...Или будет? (СИ) - Муратова Ульяна

— Не знаю. Алекс говорил, что бирюза очень ценится.

— Очень ценится, это безусловно, но она не бесценна. Нужно трезво оценивать свои возможности, Аня, и принимать помощь оттуда, откуда её предлагают. Но при этом делать это так, чтобы ты за неё не осталась должна больше, чем сможешь отдать. Поэтому старого лея Иртовильдарена можно попытаться прогнуть на содержание внуков. В конце концов, пять с лишним годин их поднимала ты, по справедливости, следующие пять это должен делать отец или его родственники.

— Да, но мы всегда жили в том жилье, что оставил Алекс. И деньги он тоже оставлял, хоть они и кончились довольно быстро. А я вышла на работу, только когда дети немного подросли.

— Считай, что ты вернула Алексу долг в виде бирюзы, за которую он тут купит необходимое и достроит дом. Да и браслет для Ксендры оплачен заработанными тобою деньгами, не так ли?

От признания последнего стало горько.

— Да. То, что осталось у меня — это в основном подарки подруги, которая запретила рассказывать о них Алексу и потребовала хранить отдельно.

— Мудрая подруга. И очень практичная.

— Да. У неё в подчинении целый отдел, ты бы видел, какая она бывает крутая.

— Крутая? Как гора?

— Да, мы так говорим. А она именно такая, крутая, как гора. Кстати, ямочки на щеках у неё тоже есть.

— Они у всех в вашем мире?

— Нет, но есть поверье, что ими отмечены те, кого благословила Афродита, древняя богиня любви. Но, думаю, мой случай наглядно демонстрирует, что это не так.

— Почему же? Ты же любила?

— Да, но…

— Я вот никогда никого не любил. Знаешь, как это тяжело? У меня словно счётчик в голове — тик, тик, тик… Каждое движение, слово, поворот головы я оцениваю и рассматриваю как дознаватель.

— Профессиональная деформация. У многих следователей такое. Когда видишь, как плохо люди могут делать друг другу, то перестаёшь верить в чью-то искренность. Перестаёшь доверять.

— Именно.

— У меня есть один друг, у него тоже самое. Была жена, но он её поймал на измене, с тех пор только хуже стало.

— Знаешь, если бы я согласился на брак, то только с Обрядом. В этом я понимаю Алекса. Доверять безусловно у меня никогда не получится.

— А с клеймом, значит, получится? — горько усмехнулась я.

— В него я верю больше, чем в чью бы то ни было потенциальную порядочность, — хмыкнул Тарнис, останавливаясь.

— Хотя бы тогда имей смелость объяснить своей супруге что оно означает. Мы пришли?

Снаружи дом, находящийся на стыке Центрального и Торгового районов, выглядел очень внушительно и, похоже, служил не только магазином, но и мастерской, а возможно, и местом проживания семьи.

— Да, проходи вот сюда. Блага вашему делу, Ирталий. Позови отца, у нас к нему срочное дело, — обратился Тарнис к веснушчатому высокому молодому человеку за широким прилавком, на котором было выложено несколько сотен артефактов от малюсеньких пуговиц до огромных мечей.

— Блага вашему роду, лей Корсачен! — с этими словами парень исчез внутри помещения.

— Ну, блага тебе, Тарн, дорогой моему сердцу пройдоха! — из-за двери с улыбкой выплыл необъятный рыжий мужчина невероятной стати.

Ростом точно выше двух метров с руками-кувалдами и мясистым лицом, он даже говорил так громко, что хотелось слушать его исключительно из соседнего помещения.

— Блага, Талий, дорогой моему сердцу скупец! Вот, привёл к тебе свою клиентку, но чует моё сердце, надо идти к Альсару… У него товары подешевле, видимо, на еду меньше тратит…

— Ну, подешевле да похуже. Ну, а я на еду не трачу, хожу на ящеров охотиться, это бесплатно. И тебе советую, а то ты вон какой бледный. Небось, опять не ужинал. Ну ничего, я за тебя поужинаю ещё раз. Ну, выкладывай, что у тебя, красавица-лея, за надобность приключилась.

— Здравствуйте! — пискнула я. — Мне бы хотелось оценить бирюзу. Из другого мира.

— Ну, тогда пойдёмте в другую приёмную, для дорогих гостей и их не очень дорогих сопровождающих, — хохотнул он, приоткрыл одну из внушительных дверей и широким жестом пригласил нас войти.

Вторая приёмная была отделана просто, но со вкусом. По центру в окружении шести стульев стоял высокий стол, покрытый чёрным бархатом. Включив освещение в комнате, лей Талий отдельно зажёг что-то наподобие люстры, висящей прямо над столом. По комнате разлился яркий приятный свет.

— Ну, если вы не против, уважаемая лея, то я для начала приглашу оценить ваши камни моих сыновей.

— Да, конечно.

После небольшой паузы в помещении показался рослый рыжий парень, уменьшенная копия отца. Он вежливо и обстоятельно кивнул мне, затем представился:

— Блага вашим родам, уважаемые леи, меня зовут Сэталий. Прошу вас, покажите камни, что вы принесли на оценку.

Я начала выкладывать то, что было. По мере того, как на столе появлялись новые предметы, лица окружающих вытягивались.

— Аня, это же чистое самоубийство! Носить с собой такое состояние, и при этом камни без привязки! — поражённо прохрипел Тарнис.

Принимающая сторона тоже заволновалась, сын как-то вопросительно взглянул на отца, но тот лишь отрицательно покачал головой.

— Уважаемая лея, боюсь, что лично я не в состоянии выкупить предложенное, только оценить. Например, вот эти бусы и браслет меня, как артефактора, безусловно заинтересуют, их можно разделить на отдельные бусины и сделать из них множество различных артефактов, — начал пояснение Сэталий. — Но вот этот браслет, выточенный из цельного камня, я не берусь оценить, никогда не видел подобной работы, для нас это слишком большая роскошь.

Сэталий составил список моих сокровищ, куда я на всякий случай прибавила и подвеску бабушки. Хотя бы буду знать, сколько она может стоить. Получилось двадцать пять позиций. Затем он написал цены рядом с каждым изделием на самом краю бумажки и загнул так, чтобы их не было видно.

— Я уступаю место младшему брату, но скоро снова к вам присоединюсь. Есть ли у вас какие-то пожелания по напиткам?

— Да, мне воды. И эликсир от жадности, да побольше, — усмехнулся Тарнис.

— Ну, прекрасная лея, если бы не метка на вашей руке, то я бы женил на вас одного из сыновей. Бьюсь об заклад, вы сейчас одна из весьма состоятельных лей столицы, — пробасил здоровяк.

— Зайтан Талий, кстати, что можно сделать с меткой? — робко спросила я.

— Да, Талий, мне нужен блокирующий браслет, — опомнился мой охранник, с трудом оторвав взгляд от разложенной бирюзы.

— Ну, Тарн, ты же знаешь, что целиком её действие не снимешь, можно только приглушить, причём вместе со способностями. Хотя в данном случае это не проблема. Возможно, прекрасная лея даже любовника сможет взять, надо пробовать.

— Спасибо, но тема любовников меня пока не интересует. Всё ещё разгребаю последствия предыдущей любви.

— Ну отчего же предыдущей? Метка-то вон как светится, — прищурился артефактор.

— Думаю, что мне виднее, — поджала губы я.

Тем временем пришёл младший сын, ошалело осмотрел разложенные на столе сокровища, что-то потрогал, что-то взвесил, повздыхал с обречённым видом и написал цифры на бумажке. Выглядело это ни дать ни взять как экзамен, причём внезапный и сложный.

После чего, безуспешно попытавшись рассмотреть свою оценку на спокойном лице отца, Ирталий тоже удалился.

Сам Талий изучал камни чуть дольше, воздействовал магией, покрякивал, рассматривал в лупу, ковырял и даже язык высунул от напряжения. В какой-то момент мне показалось, что это больше выступление, чем работа, но тут он закончил и позвал сыновей. Оказалось, что оба оценили украшения довольно точно, а итоговые суммы вышли с разницей в пять сотен эргов, что мне показалось небольшим количеством, но строгий отец устроил обоим небольшой разнос. Ладно, ему виднее.

В итоге зайтан Талий сообщил, что он берётся дать оценку лишь части камней. Без учёта колец, перстня, браслета и бабушкиного кулона мои сокровища тянут на миллион и сто тысяч эргов.

На эти деньги можно приобрести несколько домов в столице и стать рантье, можно купить угодья на юге или востоке королевства, где ещё оставались свободные земли. Тарн кивнул, повеселев. То ли переживал, что мне нечем будет ему заплатить, то ли обрадовался, что я не повисну на его шее нищим камнем вынужденной благотворительности.