Зимний Бал, или Еще один шанс для попаданки - Оксана Гринберга
Вместо этого парень вскинул обе руки. Я увидела, как задрались рукава его пальто, а затем заметила на внутренней стороне его рук то ли татуировки, то ли рисунки переплетающихся черных линий.
Эти линии внезапно стали зримо набухать, а затем наливаться оранжево-красным, словно теперь по его венам текла уже не кровь, а огонь.
В подтверждение моим мыслям с ладоней парня полился тот самый огонь, и было его предостаточно. В нашу сторону дохнуло жаром; я охнула, прижимая к себе Рори.
Решила, что нам нужно было сидеть дома, честное слово!..
Потому что вокруг одни опасности!
И вообще – что это такое?! Огненная Магия какая-то, других объяснений у меня не было. Но что он собирается с ней делать?!
К облегчению, сжигать себя, нас, жандармов или чью-либо собственность парень не стал. Вместо этого снова мне подмигнул, словно затеял это представление специально для меня, после чего…
Огонь лился уже не с его ладоней, пламя перетекало в лезвие кинжала, которым он начертил перед собой огненный четырехугольник.
Тот вышел довольно большим – настолько, насколько ему хватило размаха руки.
Теперь огонь продолжал гореть в воздухе, и этому у меня тоже не было никаких объяснений. Как и тому, что парень «вскрыл» кинжалом пространство внутри четырехугольника, словно выковырял провалившуюся внутрь консервной банки крышку.
Образовалась черная дыра, в которую он и нырнул. Прыгнул туда рыбкой, после чего исчез, хотя должен был приземлиться на заснеженную мостовую.
Но он не приземлился.
Я заморгала в полнейшем изумлении, отстраненно подумав, что мне и самой не помешает… ненадолго усесться на тротуар и подумать обо всем, что произошло перед моими глазами.
Потому что парень пропал с концами.
Черная дыра еще немного повисела в воздухе, затем тоже перестала существовать. Огонь задержался на несколько секунд, словно раздумывал, что ему делать в отсутствие хозяина. Но, кажется, решил, что без того скучно, и тоже исчез.
Трое добежавших к этому времени жандармов остановились, отдышались, после чего принялись деловито осматривать улицу, на которой больше не было следов ни вора, ни пожара, ничего.
Лишь затоптанный и местами подтаявший снег.
На это я снова подумала, что тот парень, скорее всего, был магом. А еще – что в устроенном перед нашими глазами представлении таилось нечто… неправильное, запрещенное, от которого нам с Рори стоило держаться подальше.
– Пойдем, Рина! – негромко произнес брат и дернул меня за руку. – Нужно поскорее идти, а то сейчас здесь будет инквизиция.
И точно, жандармы принялись вслух рассуждать, вызвать ли им инквизицию, или те явятся сами, потому что магический всплеск от Разрывателя Пространства, похоже, был довольно ощутимым.
Наверное, дошло аж до самого Главного Инквизитора на Акульем Острове, никак иначе!
На это мой внутренний голос уверенно заявил, что в каком бы месте, времени или мире я ни очутилась, от инквизиции стоит держаться подальше. Даже если мы с братом всего лишь свидетели и не имеем к произошедшему ни малейшего отношения.
Поэтому мы с Рори пошли.
Сперва тихонечко, прячась за тумбу и стараясь не привлекать к себе внимания. Затем свернули за угол ближайшего дома и ускорили шаг.
Почти бежали и делали это так долго, пока Рори окончательно не выдохся. Да и я не сказать, что чувствовала себя бодрой, – перенесенная Риной Одридж болезнь все же давала о себе знать.
Наконец, остановились. Я попыталась отдышаться, а заодно не кашлять слишком громко и мучительно, вдыхая холодный воздух и пугая брата.
Оказалось, спешили мы в нужном направлении, потому что еще минут через пять я увидела реку и тот самый каток, на который Рори так упорно меня тащил.
Единственная задержка на нашем пути возникла, когда Рори остановился и дернул меня за руку. Я думала, что его заинтересовали круглые, похожие на китайские фонарики рядом с прачечной некой миссис Чанг, и еще то, что через распахнутую дверь наружу вырывался теплый и влажный воздух.
На него тотчас же набрасывался мороз, и результатом их битвы становился белый клубящийся туман.
Из него, словно привидение, нам навстречу вышла невысокая сухонькая женщина со смуглым лицом и собранными на макушке седеющими темными волосами. Одета она была в длинную серую тунику с разрезами на бедрах и в широкие штаны совсем не по моде Ровейны, где женщины носили длинные юбки и мели подолами пол и мостовые.
– Как твое самочувствие, Рина? – поинтересовалась у меня женщина.
Говорила она с легким акцентом; черные миндалевидные глаза глядели встревоженно.
– Намного лучше, миссис Чанг! – вновь рискнула я. – Видите, уже на ногах! Ах да, спасибо вам за суп, было очень вкусно.
– На здоровье, деточка! Тебе и твоему брату, – она с улыбкой потрепала Рори по плечу.
Тот на секунду прильнул к боку миссис Чанг. Брат явно рад ласке.
Тогда-то я снова решилась:
– Ким-Ли – она здесь?
Женщина нахмурилась, затем покачала головой.
– Опять сбежала с этим проходимцем Чандлером, вот же дрянная девчонка! Совсем не хочет слушаться и помогать своим родителям. В голове только одно – каток и коньки. И еще кое-что другое, поэтому, видят Боги, скоро принесет мне и своему отцу «подарочек» в подоле!..
После этого зацокала и перешла на другой язык, перемешивая незнакомые мне фразы со знакомыми. Ругала свою неразумную дочь, да так увлеклась, что не заметила, как мы с Рори потихоньку ретировались и довольно скоро дошли до замерзшей, заснеженной реки.
Я вновь остановилась, потому что зрелище перед моими глазами раскинулось впечатляющее.
Противоположные берега – наш и, думаю, тот самый Акулий Остров – соединяли два широких каменных моста. Кажется, оба были разводными, хотя судоходства не было и в помине. Вместо этого по накатанным снежным колеям под мостами скользили сани и ехали крытые телеги, и движение по замерзшей реке оказалось довольно активным.
Я же принялась с интересом разглядывать Акулий Остров, пока не высмотрела на нем королевский дворец, занимавший самый высокий холм. У его подножия раскинулись особняки, обнесенные внушительными заборами.
Еще немного посмотрев на место, где селились богачи и знать Ровейны, я потеряла к нему всякий интерес. Та сторона казалась мне безжизненной, словно обезличенной картинкой, тогда как на «нашей» жизнь бурлила и била ключом.
Мы с Рори вышли к стихийному рынку, устроенному на берегу и еще немного на льду. Повсюду, куда ни погляди, протянулись сколоченные вкривь и вкось ларьки и будки,
