотрела на него.

— Только не говори, что ты умеешь быть вежливым, а не швырять меня об пол каждый раз, когда тебе что-то не нравится.

Он ласково улыбнулся.

— Все зависит от моего настроения. Так что же, угостишь меня чашечкой кофе?..

— Расскажи мне, что произошло тогда, Терлизан, — попросила Диадра, старательно разрезая кусочек сыра в своей тарелке.

— Произошло когда? — спросил он, хотя по его тону она могла сказать, что он прекрасно понял ее просьбу.

— Триста лет назад. Ты сказал, Ночи Нечисти начались задолго до смерти Анторга. Они… я имею в виду, Анторг и Берзадилар знали об этом? Они знали, что жертвами становились невинные люди?

— Если бы мы знали об этом тогда, я бы, вероятно, убил Анторга в ту же ночь, когда потерял ее.

Диадра внимательно сощурилась.

— Но раз вы не знали, то почему ты решил, будто Даенжи убил один из этих призраков?..

— Потому что это никогда не спутаешь с чем-то другим, Диадра. Пожиратели высасывают жизнь до последней капли, так быстро, что у тела не остается сил даже на то, чтобы отдать себя Ауре… ты ведь знаешь, что умирая в обличье какого-либо существа, мы не оставляем после себя ничего материального?

Диадра кивнула.

— Так вот, когда кого-то из нас убивали эти призраки, тела оставались нетронутыми. В то время мы не знали, кто мог делать подобное, не знали, почему это случилось — мы лишь нашли несколько десятков тел следующим утром… Даенжи была среди первых. Я нашел ее в ее собственной постели, бледную, бездыханную… — он тяжело сглотнул. Диадра, забыв о еде, неотрывно наблюдала за ним. Он сощурился, не поднимая глаз, и пробормотал: — Надо же, я не думал, что спустя столько лет эта картина будет по-прежнему так отвратительно четко вставать перед глазами.

Он помолчал мгновение, потом уже вновь спокойно продолжил:

— Она была единственной, кто остался существовать призраком после той роковой ночи. Пожиратели не просто забирали жизни, они поглощали сами души, но с Даенжи, по-видимому, что-то спугнуло ее преследователя прежде, чем он сумел закончить… хотя и недостаточно рано для того, чтобы сохранить ей жизнь. Тогда я не мог знать, что случилось с ней, и сама она ничего не помнила. А я не смог надавить на нее, не мог заставить ее вновь пережить то, что оставило на ее безжизненном лице выражение, которого мне никогда не забыть. Понять, что в самом деле произошло, я смог лишь десятилетиями позже. В ту самую ночь, когда Анторг и Берзадилар покинули этот мир, возродилась первая — не считая тебя — Слеза Тени. Я почувствовал ее, но только она влекла меня в тысячу раз сильнее, чем это случалось с тобой: только что возвращенная к жизни, в самый разгар мощнейшей за все времена Ночи Нечисти… и она, разумеется, притягивала не только меня: ее почуяли десятки пожирателей. Тогда я впервые увидел их, и их жертву, мертвенно бледную, почти не дышавшую… я до сих пор плохо помню, что случилось, когда я осознал, кто был виновен в смерти Даенжи. Кажется, я поглощал их одного за другим, до тех пор, пока их голодная бессмысленная сущность не переполнила меня, и тогда я, не сознавая, что происходит, поглотил и ту возвращенную… — Терлизан поднял глаза и пронзительно взглянул на затаившую дыхание девушку. — В первый раз это вышло против моей воли, однако это все же не изменило того, что я убил ее. И пророчество, то самое, которое я обещал себе никогда не исполнять, все-таки начало сбываться.