Лиза Смит - Возвращение: Наступление ночи (пер. Lidenn Husid)
К сожалению, в этот момент из ванны вышла Кэролайн. Нижняя часть ее лица была бледнее верхней, поскольку лишилась всей косметики: помады, бронзового тонального крема, румян, в общем, всего. Она остановилась, словно ее заклинило и смотрела на разворачивающееся действие.
– Мне просто не верится, – сказала она резким тоном. – Вы все еще делаете это! Это омерз…
– Кэролайн. – Голос Стефана был предупреждением.
– Я приехала сюда, увидеться с Еленой. – Кэролайн… красивая, гибкая, с бронзовой кожей Кэролайн… скручивала руки вместе, точно в ужасном конфликте с собой. – Прежнюю Елену. И что я вижу? Она как ребенок… она не может говорить. Она похожа на некого ухмыляющегося гуру, парящего в воздухе. А теперь она как какая-то извращенная…
– Лучше не продолжай, – сказал Стефан спокойно, но твердо. – Я говорил вам, что ее первые симптомы пройдут уже через несколько дней, судя по ее прогрессу, – добавил юноша.
И все-таки он какой-то другой – подумала Бонни. Не только счастливее от того что снова обрел Елену. Он был… сильнее как-то, в своем ядре. Стефан всегда был тих внутри. С помощью своих способностей, Бонни определяла его силу, как пруд с чистой водой. Теперь она видела, что та же самая чистая вода поднялась подобно цунами.
Что, могло настолько изменить Стефана?
Ответ немедленно пришел к ней, хоть и в форме удивительного вопроса. Елена была все еще отчасти духом – сказала интуиция Бонни. Что бы случилось, если вы выпили бы кровь кого-то, кто был в подобном состоянии?
– Кэролайн, давай просто забудем об этом, – сказала она. – Я сожалею, я действительно, действительно сожалею, что… ты знаешь. Я была неправа, и я сожалею.
– О, ты сожалеешь. О, теперь значит все в порядке типа, да? – Голос Кэролайн был чистой кислотой, она повернулась к Бонни спиной, намекая на окончание диалога. И Бонни была удивлена, увидев жало слез в ее глазах.
Елена и Мередит все еще стояли в обнимку, их щеки были залиты слезами обеих. Они смотрели друг на друга, и Елена сияла.
– Теперь она будет знать тебя, в любом случае, – сказал Стефан Мередит. – Не только твое лицо, но и… в общем, и внутреннею часть твоего «Я», тоже. Или его форму, по крайней мере. Мне следовало упомянуть об этом прежде, чем все началось, но я единственный, с кем она «пересеклась», и я не задумывался…
– Ты должен был! – Кэролайн вышагивала как тигр.
– Ну поцеловалась ты с девочкой, и что? – взорвалась Бонни. – Ты думаешь, что у тебя теперь борода вырастет?
Как будто приведенная в действие конфликтом вокруг нее, Елена внезапно взлетела. Она проносилась вокруг комнаты, словно пуля, выпущенная из ружья; ее волосы потрескивали электричеством, когда она делала внезапные остановки или повороты. Девушка взлетала, носясь вокруг комнаты дважды, и так как она остановилась напротив пыльного старого окна, Бонни подумала, «О, мой Бог! Мы должны были принести ей какую-нибудь одежду!» Она посмотрела на Мередит и увидела, что та разделяла ее осознание. Да, они должны были захватить одежду для Елены… и в первую очередь… нижнее белье.
Поскольку Бонни подходила к Елене, так застенчиво, словно ее никогда не целовали прежде, Кэролайн взорвалась.
– Вы только продолжаете это делать, делать и делать! – теперь она практически визжала. Бонни подумала: «Что с тобой не так? Разве у тебя вообще нет никакой нравственности?»
Это, к сожалению, вызвало другую проблему – «не смеяться, не смеяться» – душившую Бонни и Мередит. Даже Стефан резко отвернулся, его галантность по отношению к гостье, терпела поражение.
Не только гостья, подумала Бонни, но и девушка, с которой он зашел чертовски далеко, поскольку Кэролайн никогда не стеснялась дать людям знать, что она положила на его лапу. На счет того, насколько далеко могут зайти вампиры, Бонни вспомнила, что не весь пикантный путь. Обмен кровью, заменяет им… ну, в общем, ЭТО. Но Стефан был далеко не единственный, кем хвасталась Кэролайн. У нее была довольно скверная репутация.
Бонни посмотрела на Елену, и увидела, что та наблюдала за Кэролайн со странным выражением. Нет, Елена не боялась ее, она скорее сильно переживала за нее.
– Ты в порядке? – прошептала Бонни. К ее удивлению, Елена кивнула, затем посмотрела на Кэролайн и покачала головой. Она тщательно осмотрела мисс Форбс с головы до ног, и выражение ее лица было, как у недоумевающего врача, осматривающего очень больного пациента.
Тогда она подплыла к Кэролайн, протянув одну руку.
Кэролайн уклонилась, словно ей была отвратительна даже сама мысль о том, что Елена дотронется до нее. Нет, это не отвращение, подумала Бонни, это испуг.
– Откуда я знаю, что она сделает потом? – затрещала Кэролайн, но Бонни знала, что это не была реальная причина ее страха. Что у нас здесь происходит? Спросила она саму себя, видя Елену, испуганную за Кэролайн и Кэролайн, напуганную Еленой. Чему это равно?
Психические чувства Бонни вызвали у нее мурашки по коже. Было что-то не так с Кэролайн, она чувствовала, кое-что, с чем никогда не сталкивалась прежде. И воздух… он сгустился, как перед грозой.
Кэролайн сделала крутой поворот, чтобы держать свое лицо подальше от Елены и переместилась за стул.
– Только держите ее на фиг подальше от меня, ладно? Я не позволю ей дотронуться до меня снова… – начала она, когда Мередит изменила ситуацию двумя тихими словами.
– Что ты мне сказала? – произнесла Кэролайн, вытаращив глаза.
Глава 5
Деймон бесцельно вел машину, когда увидел девушку.
Она была одна, шла вдоль по улице, ее золотисто-каштановые волосы цвета тициан раздувал ветер, а ее руки были нагружены пакетами.
Деймон немедленно совершил рыцарский жест. Он позволил машине проскользить до полной остановки, подождал, пока девушка сделает несколько шагов, и поравняется с ним… «che gambe! [какие ножки!]»… а затем выпрыгнул из машины и поспешил открыть перед ней дверцу со стороны пассажирского сиденья.
Ее имя, как выяснилось, было Дамарис.
Через мгновение Феррари вновь мчался по дороге, так быстро, что золотисто-каштановые волосы Дамарис развевались позади нее словно знамя. Она была молодой женщиной, которая в полной мере заслуживала склоняющих к экстазу комплиментов, раздаваемых вампиром так свободно весь день… «и это хорошо», лаконично подумал он, поскольку его воображение практически иссякло.
Но лесть этому милому созданию, с ее нимбом волос красного золота и чистой молочной кожей, не потребовала бы никакого воображения вообще. Он не ожидал, что с ней могут возникнуть какие-либо проблемы и планировал оставить ее на ночь.
