Принцесса крови - Сара Хоули

— Каково твоё мнение о Роланде, леди Гвенейра? — спросила я.

— Благодарю, что спросила, — она склонила голову. — Моё мнение о Роланде таково: он был тупым мерзавцем и позором для традиционной чести Дома Света. Он жаждал власти, но не имел воображения, чтобы захватить больше. Жаль, что его не разрубили на тысячу кусков ещё несколько веков назад. Его смерть была слишком быстрой для моего вкуса, и я бы с удовольствием плясала на его могиле каждое утро, если бы это не отнимало у меня столько драгоценного времени.

Я моргнула от этих хищных слов, сказанных с идеальной невозмутимостью.

— Тогда почему ты сама не изрубила его на тысячу кусочков? — фыркнул Гектор.

— В предсказуемом зле тоже есть своя польза, — спокойно ответила Гвенейра. — Особенно когда Осрик был самой стихией хаоса. А Роланд был так уверен в своей власти, что ему и в голову не приходило, будто предательство может прийти из его же собственного дома.

Я вгляделась в Гвенейру пристальнее, пытаясь нащупать истинную суть этой новой союзницы. Благородные фейри обычно держались собранно, но она была почти сверхъестественно неподвижна — как и Каллен. Простое белое платье ниспадало к полу идеальными складками, словно вырезанное из мрамора. Ни украшений, лишь пояс с золотым орнаментом в форме воробья. Фейри Света обожали птичьи символы — птицы были ближе всех к солнцу. На поясе висел небольшой мешочек, и я почти не сомневалась, что внутри кристаллы, фокусирующие свет. При всей её внешней безмятежности, Гвенейра могла прожечь дыру в любом из нас за считанные мгновения.

Каллен резко повернулся к двери.

— Кто-то приближается.

Как он узнал? Но тут я вспомнила тьму, которую он наслал снаружи, и его слова о том, что он «чувствует, когда тревожат его тени».

Друстан бросил Гектору самодовольный взгляд:

— Ориана.

Мы ждали условного стука, и я с облегчением выдохнула, когда он раздался. Но облегчение длилось недолго: видеть Принцессу Земли после того, как она предала Лару, мне не хотелось. Однако, когда дверь открылась, в проёме оказалась высокая тонкая асраи с бледно-голубым лицом и длинными серо-синими волосами. Я выпрямилась от удивления, узнав Элоди, старшую служанку Дома Земли.

Она присела в реверансе и протянула сложенный лист бумаги.

— Принцесса Ориана шлёт это вместо себя.

Гектор расхохотался:

— Друстан, уж ты-то прекрасно понимаешь «мотивы других».

Друстан раздражённо цокнул и шагнул вперёд, вырывая послание из её рук. Пока он читал, Элоди улыбнулась мне, хотя в её глазах таилась печаль. Мы когда-то были подругами — возможно, ещё оставались ими. Но её всегда держал в оковах долг, и теперь мы служили разным домам.

Челюсть Друстана напряглась.

— Ориана не придёт.

— И всё? — спросил Гектор.

Друстан швырнул послание на стол, затем сел:

— Сами прочтите.

Гектор даже не потянулся за письмом, зато я подняла лист и пробежала глазами по идеально выведенным строчкам.

Несмотря на неразумные поступки членов нашего дома, участвовавших в насилии прошлой ночью, Дом Земли остаётся нейтральным. Мы ждём новостей о решении Огня, Пустоты, Света, Иллюзий и Крови.

С губ сорвался тихий выдох, когда ярость вонзила когти в моё сердце. Она так пренебрежительно говорила о Селвине. О собственном сыне, который в свои шестнадцать сумел поднять солдат Дома Земли и повести их в тронный зал. О сыне, который пал от руки Осрика — гордый и непокорный, несмотря на страх.

— Какая трусость, — прошептала я, сжимая бумагу так, что она зашуршала.

Элоди опустила взгляд в пол.

— Восемь веков страданий под Осриком ей, видимо, оказалось мало, — процедил Друстан, каждая черта его тела источала ярость. — Пока её руки остаются чистыми, она готова позволить чему угодно случиться.

Как бы я ни ненавидела его, тут не могла не согласиться. Нейтралитет звучал красиво в теории — быть свидетелем истории, хранителем правды, стоять в стороне от насилия, которое другие совершают так легко. Но перед лицом чудовищного зла это превращалось в соучастие.

— Могу ли я передать ответ принцессе? — спросила Элоди.

— Она не заслуживает ответа, — сказал Гектор, постукивая пальцами по столу. — Пусть наслаждается своей праведностью. Мы теряем драгоценное время, пытаясь её переубедить, в то время как на кону жизни во всех наших домах.

— Согласна, — откликнулась Гвенейра.

Я посмотрела на Элоди, всё ещё склонившую голову, и вместе с гневом во мне зашевелилась тоска. Дом Земли был полон тех, кто стал мне дорог. Но выбор Орианы становился их выбором по умолчанию.

— Хорошо, — сказал Друстан. — Мы не шлём ответа.

Элоди снова присела в реверансе:

— Благодарю за аудиенцию.

И исчезла, выскользнув за дверь, быстрая, как всплеск рыбы.

Друстан поднял руку и наложил на дверь охранное заклятие, мерцающее, оранжевое, как летний закат. Та же преграда, что он использовал во время наших встреч, — и не только для шёпота тайн.

Не те воспоминания, о которых стоило думать сейчас. Не зная, что ещё предпринять, я опустилась в кресло напротив Друстана. Взглядом я задала вопрос Каллену, но он покачал головой и остался стоять, сцепив руки за спиной.

— Гвенейра, — сказал Друстан, — расскажи нам о нынешнем положении Дома Света.

— Хаос, — ответила она, наклонившись вперёд. — Сторонников Осрика больше, чем революции. Но, как вы знаете и по своим домам, многие предпочли держать мнение при себе, избрав путь наименьшего риска. Смерть Осрика склонила бы их на нашу сторону, если мы сумеем воспользоваться этим моментом — чем я и занимаюсь.

— Кто ещё метит на место Роланда? — спросил Каллен.

— Торин и Ровена.

Гектор скривился:

— Я бы предпочёл забыть об их существовании.

Я, чувствуя неловкое невежество, прочистила горло:

— Кто такие Торин и Ровена?

Гвенейра обратила на меня холодные карие глаза:

— Торин — мой кузен. Ровена — его консортка. Но они собираются управлять домом на равных.

— О. Это… обычно?

— Совсем нет. Но они действуют как единое целое уже шестьсот лет, так что удивляться нечему. — Она сделала паузу. — Но для всех было бы лучше, если бы они не победили.

— Они безумцы, — без обиняков бросил Гектор.

— Не недооценивай их, — сказала Гвенейра. — Да, они садисты в духе Осрика, но и умны.

По спине пробежал холодок.

— Но ведь и ты можешь возглавить дом?

Она кивнула:

— По крови моё право слабее, чем у Торина, но я — несомненный лидер фракции, поддержавшей Друстана. А Дом всегда превыше всего сохранит самого себя. Если я соберу достаточно сторонников, остальные подчинятся.

Друстан постучал костяшками по столу:

— Я хочу обсудить военные ресурсы, которые каждый из нас может внести в