Магия объединяет - Илона Эндрюс
Он посмотрел на человеческие останки на кресте.
— Это один из людей Хью?
— Да.
— Что он сделал?
— Он отказался выполнять мои приказы. Я сказал ему кое-что сделать, и он ответил мне, что он солдат, а не мясник. Величайшее лицемерие этой псевдоморальной позиции заключается в том факте, что если бы Хью отдал ему такой же приказ, он, вероятно, подчинился бы. Я просто напомнил ему, что он переводит дыхание по моему усмотрению.
И он приказал привязать его к кресту. Чтобы смерть заняла больше времени.
— Это варварство.
Роланд повернулся ко мне с легкой улыбкой.
— Нет. Варварство обычно приводит к быстрой смерти. Жестокость — признак цивилизованного человека. У меня тут сотня Железных псов. Он отличное наглядное пособие.
И это было все, в двух словах. Для него не было никаких запретов для достижения своих целей.
— Как долго он там висит?
— Пять дней. К настоящему времени он должен был быть мертв, но он, несмотря на боль, использует магию, чтобы оставаться в живых. Воля к жизни — поистине замечательная вещь.
Я хотела дойти туда и снять человека Хью. Я не была доброй, я могла быть жестокой. Я и раньше пользовалась мечом ради наказания, но в самом худшем случае наказание, которое я применяла, длилось минуты. Человек на кресте был там несколько дней. Железный пес, возможно, и принадлежал Хью, но была грань между добром и злом, и такого рода пытки пересекали ее. Это не касалось нас с Хью. Это было о правильном и неправильном.
— А если Хью вернется?
— Не вернется. Я понизил его.
— Ты что?
— То, что дается добровольно, также может быть отнято. Я разорвал связь между нами. У него все еще есть преимущество нашей крови со всей ее силой… которую, к сожалению, я не могу убрать, не лишив его жизни, но мы не связаны. Свет его дара больше не драгоценен для меня.
Волоски у меня на затылке встали дыбом. Моего отца больше не волновало, жив Хью или умер.
— Ты сделал его смертным.
— Да. Даже с его способностью к исцелению, я ожидаю, что он не протянет следующее столетие.
— Он знает?
— Да.
Хью был разрушительным мечом моего отца. Роланд указывал на мишень, и Хью уничтожал ее, пока не оставались только кровь и пепел. Затем вмешивался мой отец, чтобы обуздать своего жестокого военачальника, и жертвы Хью радовались, потому что все было лучше, чем Хью. Роланд был смыслом жизни Хью. И теперь его бог отверг и покинул его.
Я ненавидела Хью за список поступков длиной в милю. Его люди убили тетю Би. Он использовал магию, чтобы бросить меня в тюрьму отца и медленно морил голодом почти до смерти, пытаясь сломить мою волю. Он убил одного из моих друзей у меня на глазах. Но я понимала Хью. Он был инструментом воли моего отца в такой же степени, в какой я была инструментом Ворона. Ворон указывал, и я без вопросов убивала, и, что еще хуже, без сомнений. Потребовалась его смерть и годы без него, прежде чем я освободилась от его влияния. Я точно знала, как сильно может ранить отказ человека, который воспитывал тебя как отец. Я думала, что Ворон заботился обо мне. Когда я узнала, что он тренировал меня, чтобы видеть боль на лице моего отца, когда Роланд будет убивать меня, это почти сломило меня, но к тому времени Ворон был уже как десять лет мертв.
— Ты был для него всем. Он совершил все эти зверства ради тебя, а ты лишил его своей любви, того, что было для него дороже всего.
— Хью пережил свою полезность. Его жизнь была серией несложных заданий, и, в конце концов, она стала его работой.
И чья это вина?
— Ты подобрал его с улицы. Он был воспитан именно таким, как ты хотел.
— У него был потенциал, — сказал Роланд задумчивым голосом. — Так много магии. Он был как упавшая звезда, светящийся метеор. Я расплавил его и выковал из него меч. Ты права, на самом деле это не его вина, но факт остается фактом — мир становится сложнее. Некоторые мечи предназначены для того, чтобы быть выкованными только один раз. Лучше начать все сначала.
Джули. Джули тоже была сияющим метеором, молодой и податливой, ее легко расплавить и перековать. Ты гребаный козел. Ты не заполучишь Джули. Я разжала зубы и заставила свой голос звучать ровно.
— Было бы добрее убить его.
Улыбка Роланда не дрогнула, но на мгновение тепло в его глазах остыло, и я увидела ледяную сталь под ними.
— Я не добрый, дочь моя. Я справедливый.
Я должна была убраться отсюда, пока не сделала чего-то, о чем потом пожалею. Но также я должна была освободить Саймана и избежать войны с Роландом.
— Верни мне Саймана.
— Ледяной великан добровольно покинул границы твоего города. Мои люди не нарушали границы.
Итак, они устроили засаду и схватили его, пока он совершал путешествие. Вот же черт.
— Это не имеет значения. Его резиденция в Атланте. Его деловые интересы в Атланте. Он владеет собственностью, нанимает людей и платит налоги в Атланте. Он — мой.
Роланд долго размышлял над этим.
— Нет. Он мне нужен.
Правильно. Подчиняйся букве соглашения, а не духу.
— Ты вынуждаешь меня действовать.
— Он тебе даже не нравится. — Глаза Роланда сузились. — Что плохого в том, что я оставлю это существо?
— Дело принципа. Я бы сделала то же самое, если бы никогда не встречала его раньше. Верни моего ледяного великана, отец.
— Или?
— Или мне придется вернуть его. Я не брошу свой народ.
— Я ненавижу, когда мы ссоримся. — Роланд наклонил голову. — Что, если я предложу тебе эту жизнь? — Он кивнул на крест. — Утешительный приз. Это беспокоит тебя. Я вижу это в твоих глазах. Дочь, ты можешь занять место заместителя Хью. Делай с ним, что хочешь.
— Спасибо. Я заберу его, раз уж ты отдаешь его мне, но мне все еще нужен мой ледяной великан.
— Не поднимай на меня руку, Кейт. Все, что тебе нужно сделать, это уйти.
Все его обещания вылетели в трубу, как только появилось то, чего он хотел. Меня охватило желание закричать ему в лицо. Крики ничем бы не помогли, разве что ввергли бы нас в конфликт, к которому мы не были готовы.
— Не пойдет.
Он вздохнул.
— Ты не оставляешь мне выбора. Если следовать твоей логике, то любой из человек, который покидает пределы моего города, становится законной добычей. Поскольку ты расположился прямо за городской границей, Атланта находится в осаде, а осада — это акт войны. Ты нарушаешь правила, отец.
Роланд тихо рассмеялся.
— Это решается очень просто. Верни то,
