Завязать след. Часть 2 - Лилиана Карлайл
— Черт… прости, — добавляет он, зажмуривая глаза. — Черт, прости… Мне снова придется запереть тебя в твоей комнате.
Мое сердце замирает, но я киваю.
Я в последний раз оглядываюсь по сторонам, запоминая все, что могу. Вид из кухонного окна ни о чем не говорит — все, что я вижу, это несколько деревьев вдалеке и темную, сочную землю.
То же самое и с окном рядом с телевизором.
Я понятия не имею, где мы находимся.
В зависимости от того, как долго я пробыла в багажнике, мы, возможно, даже больше не в Калифорнии.
Слеза скатывается по моей щеке, но он сохраняет дистанцию, когда я возвращаюсь в комнату. Я сворачиваюсь калачиком на своем месте у стены ванной и тихо всхлипываю, когда слышу, как он запирает дверь.
Я учусь справляться с перепадами настроения.
— Меня зовут Джон, — объявляет он, когда в следующий раз приносит мне еду. Он одет в коричневую толстовку и серые спортивные штаны, его волосы влажные после душа.
Если бы не его налитые кровью глаза и безумный взгляд, я бы подумала, что он прилично выглядит.
Но его манеры неуместны. Они неправильные.
Он под кайфом от О.
— Мне действительно нравится твое имя, — бормочет он, ставя поднос с едой на стойку в ванной. — Скайлар. Это как небо. И небо действительно красивое.
Я слабо киваю. — Спасибо.
— Я не хочу заниматься с тобой сексом или что-то в этом роде, — выпаливает он. — Я не собираюсь этого делать. Я не хочу, чтобы ты думала, что я собираюсь это сделать.
— Я ценю это, — бормочу я, чувствуя небольшой прилив облегчения.
Я понятия не имею, что еще я должна сказать.
Я бы хотела, чтобы он просто ушел.
Он остается в ванной невыносимо долго, а я пялюсь на плитку, отказываясь уделять ему то внимание, которого он хочет. Я пью из бутылки с водой, которую он мне дает, не совсем уверенная, что он не подсыпает в нее наркотик, чтобы успокоить меня.
Так продолжаются дни.
Я ем, пью и сплю. Он берет у меня кровь, затем пытается завязать разговор.
Мой отказ от подавляющих средств растет.
Иногда он злится, и я слышу, как он кричит по телефону через дверь. Как только разговор закончится, он протопает в ванную, возьмет у меня еще крови, а затем уйдет.
В других случаях он вне себя от радости. Он будет говорить ни о чем важном, а я притворяюсь, что слушаю.
Он приносит мне мешковатые толстовки и повседневные брюки, чтобы я переоделась, так что я не застряла в одной и той же одежде каждый день. Я изо всех сил стараюсь быть благодарной и позволяю ему жить в его заблуждении. Когда его нет в комнате, я пользуюсь душем с молниеносной скоростью; поддерживаю себя в относительной чистоте с помощью куска мыла, которое он мне предоставил.
Наконец, мне дали временные рамки.
— Ты здесь почти месяц, — говорит он, присаживаясь на закрытый унитаз. Он толкает меня кроссовкой по колену. — Думаю, я отлично справляюсь с заботой о тебе.
Он в одном из своих хороших настроений, поэтому я изо всех сил стараюсь улыбнуться ему. Я уверена, что это выходит как гримаса.
Месяц.
Месяц без подавляющих средств.
Недели пребывания в этой комнате без окон, сна у стены ванной.
Недели не было никаких известий от Лэндона или Ривера.
Когда я думаю о них, дыхание покидает мои легкие.
Они ищут меня? Или я просто еще одна Омега в длинном списке пропавших без вести?
Печаль охватывает меня, мое сердце разрывается каждый раз, когда я думаю о них.
Они забыли меня.
Я им не нужна.
Интересно, помнит ли меня Винсент вообще?
Моя брачная железа болит и сердится из-за пренебрежения.
От поддельных феромонов, которые носит мой похититель — Джон — у меня кружится голова.
— Что ты думаешь? — внезапно спрашивает он, вырывая меня из хода моих мыслей.
— Что? — прохрипела я.
— Как ты думаешь, я хорошо справляюсь? Я мог бы позаботиться об Омеге, верно? Я забочусь о тебе. Я хорошо справляюсь? — Он выпаливает свои вопросы в быстром темпе, глядя на меня сверху вниз широко раскрытыми глазами.
Я со стоном кладу руку на лоб.
— О черт, я принесу тебе аспирин. Черт, — шипит он, вскакивая и выбегая из ванной. Он чертыхается про себя, выбегая из комнаты.
Я морщусь и сажусь, обхватив голову руками.
Тошнота подкатывает к моему животу.
“Я мог бы позаботиться об Омеге, верно?”
Есть что-то очевидное, чего я не понимаю.
Да, он производитель лекарств, но это еще не все.
Почему он так сильно хочет пахнуть Альфой?
У меня раскалывается голова, мне холодно, и я не могу долго бодрствовать.
Когда я снова засыпаю, он наконец щелкает.
Он хочет собственную Омегу.
9
ВИНСЕНТ
Месяц.
Прошел гребаный месяц с тех пор, как пропала Скайлар.
В партиях O содержится кровь Омеги, но ни в одной из них нет ДНК Скайлар или Эйприл.
Я благодарен Бену; он держал меня в курсе на протяжении всего процесса. За все годы, что я его знаю, я всегда был с ним в лучшем случае холоден. Никогда не был дружелюбнее, чем нужно.
Но он по-прежнему предлагает информацию, большую, чем та, что доступна широкой публике.
Омегами торгуют ради их крови.
Это гребаный кошмар.
Были опрошены сотни свидетелей, некоторые полицией, некоторые специальными правительственными учреждениями, а некоторые Лэндоном и Ривером.
Но я предоставлен сам себе только с одной целью — найти Скайлар.
Я ни на кого не работаю — с тех пор как я “вышел на пенсию”, мне не перед кем отчитываться.
Итак, я трачу все свое свободное время на расследование.
Мне потребовалось слишком много времени, чтобы получить доступ к записи с камер наблюдения из кафе Эйприл, но теперь, когда они наконец у меня есть, я могу сопоставить ее со всеми продажами со дня исчезновения Эйприл.
Мое внутреннее чутье подсказывает, что выяснение того, кто похитил Эйприл, приведет меня к Скайлар.
В конце концов, она была первым исчезновением.
— Знаешь, тебе не обязательно все это делать, — говорит Лэндон, пока я смотрю в свой ноутбук. Я сижу на табурете у кухонной стойки Скайлар и изучаю видеозапись. — Сейчас все работают над этими делами. Ты не должен чувствовать себя обязанным.
После первой недели после ее исчезновения я начал останавливаться в местном мотеле вместо того, чтобы возвращаться в свою квартиру.
Что-то внутри меня изменилось.
Месяц назад я бы поклялся, что никогда больше не займусь этой работой.
Но у
