Рыжий и черный - Татьяна Лаас
Он прошел мимо, наслаждаясь свежим воздухом. Как же ему этого не хватало, оказывается… Четыре года только город, четыре года только кабинеты-кабинеты-кабинеты и душные городские стены. Сперва два года обучения в корпусе, потом два года службы королю, расследуя заговоры, преследуя бомбистов, распутывая интриги придворных… Зачем знать весь мир, если перемещаешься по службе на паромобиле да работаешь в кабинетах? Белых пятен на картах еще так много, только там нет интереса короля, там не требуется провести войска, так что эти пятна закроют картографы, если доберутся. Его мир теперь сузился до одной конкретной Аквилиты. Тут тоже есть белые пятна — все катакомбы, но на фоне того, что он прошел, это такая малость. Может, к демонам лоа, к демонам службу, подать в отставку и… Здравствуйте, белые пятна этого мира. Мало кто вспомнит, что был такой Блек, опозоривший себя. Еще меньше поинтересуется, на каком хребте или в какой пропасти он сгинул. И нет, это не джаухар.
Лиса за спиной зашлась в диком кашле. Он даже обернулся на бедную. Та сидела на дорожке из его следов и тявкала, словно ругала его.
— Кыш! — буркнул он. Будут ему еще лисы высказывать свое негодование. Лиса обиженно потрусила прочь в лес, своей рыжей шубкой сливаясь с рыжей корой нелид.
Грег нахмурился — надо будет сегодня же показаться отцу Маркусу. Пусть хоть всю голову переворачивает, просеивая его мысли — быть безумцем в разы хуже. Сегодня он уже видел Орайю вместо Ривеноук, а теперь еще и лиса…
Он поднялся на излом горы, осматриваясь: на востоке вилась пустая сейчас дорога. Туда они с Лиз и направятся, возвращаясь в Аквилиту. Он оглянулся назад, откуда они с Лиз пришли. Черный зев спуска в катакомбы в почти вертикальном склоне горы. Огромные, отброшенные в стороны камни. Побитые эфирным взрывом, выкорчеванные деревья. Неудивительно, что он в магическом истощении — такого наворотить. Чудо, что вообще выжил. Вдалеке над пологим, заросшим лесом склоном кружились вороны. Зимой они часто сбиваются в стаи — холод, враги, голод заставляют даже ворон собираться вместе. Но… Грег присмотрелся — на предзакатный слет это не походило, да и утро уже давно. Вороны летали то и дело пикируя над одним и тем же местом, словно… Что-то клевали. Может, животное, а может и… Грег вздохнул — надо проверить. Он внимательно осмотрелся, выбирая путь, и направился к воронам и их пиршеству. Результат его не порадовал — из расщелины пятивековой нелиды торчала вверх скелетированная человеческая рука.
Грег собрался с силами и пустил вверх желто-красный сигнал: «Место преступления!». Вороны испуганно полетели прочь — птицы плохо переносили эфирные возмущения. Мужчину тут же повело в бок, заваливая в снег. Перед глазами все плыло кругами, тошнота подкатила к горлу горькой, разъедающей язык желчью.
Демонова лиса снова подобралась к нему и явно высмеяла его своим долгим, насмешливым тявканьем.
— Не дождешься… — еле выдавил он из себя.
Чтобы прогнать серую хмарь, пытавшуюся его отправить в небытие, он хватал пригоршнями ноздреватый снег, запихивая в рот и тут же выплевывая его с кровавыми сгустками. Растирал виски снегом, до боли царапая кожу. Пытался сесть, чуть не заваливаясь обратно. Вот же… Там Лиз в одиночестве… Еще решит, что он её бросил… Надо встать, надо вернуться, надо заставить себя двигаться…
Лиса последний раз тявкнула на него и решительно пошла прочь.
Где-то высоко в небесах обреченно прозвучало:
— Балбес… Ну почему ты меня с собой не взял?
Чем бы ему помогла Лиз, он сперва не понял, но, когда она подперла его в спину, помогая сидеть и не падать, а потом еще и потащила за руки вверх, заставляя вставать, он понял, что был не прав.
Потом… Через час, не меньше, сидя в кресле и блаженно ложка за ложкой черпая горячую кашу, он понял, что ни за что не сможет отказаться от Лиз. Только не от неё. От всего сможет: от службы, от рода, от города или вольного простора, но не от неё.
— Грег… — она отложила свою ложку в сторону.
Сил говорить почти не было — удержаться бы на краю сознания. Он чувствовал себя утопающим, из последних сил хватающимся за край проруби — отпустит, и тьма сомкнется вокруг, поглощая навсегда.
— Ум?
— Ты не Брок, не мычи… — грустно улыбнулась Лиз. Усталая, бледная, с мокрыми от пота волосами — столько тащила его назад к хижине, но такая родная и нужная.
— Я не мычу, я кашу глотал… — солгал Грег, тут же зачерпывая ложкой рис. Еще бы мимо рта не пронести. — Лиз?
— Как ты думаешь… Мог тебя Верр проклясть?
Грег замер, всерьез обдумывая её слова. Что-то в этом было, хотя в памяти опять всплыла фраза про повторение истории. Всерьез уже было с Броком, с его не вовремя произнесенным: «Чтоб ты сдох!». Здесь, скорее фарс — Верр не следит за языком, как бойцовский петух, бросаясь на всех.
— Не думаю.
— Он говорил, что ты пойдешь глубоко. И да, я помню, он так уже орал… Но мало ли. Меня смущает совпадение: его замечание про глубоко и тут же ночью катакомбы.
Он, быстро проглатывая кашу, сказал, чтобы Лиз не волновалась:
— Я сегодня же проверюсь. Не переживай — если проклятье есть, его найдут.
— А ведь еще есть принц Анри. — Лиз нахмурилась. — Я понимаю, что он будет мстить. Пощечину, которую я ему дала, он не забудет. Может… Это и есть начало его мести.
— Лиз… — он выпрямился в кресле, еле прогоняя дорвавшуюся до его сознания тьму — ему сейчас важно успокоить Элизабет. Он положил свою руку поверх её мелкой ладони. — Я разберусь…
— Я не говорила тебе… Не хотела расстраивать вчера… Но за мной вчера весь день ходили какие-то люди — меня вполне профессионально пасли.
Грег нахмурился:
— Мюрай, да?
Лиз его не поняла:
— Нет, Брок бы сказал, если бы пустил за мной топтуна.
Он поправился:
— Я имел в виду иное. Брок научил выявлять слежку, да?
— А кто же еще… — она зачерпнула своей ложкой остатки каши, подула и сунула Грегу в рот: — Ешь! Брок… Понимаешь, он прикрывал, конечно, как мог, добычу потенцита в катакомбах Аквилиты, но и мы сами должны были отвечать за свою безопасность.
Грег признался:
— Слежку за тобой и за Андре организовал принц Анри. Из лучших побуждений. Он хочет оградить тебя и Андре от выходок моего отца.
Лиз всегда
