Лаванда для отца-одиночки - Салма Кальк
— Так я сейчас покажу, — она улыбнулась… и внезапно оказалась прехорошенькой.
Не из тех, что сражают красотой наповал, нет. Но… захотелось улыбнуться ей в ответ.
И когда они снова оказались в саду, от её неловкости не осталось и следа.
— Сад разбит в классическом стиле золотого века Роганов — конец семнадцатого, первая половина восемнадцатого века. Подобный же разбит во внутреннем дворе Королевского дворца, только без кипарисовой аллеи. А черенки роз, по легенде, госпожа Марианна Тьерселен взяла в розарии Лимейского замка, там самая большая коллекция в стране, розарий ботанического сада Университета Паризии уступает и по количеству, и по разнообразию сортов.
Вообще Тео было без разницы, что за цветы и кусты тут растут и откуда они взялись, но он заслушался. Потому что увлечённый человек — это всегда привлекательно, чтобы не сказать — заразно, а лавандовая Лаванда оказалась увлечённым человеком.
— Мраморные беседки совершенно одинаковые, их изготовили на заказ, и образцом послужил сохранившийся портик храма богини-воительницы на острове Комос. Я там не была, но говорят, тамошний храм огромен, а здесь колонны с виду такие же, только меньшего размера.
Эжени привели в восторг и обе беседки, и зелёный лабиринт, по которому в них попадали, и статуи, которых, оказывается, семнадцать, и все они разные, и про каждую что-то известно, и она тут не просто так. И ещё некоторые не вдруг найдёшь, они спрятаны — госпожа Марианна любила устроить для детей развлечение «найди статую». Правда, Лаванда показала им все семнадцать, и три или четыре штуки вправду прятались за кустами или в зарослях жасмина у забора.
— Господин Жервез, возможно, к вам будут обращаться с просьбами водить в сад экскурсии. Потом, когда я доведу его до ума.
— И… что я должен делать? — не понял Тео.
— Да что захотите, — пожала она плечами. — Хотите — пускайте, не хотите — не пускайте. Вдруг вам будет нужен дополнительный доход?
Тео ничего не понял, но дополнительный доход, кажется, пока не нужен. Да и всё равно — здесь же ещё куча работы.
— Госпожа Венсан, обязательно говорите, если что-то нужно, хорошо? — спросил он.
Она посмотрела на него — и кивнула.
7. Первые шаги
7. Первые шаги
Юму насторожила новая школа.
О нет, это не впервой. Каждая новая школа настораживала… но ни в одной из них не было ни одного мага, ни одного! Она не могла представить, как это — в одной школе с другими магами.
Правда, сначала ей пришлось привыкнуть к тому, что она теперь живёт с магом в одном доме и это нужно постоянно учитывать. Потому что в чём-то с папой оказалось проще, чем с мамой и бабушкой, а в чём-то… наоборот.
Он не отказывал ей в походах куда-нибудь или в покупках. Всю ту неделю, что у неё оставалась до начала школьных занятий, они каждый день отправлялись куда-нибудь — в аквапарк, в парк аттракционов, в зоопарк, а в субботу даже попали на рок-концерт. На аттракционы хотела Юма, на концерт — папа, а в остальные места — они оба вместе. Юма не раз подумала, что останься она с мамой, то во-первых, её пришлось бы долго уговаривать и магически убеждать сходить в такое развлекательное место, а во-вторых, они бы пошли все вместе, и этот поход был бы имени младших братьев, потому что они маленькие, им нужно постоянное внимание, их нужно всё время пасти. И деньги, и развлечения, и мороженое — всё делили бы на четыре. А тут все радости достались ей одной.
О нет, не одной, им вдвоём с папой. Он круто плавал сам, и в аквапарке проинспектировал Юму первым делом — как она плавает, умеет ли нырять и всё такое. Увидел, что умеет, успокоился, и дальше все горки были их. Мама бы ни в жизни не разрешила ей на горку одной или с друзьями, и сама бы не пошла. А папа — пошёл.
В зоопарке они пробыли целый день, и то последних зверей смотрели уже в сумерках. Отлично провели время — кормили всех, кого можно покормить самим, смотрели на тех, кого самим кормить нельзя, фотали и снимали видео.
На каруселях тоже катались вместе, разве что в верёвочный парк Юма пошла одна, папа ждал её и фотал. Оба посмотрели на то, как прыгают с вышки с тарзанкой, посмотрели друг на друга и договорились, что попозже, потому что туда можно только с восемнадцати лет.
Просто в парке вокруг королевского дворца бродили по дорожкам, лежали на траве, ели прямо тут же бургеры и сладости. Бабушка бы пришла в ужас от такого варварства.
Но — когда Юма попыталась продавить папу ментально, ничего не вышло. Он поглядывал на неё со смешком, но молчал. А после третьей попытки спросил:
— Эжени, а словами не проще?
— Словами? — не сразу поняла она.
— Да-да, словами. Простыми человеческими словами. Я хочу того-то. Можно мне то и то. Давай сходим туда и туда. Представь, множество людей в мире решает свои насущные вопросы именно так.
— И что, если я скажу, что хочу ещё мороженого, ты согласишься? — это был пробный шар.
— Я уточню, точно ли ты хочешь и не лопнешь ли. И если хочешь — пойдём и купим, да и всё. Не вижу ничего особенно в том, чтобы летом есть мороженое.
— А если я съем здоровенную коробку и заболею? — именно этот аргумент всегда приводили мама с бабушкой.
— Значит, будешь болеть. И страдать от того, что не можешь не только есть мороженое дальше, но и делать другие интересные вещи. Ты не младенец, Эжени, ты уже вполне знаешь, что от чего бывает.
— Знаю. Я однажды съела десять стаканчиков, и у меня потом болело горло. В первом классе.
— Ну вот, тогда зачем? Понимаешь, если твоё желание разумно, то какие проблемы?
— А если неразумно? — рассмеялась Юма. — Или если оно странное?
— Тогда можно подумать об этом вместе. Почему тебе хочется неразумного, и что с этим делать. А странное — не всегда плохое. Кстати о странном — ты не хочешь сходить со мной на концерт? Выступает любимая группа моей юности.
Юме сделалось любопытно — какую группу слушал в юности
