Давайте разведемся, Ваша Светлость! (СИ) - Орлова Марина
Глубоко вдохнув слегка затхлый воздух, характерный для низин и окраин города, я затаила дыхание. А затем толкнула дверь, услышав звон неизменного колокольчика, и вошла в тесное, плохо освещенное помещение со выцветшей стойкой и старыми манекенами, на которых висела простая и практичная одежда из плотной, добротной ткани. Именно такие вещи и были входу в этом месте. Лишь они помогали выживать владельцу скромного семейного ателье. Многие бы сказали про него – «посредственность», но я, как никто другой, знала, насколько велико это заблуждение и какие чудеса могли твориться в мастерской, скрытой старой ширмой под звук работающей швейной машинки.
– Добро пожаловать! Вы пришли сделать заказ?.. – на звук колокольчика вышла нас поприветствовать хозяйка ателье, но, заметив меня, запнулась на полуслове. Вежливая дежурная улыбка спала с добродушного лица за секунду, а карие глаза наполнились удивлением.
Я замерла, боясь даже вздохнуть из-за опаски, что меня сейчас же погонят восвояси, несмотря на то, как мучительно сладко оказалось увидеть родные и любимые черты на худощавом лице женщины.
– Ари… – выдохнула Сабина, прижав руки к груди, и ее глаза наполнились слезами, когда она сделала шаг навстречу, раскрыв для меня объятья, в которые я с благодарностью упала. Облегчение, что обрушилось на меня, пролилось тщательно сдерживаемыми ранее слезами. – Ари, милая Ария, это правда ты? Какая же ты красивая и взрослая выросла... – гладила она меня по лицу огрубевшими, мозолистыми руками с вечно израненными пальцами, которые в тот момент я была готова целовать в благоговении, ведь помнила, насколько ласковыми могли быть эти ладони. Никто и никогда не дарил мне столько ласки и нежности, как эти руки. – Девочка моя, почему же ты так плачешь? Молю, не плачь… – причитала она слезно, пока я прятала лицо на груди этой женщины, что удерживала меня за плечи и гладила по голове. – Дафни! Дафни, беги скорее сюда! К нам приехала наша Ари! – выкрикнула женщина в сторону мастерской.
– Сабина… как же я тосковала по тебе… Мне так тебя не хватало… – всхлипывала я, счастливо закрывая мокрые от слез глаза, зная, что в этих руках смогу найти долгожданное утешение. – Позволь мне еще чуть-чуть, еще немного побыть вот так… – крепче обняла я женщину, коря себя на чем свет стоит за собственную трусость, из-за которой не решалась навестить… или, хотя бы, написать Сабине даже после того, как вышла замуж, уйдя из-под надзора родителей. Отец не разрешал мне даже упоминать место, в котором я родилась и росла до тех пор, пока он не разбогател и не решил забыть свое бедное прошлое.
После замужества свекровь меня бы уничтожила, узнав, что я не только посещаю, но даже поддерживаю общение с простолюдинами низшего класса, боясь за репутацию рода.
Какой же дурой я была… Сабина, сможешь ли простить меня когда-нибудь, узнав правду?
***
– Я удивлена, что ты так быстро узнала меня. Пятнадцать лет прошло с момента, как мы виделись в последний раз, – смотрела я за суетившейся хозяйкой, которая проводила меня в маленькую, скромную, но чистую и опрятную кухню, чтобы угостить чаем, как это было в детстве. С тех пор я не пробовала чая вкуснее, чем делала эта женщина из дешевых и горьких чайных листьев.
Ее дочь – Дафни, которая была младше меня на три года, сейчас сидела рядом и смотрела в нерешительности, словно не могла поверить, что это действительно я. Оно и понятно, учитывая, что когда мне пришлось их покинуть, ей было всего четыре года. В детстве, даже несмотря на разницу в возрасте, мы с Дафни были очень дружны, и я присматривала за девочкой, пока ее мама усердно трудилась и днем, и ночью, чтобы обеспечить себя и дочь. Так уж вышло, что в этом доме ко мне относились теплее и радушнее, чем мои родители. Потому в скором времени я сама толком не заметила, как это ателье стала называть своим домом и с большой неохотой возвращалась к отцу и безразличной матери.
– Какие глупости, – отмахнулась Сабина, поставив передо мной неказистую кружку, а затем осмотрела меня внимательнее и засомневалась. – Прости, другой посуды нет…
– Сабина, пожалуйста, не говори так, – взмолилась я, схватившись за ее руку. – Я не хочу, чтобы ты относилась ко мне иначе из-за того, кем меня сделали. Пожалуйста, не смотри на… это, – окинула я жестом свое пусть и простое, но очень дорогое платье по меркам простолюдина. – Я все та же.
– Вот поэтому я так быстро узнала тебя, – слегка успокоившись, улыбнулась мне женщина, а в моей груди разлилось тепло и благодарность. – Пусть ты и выросла, стала аристократкой, но улыбаешься и плачешь все так же. И все такая же красавица, – дотронулась она до моего лица, ладонью, к которой я прижалась щекой, как щенок, не знавший ласки.
– Спасибо, – потупилась я и нехотя отпустила женщину, чтобы взять в руки кружку с горячим чаем и отхлебнуть горький и крепкий напиток. Вкус детства. Кто бы знал, как я тосковала по нему.
– А твой сопровождающий… Это нормально, что ты отослала его ждать снаружи? Как-то некрасиво вышло, что ему даже воды не предложили.
– Рыцарь герцога, – отмахнулась я. – Я не хотела, чтобы нам кто-то мешал, – понизила я голос, с тоской переходя к сути и сожалея, что не могу вот так просидеть пусть даже сутки и просто говорить обо всем на свете. Во времени я ограничена.
– Ария, что происходит? – занервничала Сабина, садясь на табуретку, уловив сменившийся настрой. – Я слышала новости о том, что твой отец выдал тебя за герцога. Я думала, что ты будешь счастлива, но смотря на тебя сейчас…
– Ты прекрасно знаешь отца, Сабина, – прошептала я. – Как считаешь, он мог устроить брак исходя из заботы обо мне? – пристально посмотрела я на женщину. Та вздрогнула, а затем нахмурилась и огорченно отвела взгляд. – Мне очень совестно, что за эти годы, я первый раз приехала к вам. Но и сегодня, к своему стыду, вовсе не бескорыстные мотивы руководили мной.
– Что это значит? – занервничала Сабина и переглянулась со своей дочерью.
– Мне нужна твоя помощь, Сабина, – стиснула я пальцы на слегка опустевшей кружке. – Я хочу развестись, но пока не могу себе это позволить. Как ты знаешь, этот брак договорной. Исходя из брачного контракта, я не имею права требовать развода, пока не пройдут оговоренные пять лет. После этого герцог сам потребует развод, разумеется, с компенсацией и алиментами, которые заберет себе отец. Меня же просто сошлют в монастырь и забудут, – рассказывала я о своем будущем, упуская тот момент, что мне уже приходилось это пережить. Сабина от моих слов побледнела, а ее кулаки произвольно сжались. Кажется, этот тот редкий случай, когда она действительно сильно злилась. – Если я потребую развод сейчас, ни о какой компенсации и речи идти не будет. Отец потеряет все вложенные капиталы, а меня все так же отправят в монастырь. И это – в лучшем случае. Мне не нравится ни первый, ни второй вариант.
– Есть и третий вариант, – подала голос Дафни, а я удивленно подняла брови. Девушка же пояснила: – Развода может и не быть.
– Исключено, – категорично покачала я головой. – Продолжать этот брак не будет иметь смысла для герцога. Он будет исходить исключительно из соображений выгоды. Аристократы мыслят иначе и не руководствуются чувствами, которых у герцога ко мне не имеется. От сделки с моим замужеством герцогство выжмет все возможное, а затем заключит новую, куда более выгодную с аристократическим родом. Я же останусь не у дел. Чтобы этого не допустить нужно провести большую работу, с которой в одиночку я не справлюсь. Потому и приехала сегодня сюда. Мне очень нужна ваша помощь.
– Я безусловно помогу тебе во всем, на что у меня хватит сил, но я совершенно не знаю, как это возможно! Я – скромная портниха, – развела Сабина руками.
– Это как раз то, что мне нужно, – улыбнулась я. – Так уж вышло, что для осуществления моего плана по разводу и возможности оставить отца с носом, мне нужен личный портной.
***
– Ари, я переживаю, – прошептала Сабина, затравленно посматривая в окно кареты, которая везла нас обратно в поместье. Мы уже выбрались из бедного района и ехали по ровным и ухоженным улочкам в направлении центра. Потому нисколько не удивлялась тому, с каким интересом и восторгом Дафни смотрела в окно кареты, так как люди ее статуса выбирались из своего района крайне редко и по особым праздникам. По такому случаю Сабина с Дафни надели свои лучшие одежды, сделанные искусно, но из дешевой и грубой ткани. Да и крой был максимально простым, как и престало простолюдинам их круга. В зависимости от района у местных имелся определенный фасон одежды, чтобы с первого взгляда можно было определить откуда именно данный простолюдин. – Не посчитает ли герцог оскорблением, что такие, как мы, посетим его дом? – бросила она кроткий взгляд на сэра Гаспара, который по данной теме никак не высказался и покорно принял новость, что я забираю портниху и ее дочь в поместье. За других я не переживала: после сегодняшнего происшествия ни одна прислуга не посмеет открыто перечить мне, пока все не забудется. Но все может измениться, если рыцарю прикажет выбросить незваных гостей непосредственно хозяин. Я отлично понимала, кому именно служит сэр Гаспар, но почти не переживала.
