Элинор Одна Из Трёх - Мечта всей жизни!

— Да вы сами посмотрите, госпожа, — донёсся до меня голос кучера.

Мы всем скопом высыпали из кареты.

Да-а… Посмотреть было на что.

Прямо возле тракта начиналась большая прогалина голой земли. Посредине едва тлел слабенький костерок, а между ним и лесом творилось нечто.

Пятеро бандитской наружности мужиков и две собаки старательно пытались стащить с дерева девицу небольшого росточка, в ярко-розовой тунике и широких полупрозрачных штанах изумрудного оттенка. Псы принимали посильное участие в этой охоте, прыгая на ствол как могли высоко и громко тявкая.

Жертва бурно сопротивлялась захвату, что выражалось в активном перепрыгивании с ветки на ветку огромного дуба, немыслимых увёртках в попытке не дать себя схватить двоим уже взобравшимся на дерево мужланам. Но вот прямо на наших глазах не обращающие внимания на зрителей разбойники наконец достигли успеха — девчонка поскользнулась и рухнула аккурат в руки нападающих. Громкий визг несчастной слился с дружным победным рёвом захватчиков. Собаки вторили заливистым лаем, мужики же поволокли свою ношу к костру, прямо на ходу начиная недвусмысленно развязывать штаны. Свои.

Это представление пора кончать.

Так думала не только я — наши мужчины уже бежали на выручку, потрясая оружием и вопя на разные голоса.

— Объора! — дернула меня за рукав магичка. — Объора, мы должны кое-что предпринять, срочно!

Она выглядела настолько взволнованной, что я лишь молча кивнула, ожидая распоряжений.

Магичка закопалась в походном сундучке, что ехал всю дорогу рядом с нами в карете, и выудила оттуда пару пузырьков с мутноватой жидкостью.

— Вот! — протянула она мне один из сосудов. — Этим нужно срочно пропитать ткань и повязать на лица нашим спутникам.

— И Морке?

— Нет, только мужчинам, — отмахнулась она. — Бегом, девочка моя, бегом!

Не прекословя, я рванула к дерущимся, на ходу выуживая из кармана носовой платок, по размеру больше походящий на маленький парус.

Подлетев к Кеану, двинула ногой в живот его противника, лягнула другой подкрадывающегося со спины разбойника и прижала к лицу вампира пропитанный зельем платок, спешно пытаясь завязать концы на затылке растерянно глядящего на меня спутника.

— Потом объясню! — буркнула я ему и тут же развернулась к якобы тихо подбирающемуся сзади немытому типчику в лохмотьях.

Бам-с! Бандит сговорчиво растянулся у ног вашей покорной слуги, схлопотав дубинкой от вовремя подскочившей Морки. Ну вот откуда мелкая их берёт, эти орудия охоты древнего человека?!

Оглядевшись, я поняла, что драка закончилась.

Сэд с кучером щеголяли ярко-красными повязками на лицах, в таком виде больше своих поверженных противников походя на разбойников. Кеан брезгливо ощупывал красующийся на нём платок и что-то довольно громко бурчал.

Спасённая девица пыталась встать, суетливо отмахиваясь от двух кидающихся на неё собак. Псы вели себя странно — вместо того, чтобы искусать жертву, упорно пытались пристроиться к ней хоть с какой-нибудь стороны в недвусмысленных позах.

Магичка что-то каркнула на незнакомом языке, и собаки, жалобно скуля, припустили к кустам, вскоре скрывшись в них.

Мужчины сноровисто связывали разбойников. Большинство поверженных противников светило спущенными штанами. Морка стыдливо отвернулась, на что Нарсаша тихо фыркнула.

Тут же на месте побоища было решено бросить разбойников здесь — некогда конвоировать их до ближайшего населённого пункта — и двигаться дальше, прихватив с собой несостоявшуюся жертву.

— Как тебя зовут, дитя? — довольно холодно вопросила Нарсаша, настоявшая, чтобы Кеан переместился к ней под бок, подальше от спасённой. Теперь мы сидели на лавочке напротив как те три девицы под окном.

Мужчинам, попытавшимся было сорвать с себя повязки, было категорически запрещено это делать, без каких-либо объяснений. Как ни странно, ни Сэд, ни вампир спорить с магичкой не стали.

— Киррстта, госпожа, — склонила голову девица. Голос у неё оказался высоким и на диво мелодичным, я аж заслушалась.

Собственно и весь облик спасённой был чудесен. Необычного пепельно-розового оттенка волосы, длиной чуть ниже кончиков изящных ушей, блестящим ореолом обрамляли овальное личико, золотисто-смуглая кожа будто светилась изнутри. Прозрачно-голубые глаза идеальной формы смотрели на мир с очаровательной наивностью, небольшой курносый носик был усыпан миленькими веснушками, а сложенные бантиком губы оттенком напоминали зрелую малину. Фигура, насколько можно было судить, совершенством не уступала лицу. Прелестница да и только.

— Что же ты делаешь, ньялла Киррстта, так далеко от своего рода? — магичка недовольно сдвинула брови, ввергая меня в недоумение — за всё время нашего знакомства ни разу не видела волшебницу в таком расположении.

— Дела завели, госпожа, — пискнула девица, испуганно поглядывая на Нарсашу.

— Какого рода дела могли заставить дочь Воэххии столь глубоко забраться в людские земли?

— Сердечные, — с обречённым вздохом призналась та.

— Расскажешь? — пришла я на помощь окончательно смутившейся девчонке.

— Конечно! — засияла она улыбкой.

Нарсаша неодобрительно покачала головой, но промолчала.

— Убежала за мужиком? — я хмыкнула. — Ничего в мире не меняется.

— Ты его не знаешь! — с жаром кинулась защищать предмет обожания Киррстта. — Он прекрасен, как лесной альв, умён, как древний колдун, благороднее любого живущего на этой земле и…и…

— Хватит, я поняла, — прячу улыбку. — И как же зовут это вместилище достоинств?

— Ба-аргнел! — с придыханием выдала девица.

— Бар… в общем понятно. И куда же направился твой предмет грёз? Где ты собиралась его искать? И где вы вообще познакомились?

— О! — просветлела лицом Киррстта. — Он был гостем нашего рода! Такой благородный господин, ах!

— И долго он у вас гостил? — вклинилась в разговор магичка.

— Семь октад, — охотно откликнулась девушка.

— И что — ушёл сам, своими ногами?

Меня несколько удивил вопрос. Киррстту, похоже, абсолютно нет.

— Конечно, госпожа. Баргнел — особенный. Он смотрит на нас не так, как другие. Он понимает. Он другой!

— Понимаю, — вдруг улыбнулась волшебница.

— А я ничего не понимаю! — вклинилась до той поры молчавшая Морка, которой надоело переводить взгляд с одной говорившей на другую. — Я вообще ничего не понимаю! Эль, а зачем всё-таки Кеану на лице твой платочек? Он, конечно, красивый, жёлтенький, в цветочек. Но всё же…

— Мор, ты…