Воплощение - Бьянка Скардони

Боже, как от него хорошо пахнет.

Внизу моего живота полыхал пожар.

— А если я хочу, чтобы ты воспользовался мной? — прошептала я, приподнимаясь на носочках, чтобы наши губы оказались как можно ближе, но не соприкасаясь. Нет никакого смысла отрицать: я зависима от него — от его прикосновений, от его тела, от его крови — так сильно, что моя собственная кровь разгоняется в его присутствии.

Он застонал в ответ на мои действия — этот восхитительный низкий хриплый звук из глубин его горла.

— Я пытаюсь быть порядочным мужчиной с тобой, ангел, а ты очень усложняешь мне задачу.

— В том-то и суть.

Я сократила оставшееся расстояние и жадно прижалась к его губам.

Он тут же поцеловал меня в ответ, почти инстинктивно, как будто его губы не были способны ни на какой иной ответ. Мои губы двигались вместе с его в едином танце, желая проникнуть внутрь и попробовать его на вкус. Но затем он резко оборвал поцелуй и оттолкнул меня.

Мудак!

— Грязно играешь, ангел.

— А ты меня убиваешь, Доминик.

Я взревела от неудовлетворённого желания, точно волчица в течку.

Очевидно, мы снова попали в параллельную вселенную. Ту, где я кидаюсь на него, как сексуальный маньяк, а он каждый раз выливает на меня ушат ледяной воды.

Как отстойно мы поменялись ролями.

— У меня есть кое-что для тебя, — сказал он и выпустил моё запястье, чтобы потянуться рукой в передний карман. Он пытался сменить тему, но я не собиралась упрощать ему задачу.

— От этого у меня загорятся фейерверки в голове? — язвительно уточнила я, перед тем как схватить его бокал с каминной полки и осушить его одним глотком. — Если нет, то мне не интересно.

Он цокнул языком.

— Когда ты стала такой грубой, ангел?

— Тогда же, когда у тебя появилась совесть, — парировала я.

— Туше.

Он улыбнулся, весь такой из себя довольный, протянул мне зажатый кулак и раскрыл ладонь. На его указательном пальце висел кожаный брелок.

Я сделала шаг назад и изогнула бровь.

— Что это?

— А на что похоже? — спокойно спросил он.

— На ключи от машины, — сказала я, предпринимая ноль усилий, чтобы взять их у него.

— Люблю свою умную девочку.

Он уронил ключи между нами.

Я поймала их, не глядя, и тут же швырнула обратно в него.

— Ты не можешь подарить мне машину, Доминик.

Это, чёрт возьми, исключено.

— Я только что это сделал, ангел. — Его голос был сладким, как мёд. — Машина уже куплена, оплачена и вся твоя.

На его лице отражалась неприкрытая радость, словно он был невероятно горд собой.

— Тебе же хуже, потому что я её не приму, — враждебно выпалила я и развернулась к бару. Мне нужна ещё порция виски, чтобы с этим справиться. Возможно, две.

— Да почему же? — спросил он с искренним недоумением и даже капелькой обиды.

— Почему? — Я резко обернулась, поражённая тем, как он не понимает, насколько неуместен его подарок. — Потому что я тебе не какая-то девочка по вызову, готовая сорваться к тебе посреди ночи, чтобы удовлетворить твои потребности ради роскошных подачек с твоей стороны. Это оскорбительно и охренеть как унизительно.

Его брови взлетели. Клянусь, он издевается надо мной.

— Нашу ситуацию едва ли можно так описать, ангел, — ответил он, с трудом пытаясь сдержать смех.

— Я рада, что тебя это веселит, Доминик, но факт остаётся фактом.

— Во-первых, позволь тебе напомнить, — сказал он, подходя ко мне со сложенными за спиной руками, — что это ты попросила меня тебя сюда привезти.

— Как будто ты был против, — пробормотала я.

— Во-вторых, — продолжал он, пропустив мой комментарий, — ты первая начала сближение, а я вежливо отказался.

Я закатила глаза. Пускай он прав, но зачем говорить это с таким самодовольным видом?

— В-третьих, если уж говорить о потребностях, — протянул он, пробегая глазами по всему моему телу, — то я думаю только об удовлетворении твоих. Не станешь же ты отрицать, что…

— Ладно, ладно, убедил, — перебила я, замахав руками, лишь бы замолчал. — Как бы то ни было, я не приму от тебя эту дурацкую машину, так что можешь вернуть её туда, где взял.

Развернувшись к нему спиной, я достала из бара бутылку «Джек Дэниелс» и наполнила свой бокал до самых краёв.

— Увы, так не получится. — Он подошёл ко мне и поставил руки полку по обе стороны от меня и наклонился к моему уху, пока я делала особенно большой глоток виски. — Я уже купил машину, ангел. Теперь она твоя, если захочешь. Если нет — не бери. Оставлю стоять у дома.

— И чем же это лучше? — спросила я, обернувшись к нему лицом и оказавшись в его объятьях, попутно разлив весь виски. — Теперь она будет стоять там и напоминать каждый раз, когда я буду выходить из дома, о том, что за мной должок.

— Машина ни к чему тебя не обязывает, уверяю, — произнёс он ровным низким голосом.

— Это ты сейчас так говоришь, но такие вещи всегда идут с ценником, — я поднесла бокал к губам и сделала ещё глоток, но поняла, что там почти ничего не осталось. — И я говорю не о деньгах.

С этими словами я развернулась обратно к бару, чтобы налить ещё виски.

— Ты невыносима.

— Просто потому, что меня нельзя купить? — фыркнула я, всё ещё стоя спиной к нему.

— Потому что ты отказываешься слушать голос разума. — Он устало выдохнул. — Ты бы предпочла, чтобы я нанял Генри, чтобы он возил тебя до школы?

— Что? Нет! — воскликнула я, всё больше раздражаясь с каждой секундой. Как он не понимает? — Я сама позабочусь о своих поездках.

Я снова повернулась к нему, только в этот раз осторожнее, чтобы не расплескать напиток. Да и комната начинает вращаться от слишком быстрых движений.

Он помедлил, глядя мне в глаза.

— Возможно, тебе стоит притормозить, — предложил он, указывая на бокал в моей руке.

— Приторможу, когда захочу, — ответила я и прислонилась спиной к бару, чтобы придать себе устойчивости. Вернув равновесие, я продолжила: — Слушай, я понимаю твоё беспокойство, но я не твоя ответственность, Доминик. Я могу сама о себе позаботиться. Могу сама добираться до школы и сама решать, сколько мне стоит пить.

— Знаю, ангел.

— Тогда почему ты ведёшь себя так, будто ты мой папочка?

Он скривился, убирая бокал от моего рта.

— Я думал, что веду себя как твой парень.

— Но ты не мой парень, — отрезала я, оттолкнула его руку и поднесла бокал к губам. Едва я осознала свои слова, как тут же о них пожалела,