Та ещё звезда для миротворца - Сусанна Ткаченко
– Присаживайтесь на диван, Полина. Сейчас я надену вам на руку считывающее устройство и буду показывать изображения. Пожалуйста, попробуйте отвечать честно.
Ясно – будет допрос. Я кивнула и протянула руку. Платон подошёл, надел мне на запястье широкий браслет, похожий на обычную чёрную резинку, и, вернувшись на место, запустил проектор.
Он показывал мужчин и женщин разных рас. Кого-то я узнавала, и тогда дар просил рассказать подробнее, где и при каких обстоятельствах мы пересекались. Я ничего не скрывала. Одни были моими жертвами, другие постоянными гостями ложи акуса Боржа, третьи приглашёнными сотрудниками.
– Пока мы проверяем всю базу, которую удалось извлечь из компьютера директора, потом будем тянуть за ниточки, – так пояснил мне дар свои действия, когда голограммы закончились. – Спасибо, что помогаете Полина.
Интересно, а уже можно спросить, подумал он насчёт меня? Нет. Наверное, рано.
– Я действительно хочу искупить свою вину. И если мне откажете вы, тогда попрошусь на службу в коалицию, – тем не менее вырвалось и прозвучало как шантаж.
Поздно я прикусила язык. Да что на меня нашло?! Я никогда не была такой настырной! Сейчас как испугаю дара, так и пойду на прокачку в центр помощи! Хотелось надавать себе по щекам.
– Не спешите, Полина. Дойдём до этого. Расскажите теперь свою полную биографию от рождения и до вчерашнего дня.
Уставилась на него, как на ненормального, мигом забыв о самобичевании. Он так шутит? Или, может, имеет в виду образно? Разве же я помню свою жизнь от рождения и прям все двадцать пять лет! Да и зачем ему, к примеру, номер моих яслей, который я даже никогда не знала?
– Подробно? – аккуратно уточнила.
– Максимально подробно, – на полном серьёзе кивнул дар. – Таким образом я заодно проверю ваши исходные данные. Память, умение связно строить рассказ без написанного сценария… А так же проанализирую ваш характер на основе действий, которые вы предпринимали в той или иной жизненной ситуации.
Ах, вот оно что… Так это, можно сказать, предварительное тестирование! Я села ровно и принялась рассказывать историю своей жизни.
– К сожалению, помнить себя я начала в пять лет, когда приехала жить к бабушке и дедушке в Подмосковье. Родители решили, что слишком молоды и им рано становиться ответственными, поэтому передали меня надёжным воспитателям, а сами развелись и уехали искать себя. В пять лет я пошла в детский сад «Колобок», в семь в восьмую школу, в восемнадцать её окончила со средним баллом. Ещё в пятом классе бабушка записала меня в детский театр, а после школы я поступила в театральное училище.
– Стоп, Полина, – прервал меня Платон недовольным тоном. – Меня интересуют все подробности. В том числе город, в котором вы жили, какие самые яркие впечатления у вас сохранились из детства, чем болели…
Вздохнув, я начала рассказ сначала.
Пришлось поведать, как в детсаду мне нравился мальчик, но он куда-то очень быстро пропал, и я даже не запомнила его имени, но в памяти осталось, что он любил рассказывать небылицы про звёзды. Припомнила, как ветрянкой болела. И про лишай, который подцепила от уличной кошки. Ну и всё в этом духе.
А вот про новую жизнь пришлось выуживать из памяти более важные подробности: как звали офицера, который меня принял на орбитальной станции; кто занимался распределением в центре на Кеплер Лире; как акус меня завербовал…
– …Он в первый же день обрисовал мне все перспективы и предупредил, что в случае отказа я просто тихо сгину там, где никто не найдёт, – горько рассказывала я о событиях трёхгодичной давности. – Сообщил о шансе, который я получу через три года, в случае преданной работы. Ещё наглядно показал, как легко отследить по чипу каждый мой шаг и слово. Поймите, я была напугана, растеряна, совершенно одна в чужом времени…
Что-то я разволновалась… Аж начала заламывать руки и сбиваться.
– Полина, успокойтесь, я вас не виню, – Платон был благодушен и ко мне внимателен, но не могу сказать, что это вселяло уверенность. – Я прекрасно вас понимаю. Продолжайте. Меня интересуют прокачки, которым акус вас подвергал, как совершенствовал – если такое было.
– К счастью, никаких принудительных прокачек мне никто не делал. Только стандартные сразу после переноса в ваше время. А совершенствование… было – акус Боржа занимался с нами по курсу молодого бойца, практикуемого на его родной планете Либер. В театральном училище мы тоже занимались физическим совершенствованием, поэтому мне было легко найти в себе энергию, научиться ставить щиты, передавать мыслеобразы и на короткое время усиливать ноги и руки…
Так постепенно я Платону почти всё о себе и рассказала. Только главный свой секрет утаила. Как утаила и от акуса Боржа. Никто, кроме меня, не знал о случайно открывшейся во время тренировок способности: иногда я видела эфемерных светящихся существ, которых никто больше не видел. Они ничего не делали, просто наблюдали. Я прозвала их «наблюдатели». Об этом даре я никому говорить не собиралась, потому что сама не особо понимала, что мне с этим неведомым «счастьем» делать.
Глава 7
«Карающий» оказался не только болтливым, но и очень быстрым – на Феникс мы долетели за три дня. Три дня, за которые я так и не получила от главы миротворцев ни согласия, ни отказа.
Хотя ему было не до меня – дар почти круглые сутки просиживал в кабинете и проводил расследование. Мы с ним виделись только пять раз во время приёмов пищи и разговаривали лишь о моей прошлой работе и контактах. Мне так и не представилось возможности вклинить в эти беседы свой вопрос. Неопределённость угнетала.
Зато у звездолёта имелось много свободного времени. Вот уж от кого бы я с удовольствием отдохнула! В первый день он меня отвёл в медицинский кабинет и долго-долго проводил обследование.
– На Фениксе передадим дару Лихраану, он разберётся, – сообщил мне «Карающий» на вопрос «Ну что там?»
А в следующие дни он занимался моей физической формой по даурианским методикам.
– Если хочешь чего-то стоить и добиться – развивайся! Сейчас ты хилая, но если станешь сильной – возможно всё! – поучал он, и это вселяло надежду, что Платон рассматривает вариант принятия меня на службу.
А иначе почему тогда «Карающий» больше не заявлял, что меня точно не возьмут, а заставлял часами медитировать? Под его руководством я занималась поисками неведомой шва – центра энергии. И реки – русла энергетических каналов.
Ничего похожего я в себе не находила, зато почувствовала изменения
