Больница на Змеиной Горе - Анна Сергеевна Платунова
После того как Ула услышала нашу историю, можно не сомневаться, что к вечеру половина жителей городка будет знать, кто мы такие, откуда и зачем явились в Змеиную Гору.
Лори, едва проснувшись, стала проситься погулять. В ее возрасте я сама носилась по улицам с ватагой друзей, а каждый сосед мог и приглядеть, и воды налить, когда нужно. Но как страшно отпустить свою девочку одну! И дома держать неправильно.
– Не волнуйтесь, – успокоила меня госпожа Нерина. – Она будет играть под моим присмотром. Меня, конечно, никто не увидит: искусство отвода глаз я давно не использовала, но прежде оно неплохо мне давалось.
– Замечательно! – выдохнула я с облегчением.
Ведь и правда, госпожа Нерина с нами приехала не для того, чтобы бока отлеживать.
Лори вышла за порог с героическим видом первооткрывателя, отправляющегося к неизведанным землям. Тетушка Тави, хитро усмехнувшись, шагнула следом и мгновенно растворилась в воздухе.
Мы с Лансом переглянулись: мы впервые остались наедине. За окном тенькала, надрываясь, какая-то пичуга. Билась о стекло настырная муха. Не нужно никуда бежать, торопиться, решать вопросы.
– Ну, что будем делать, господин Мон? – улыбнулась я.
Ланс притянул меня за талию, легонько поцеловал.
– М-м-м, мне кажется, я знаю.
Я рассмеялась и шлепнула его по руке.
– Лучше дождемся вечера, мой ненасытный муж.
Как же замечательно, что можно снова шутить, перелистнув мрачную страницу нашей жизни. Хотелось верить, что все самое плохое позади. Да, здесь мы будем умирать от скуки, но лучше уж от скуки, чем от страха за жизнь Лори.
Я вспомню, что умею накладывать швы не только на раны, а Ланс давно мечтал сесть за диссертацию о проклятии некроманта. Вот пусть и займется!
– Идем! – сказала я.
– Куда?
– В универсальный магазин господина Тори, купим тебе пачку бумаги, чернила и перья! А еще ткань, нитки и иголки для меня. Вернее, для тебя – для твоего нового костюма. И заодно познакомимся с жителями, мой прекрасный господин Мон.
– Согласен, госпожа Мон.
Ланс коснулся губами моего запястья. Я покачала головой.
– А вот аристократические привычки придется забыть. Теперь я стану учить тебя вести себя в обществе! – И я вздохнула с притворным сожалением.
На улице жарило солнце. Оказывается, шляпка и тонкие перчатки значительно облегчают жизнь! Я успела к ним привыкнуть. Впрочем, к хорошему быстро привыкаешь. Теперь ни слуг, ни водных артефактов, ни кухарок…
*** 11 ***
Жизнь в маленьком городке вроде Змеиной Горы мало чем отличается от деревенской. На рассвете орут петухи, вырывая из объятий сна. Стоит снова задремать, как раздается не слишком мелодичный звон колокольцев, когда пастух собирает по домам стадо и ведет на пастбище, и этот звук заставляет проснуться окончательно.
Днем разморенные солнцем улицы кажутся почти вымершими. Вот разве что пробежит стайка ребятишек, разгоняя ленивую тишину, и снова никого. Взрослые на работе, в поле. Почти у всех жителей городка были наделы земли, если не свои, то арендованные, а летний день год кормит. Зимой многие уйдут в большие города на заработки: на фабрики, в извозчики, а то и наймутся в лавки.
В самой-то Змеиной Горе лавок, почитай, и нет. «Универсальный магазин», торговавший всем, от мыла до кружевной тесьмы. Продуктовая лавка, где можно купить чай, сахар, средней паршивости кофе и крупы. Мясная лавка, владелец которой, господин Рутцен, кичился, что хранит товар не на леднике, а в самом настоящем стазисном ящике, который он заказывал аж из самой столицы. Да еще пекарня и пивоварня матушки Картер. По утрам там можно было купить горячий хлеб – и редко когда Лори не отгрызала горбушку по дороге домой, – а вечером открывался трактир, что служил местным своего рода клубом. Куда еще было податься после целого дня тяжелой работы? Запить несколько ломтей хлеба свежим пивом, поговорить о том о сем, прежде чем, вернувшись домой, уснуть сном праведника, чтобы утром снова подняться с первыми петухами.
Порой Лансу казалось, что он вернулся в детство, когда проводил все лето в Осинках, дедовом имении. Тот же запах пыли и нагретой солнцем лебеды, тот же шелест листьев за раскрытыми настежь окнами, ленивый перелай дворовых собак да звонкие детские голоса.
Только сейчас не он, а Лори убегала из дома ни свет ни заря, чтобы вернуться поздно вечером уставшей, с разводами пыли на личике, а иной раз и ссадинами на коленках, взахлеб рассказывала новости. Разродилась соседская кошка. «Они такие малюсенькие-малюсенькие, даже глазки не умеют открывать, мамуля, можно мы одного возьмем, можно?!» Старшие мальчики, которые уже считали зазорным возиться с «малышней», разрешили сыну господина Рутцена сходить с ними ловить раков: шестилетний орчонок был крепче некоторых подростков. Тайком выбраться в окно Ульрих сумел, так же незаметно вернуться – нет, но больше всего жалел не о домашнем аресте, а что отец забрал честно добытых раков и выставил их в лавке. «У них клешни, вот такие, – тараторила Лори, – Ульрих говорит, палец перекусить могут!»
Ник, тот самый мальчонка, что показывал дорогу к дому, притащил с дедовой пасеки самую настоящую живую лисицу. «Только я ее погладить не успела. Никто не успел, она вдруг цапнула Ника и убежала. Наверное, собак испугалась». Ланс видел, как нахмурилась Грейс, услышав это, как десять раз переспросила, не трогал ли еще кто из детей эту лисицу, и точно ли ее не догнали собаки.
Он и сам напрягся и даже сходил к старому Нику, деду мальчика, – ребенка нужно было немедленно отправить к лекарю, у которого есть вакцины. Именно лекарю, магия не могла предупредить развития болезни. Но старик и слушать не стал. Дескать, и его самого по молодости недобитки на охоте, бывало, кусали, и ничего не было. Какая такая вак-ци-на? Случится что или нет, одним пресветлым богам известно, а к лекарю ехать – день терять. Да и кто поедет: родители в поле, а самому Нику мед гнать надо. Вот, кстати, господин Мон, не хочешь ли подзаработать, помощник нужен, тяжело уже одному.
Подзаработать Ланс не хотел, но от предложения не отказался: устал целыми днями бездельничать. К тому же надеялся переубедить старика. Заработать несколько монет и большую крынку душистого меда получилось, переубедить – нет, отточенное дебатами в Совете красноречие разбилось о непоколебимое «все мы в руках божьих». Давненько Ланс не чувствовал себя настолько беспомощным.
Для Лори дни в Змеиной Горе неслись вскачь, Грейс, кажется, тоже вовсе не скучала, занятая то домашними делами, то рукоделием, а для самого Ланса время
