Дж. Уорд - Жажда
По крайней мере, теоретически. Но она не была на сто процентов уверена в своих фальшивых документах, и это остановило ее. Если бы она устроилась на настоящую работу, мог бы всплыть факт фиктивности номера ее социального страхования.
Но также на тот выбор ее подвигло нечто более темное.
Вин покачал головой.
– Ты не можешь оглядываться назад и пересматривать все свои поступки. Ты сделала лучшее, что могла, учитывая, где была…
– Думаю, я хотела себя наказать, – выпалила Мария-Тереза. Когда Вин посмотрел на нее, она встретила его взгляд. – Я виню себя за то, через что прошел мой сын. Я вышла не за того человека, и это моя вина, и я чувствую, как он страдал. Быть с теми… мужчинами. Было ненавистно мне. В конце каждой ночи я плакала, иногда мне было физически плохо. Да, я продолжала работать ради денег… и при этом намеренно причиняла себе боль.
Вин взял ее руку, поднес к своим губам и горячо поцеловал.
– Послушай. Это твой бывший был подонком… не ты.
– Мне следовало раньше уйти от него.
– И теперь ты свободна. Ты свободна от него и больше не занимаешься тем… другим дерьмом. Ты свободна.
Она смотрела в окно. Вот только, если это правда, тогда почему она до сих пор чувствует себя в западне?
– Ты должна простить себя, – резко сказал Вин. – Только так тебе станет легче.
Боже, она настолько поглощена собой, подумала Мария-Тереза. Если предположить, что все, сказанное теми мужчинами в дюплексе, правда – а учитывая, что она увидела в глазах Девины, то будет идиоткой, если станет считать иначе, – Вин только что узнал, что виновен в смерти своих родителей.
– Ты тоже. – Она сжала его руку. – Ты должен сделать то же самое.
Вин хмыкнул, что послужило стоп-сигналом: насколько он уважал ее тайны, настолько Мария-Тереза уважала его секреты. Как бы ей ни хотелось заставить Вина поделиться тем, что ему тогда сказали, давить на него она не станет.
Откинув голову на спинку сиденья, Мария-Тереза наблюдала, пока он вел машину. Вин ловко и уверено управлялся с рулем, его брови опущены, а губы сжаты сильнее, чем обычно, когда он сосредоточен.
Она была так рада, что встретила его. И благодарна за его веру в нее, когда это так много значило.
– Спасибо, – сказала она.
Он взглянул на нее и слегка улыбнулся.
– За что?
– За то, что поверил мне. А не ей.
– Иначе и быть не могло.
Ответ Вина был таким же уверенным, как и его руки на руле, и почему-то от этого на глаза набежали слезы.
– Почему ты плачешь? – Он полез в пиджак, доставая чистый белый носовой платок. – Держи. Любимая, не плачь.
– Со мной все будет нормально. И лучше выплакаться сейчас, чем потом.
Вытерев щеки пальцами, она взяла экстра-мягкий, супер-тонкий льняной квадратик и развернула его на коленях. Из макияжа для похода в церковь на ней все еще оставалась тушь, и ей не хотелось портить столь деликатную вещь, использовав по назначению… и все же Марии-Терезе нравилось держать этот платочек. Нравилось водить пальцем по рельефной вышивке его инициалов, В.Ш.ДП.
– Почему ты плачешь? – мягко повторил он.
– Потому что ты потрясающий. – Она коснулась буквы «В», выполненной незамысловатым шрифтом. – И потому, что когда ты говоришь нечто вроде «я люблю тебя», я тебе верю, а меня это пугает. – Она перешла к «Ш». – И потому, что я очень сильно ненавидела себя… но когда ты смотришь на меня, я не чувствую себя такой грязной. – Наконец, она коснулась «ДП», его фамилии. – Хотя, преимущественно потому, что из-за тебя я снова строю планы на будущее, чего не делала уже целую вечность.
– Ты можешь мне доверять. – Он снова нашел ее руку. – А что касается твоего прошлого, дело не в твоих поступках, а том, кто ты есть. Для меня важно только это.
Мария-Тереза вновь вытерла слезы, глядя на Вина, и хотя она смутно видела его красивое лицо, она прекрасно помнила его черты, так что это не имело значения.
– Тебе и в самом деле следует воспользоваться моим платком.
– Не хочу его испортить.
– У меня есть куча других.
Она вновь посмотрела на его инициалы.
– Что означает «Ш»?
– Шон. Мое второе имя Шон. Мама была ирландкой.
– Правда? – Глаза Марии-Терезы увлажнились еще сильнее. – Так по-настоящему зовут моего сына.
***
– Вы, два придурка, останетесь здесь.
Эдди с такой силой хлопнул водительской дверью, что грузовик пошатнулся, и пока он шел ко входу в «Ханнафорд», люди разбегались в стороны, убираясь с его пути.
Яйца Джима все еще болели. Сильно. Будто они перекатывались в граненом хрустале – все звенело и болело одновременно.
На соседнем сиденье Эдриан с отвращением на лице потирал плечо.
– Ублюдок сказал нам оставаться тут. Какого черта, он нас что, поучать решил? Да пошел он.
Джим выглянул в окно и заметил, как мимо грузовика прошла мать с ребенком на руках, посмотрела на его лицо и постаралась отойти подальше.
– Думаю, мы не в той форме, чтобы на людях показываться.
Эдриан потянулся и повернул в свою сторону зеркало заднего вида.
– Несмотря ни на что я великолепен… ого. Я…
– Дерьмово выглядишь, – закончил Джим. – Но ты, по крайней мере, сможешь идти прямо, если придется. А тебе не пора за драгоценностями?
Эдриан потрогал свой нос.
– Думаю, ты его сломал.
– А я, скорее всего, на всю оставшуюся жизнь остался стерилен. Твоя-то опухоль спадет.
Эдриан откинулся на сиденье и скрестил на груди руки. И они дружно глубоко вздохнули.
– Джим, ты можешь мне доверять.
– Доверие с неба не падает. Его нужно заслужить.
– Тогда именно это я и собираюсь сделать.
Издав какой-то нечленораздельный звук, Джим осторожно сменил положение на сиденье, чего его яички не оценили. Наконец устроившись поудобнее, он вновь стал наблюдать за людьми на парковке. В каком-то предсказуемом ритме они выходили из своих машин, заходили в магазин и возвращались с полными тележками или парой пакетов в руках. Созерцая все это, Джим внезапно осознал, сколь великая пропасть пролегла между ним и остальной планетой. И не только потому, что он теперь играет в паранормальную игру, в реальность которой большинство из этих милых посетителей не поверили бы.
Он всегда держался в стороне. С тех самых пор, как нашел свою мать на кухонном полу, его корни будто выдернули из почвы и пронесли через дорогу, чтобы закопать на другом участке земли. Работа ситуации не улучшила. Личностные качества и подавно. И теперь он сидит рядом с падшим ангелом, о существовании которого у него до сих пор возникают сомнения… и который не чурается грязных приемов в драке.
