Альвина Волкова - Стальная 3 (СИ)

  -- Надолго ли? - принюхиваясь к новому для него напитку, буркнул Лель.

  -- По крайней мере, до возвращения Нины, - Франчиас покрутил бокал в руках.

  -- Ты тоже считаешь, что нам придется покинуть земли глиртов? - разлив коньяк по бокалам, Хрос поставил бутылку на стол.

  -- Я в этом уверен, - кивнул Франчиас, - Здесь становится слишком опасно. Я почти закончил создавать портал.

  -- И алтарь, - напомнил ему Хрос.

  -- Да, и алтарь, - согласился мужчина, отпивая крепкий обжигающий напиток.

  -- Не понимаю, зачем создавать алтарь, если неизвестно имя вызываемого бога?! - Лельтасис все еще пытался уловить знакомые ароматы, но тщетно - ничего знакомого, - Без имени алтарь бесполезен.

  -- Она сказала это нужно Нине.

  -- И ты ей поверил? - исподлобья посмотрел на Франчиаса эльваф.

  -- Безоговорочно, - кивнул Фран.

  -- Ты так и не сказал, кто она? - Хрос глотнул коньяка и расплылся в улыбке - он напомнил ему национальный напиток гвиордов. Только ксак, в отличие от коньяка, имел цвет зеленовато-желтый с красными вкраплениями пыльцы диадендры, что придавало напитку особую пикантность.

   Подавившись, Франчиас, закашлялся, и неосознанно потянулся к плечу. Рана все еще беспокоила его.

  -- Хрос, поумерь свое любопытство, - покачал головой Лельтасис, - Кто бы она ни была, сейчас это не важно.

   Хрос непринужденно пожал плечами. Не важно, так не важно.

   Неожиданно в библиотеке стало душно. Послышался шорох неторопливых шагов. Мужчины обменялись напряженными взглядами и посмотрели в сторону звука. Из-за стеллажей выплыла изящная фигурка каменной идды.

  -- Она вернулась, - произнесла она.

   Мужчины синхронно повскакивали с мест.

Глава 12

   Тишина и покой. Я нехотя открываю глаза и смотрю вверх. Гирлянды сосулек искрятся в бледно-голубом свете, капли воды падают в озеро, и мелодичный звук отражается от стен пещеры.

  -- Хозяйка, - шелестит в голове знакомый голос, - Я ждал.

   Чьи-то руки подхватывают меня и выносят на песчаный берег.

  -- Один? - голос звучит хрипло.

  -- Да, это я.

   Закрываю глаза.

  -- Хорошо, - поток моих мыслей прозрачен и чист, как горный ручей, - Как давно я здесь?

  -- Три дня.

  -- Ифсириты?

  -- Ушли.

   Снова открываю глаза. Это пока все, на что я способна. Однако даже осознание собственной беспомощности не тревожит меня. Пытаюсь вспомнить, что со мной было, но в голове, словно образовалась большая черная дыра.

  -- Я не могу вспомнить, - шепчу я.

  -- Это пройдет, - голос Одина скуп на эмоции, но я все же слышу облегчение, - Она сказала, что нужно время.

   Она? Вероятно, это он моей новой маме.

  -- Много?

  -- Еще сутки.

  -- Хорошо, - соглашаюсь я, и прошу, - Помоги мне сесть.

   Один осторожно прислоняет меня спиной к камню. Я ловлю себя на мысли, что совершенно не чувствую собственного тела.

  -- Что со мной?

  -- Ифсириты напоили тебя соком мнеморы.

  -- И?

  -- Это обезболивающее. Его действие скоро пройдет.

  -- Ясно.

   Сосредотачиваю взгляд на хранителе снов.

  -- Я беспокоилась.

  -- Когда я умер, - повернув голову, Один смотрит на озеро, - то вернулся сюда. Но... Но не смог стать прежним. Ты полностью изменила меня.

  -- Мне жаль, - вздыхаю я.

  -- Нет, - качает головой, - Так и должно быть. Я ни о чем не жалею.

  -- Но если бы ни я...

  -- Если бы ни ты, я никогда бы не посетил другие миры и не узнал, что жизнь может быть такой интересной. И я прошу тебя, - Один берет мою безвольную руку двумя пальцами, - позволь мне снова стать твоей тенью.

  -- Если таково твое желание, - с трудом удерживаю голову, чтобы она не запрокинулась назад, смотрю ему в лицо, - пусть так и будет.

  -- Я не подведу.

  -- Я знаю.

   Мой голос становится тише. Веки тяжелеют. Стремительно проваливаваюсь во тьму, но еще слышу его тихое:

  -- С возвращением.

***

   Из разговора в библиотеке:

  -- Мы должны ее встретить.

  -- Как? Мы ведь даже не знаем, где она!

  -- Мы знаем. Она в пещере Скорби.

  -- То-то и оно. Как мы туда попадет? В прошлый раз Лассаиндиара с Ниной связывали браслеты. Теперь связи нет.

  -- Тогда как она узнает, что мы здесь?

  -- Идда уверена, что она знает.

  -- Откуда?

  -- Представления не имею! Но если Нина не вернется в ближайшие сутки, попытаюсь найти ее своими силами.

  -- Ты не можешь!

  -- Почему это?

  -- Это слишком опасно.

  -- Опаснее, чем Зайрайс с ее чудо-зельями? Все-таки я согласен с Ниной. Твоя кормилица настоящая гадюка.

  -- Не называй ее так.

  -- Прости, Фран, но я согласен с Хросом. Твоя кормилица - хуже саданской гарпии. Мне не нравится, как она отзывается о Нине. Предупреждаю, если она продолжит...

  -- Успокойся, Лель. Мне самому не по душе нападки Зайрайс, но это не знаечит, что я позволю вам двоим оскорблять ее в моем присутствии. Она дорогая мне глирита... Несмотря на все ее странности.

  -- Будь осторожен Фран. Как уже показала практика, твоя кормилица ни перед чем не остановится, лишь бы вычеркнуть Нину из твоего сердца.

  -- Я этого не допущу.

  -- Посмотрим. На, вот, выпей. Это частично нейтрализует действие ее последнего шедевра.

  -- ???

  -- Сонное зелье. Она сдобрила им тесто для булочек. Сегодня будем спать, как убитые.

  -- Вот, проклятье!

***

   Ночь. Парадная лестница резиденции ис-сира Франчиаса. Шесть безмолвных теней стремительно движутся на второй этаж, передвигаясь так тихо, как если бы эти шестеро действительно были тенями. Ни шороха ткни, ни скрипа кожаной обуви, ни звука дыхания.

   Они уверены, что никто не заметит их вторжения на территорию поместья. Единственный недремлющий страж, одурманен, связан и брошен в густые кусты акайи. Тоже случилось с верным слугой ис-сира, который вышел проверить, не послышалась ли ему возня у самых ворот поместья.

   Но они и не подозревают, что давно стали объектом пристального наблюдения горящих алых глаз из прорезей уродливой черной маски. Они думают, что просчитали все, но в этом и заключается ошибка - все просчитать невозможно.

   Они целенаправленно идут к покоям ис-сира, не замечая того, как за ними следом движется хрупкая фигурка с ног до головы закутанная в черный плащ. Ее движения легки и безмятежны, словно она вышла прогуляться, а не преследует тех, кто вознамерился, наконец, покончить с ис-сиром-бастардом.

   Ничто не выдает ее беспокойства, только рубиновые глаза из прорезей маски в азартном предвкушении разгораются все ярче, а руки сильнее сжимают рукояти парных клинков. Тонкие лезвия тускло светятся в кромешной тьме коридоров, но их красный отсвет едва различим, и потому нет нужды их прятать.