Билет в прошлое (СИ) - Черняк Женя

К окончательному итогу я подобрался, будучи дома, когда ложился в постель. Да, студенческая жизнь не задалась с самого начала, поэтому вскоре я отбросил и это время в мусорную корзину. Детство? Нет, только не в детство! Впрочем, именно тогда я был по-настоящему счастлив. Как ни старался, но ничего другого придумать не мог. Спустя час томных размышлений мысль о Никите Абрамове школьного возраста не казалась такой уж ужасной.

Снова в памяти всплыл эпизод из ночного клуба. Когда-то я был отличным парнем, ровней среди одноклассников. Наверное, конфликт, случившийся после дискотеки, и поделил мою жизнь на до и после. Казалось бы, то была всего-навсего рядовая ситуация, колкая перепалка с парнем, который увёл девочку, которую я так любил. Но нет, именно тогда во мне что-то надломилось. Я потерял лицо в глазах девушки, которую считал любовью всей моей жизни, а также девушки, которой нравился сам и которой не отвечал взаимностью. Так в тот роковой для меня вечер я упустил их обоих, а заодно лишился уверенности в себе на всю оставшуюся жизнь. Мелкий пустяк, просчёт, неверно выбранные слова определили в дальнейшем моё внутреннее состояние.

Ближе к ночи я всё-таки уснул, но на этот раз с чётким пониманием того, куда мне действительно следовало вернуться. Это мой шанс всё изменить, попробовать переломить ситуацию в свою пользу и уйти в тот вечер не одному, а с кем-то. Ведь я уже давно не шестнадцатилетний подросток. Я мужчина с богатым жизненным опытом, и я могу попытаться сделать так, чтобы выйти победителем в той ситуации. Я обязан попробовать, иначе буду сожалеть об этом до самого конца.

Глава 5

5 глава

Моя новость о выбранной точке возвращения удивила Шестакова. Он с непониманием смотрел на меня какое-то время, а после продолжил мерить давление. Наверное, разочарован. Я так его и спросил, на что мне ответил, мол, не имеет ничего против, так как это должен быть именно мой выбор, а не чей-то другой.

— А куда бы отправились вы? — спросил я, заглядывая ему в глаза.

— Это не имеет значения. Я не могу быть по ту и одновременно по эту сторону реальности. Свой выбор я сделал тогда, когда согласился курировать научные исследования своих пациентов. С тех пор я не могу поменять расклад.

— А мне кажется, профессор, что вы просто боитесь потерять интерес к исследованиям.

Он сделал какие-то пометки в блокнот, после чего принялся снимать тонометр.

— Не пойму, что вы имеете ввиду.

— Я говорю о том, что вы боитесь задержаться в своих снах подольше. Я знаю, это затягивает. Многие не хотят возвращаться обратно. Мне кажется, вы боитесь, что работа по эту сторону лаборатории станет вам не интересна. Разве я не прав, профессор?

Он задумался.

— Вы слишком много думаете, Никита, — сквозь зубы произнёс Шестаков, давая понять, что разговор ему не интересен.

— Боитесь стать заложником собственного прошлого, — не унимался я.

— Чушь! Я тут, а вы там. Между нами только рабочие отношения. Ваше желание получше меня узнать мне понятно, но ни к чему не приведёт.

Профессор отошёл в сторону, став ко мне спиной.

— Значит, я подопытная мышка, а вы тот, кто проводит надо мной опыты?

— Примерно так, — после непродолжительной паузы ответил он, по-прежнему не поворачиваясь. — А теперь поспешите. У вас ещё сеанс психотерапии. Таисия Павловна не любит ждать.

Так звали моего психолога, в кабинете которой я ежедневно заполнял бланки с вопросами о себе. Понятно почему ему не понравился тон нашего разговора. Я ему не друг, а он мне не товарищ. У него была своя задача, а у меня своя. Тем не менее я нуждался в человеке, с которым можно было поговорить по душам. Иногда даже казалось будто я медленно схожу с ума, проводя время в ожидании чудесного путешествия.

Выйдя в коридор, я медленно поплёлся в сторону лифта. По пути встретил ту самую женщину, с которой обмолвился несколькими словами пару дней назад. Она шла мне навстречу в том же потрёпанном виде, что и тогда, и я даже подумал, что, быть может, чудотворное выздоровление является не более чем приманкой для их опытов. Женщина мило улыбнулась. Хотелось поздороваться, но она так быстро прошла, что я не успел.

Наверное, снова идёт на погружение в сон, — подумал тогда я. Конечно, я бы тоже поспешил. Окунуться в мир грёз и мечтаний, наверное, прекрасно.

Сидя в кабинете у психолога, я перебирал в руках бланки с новыми вопросами, а в голове почему-то всплыл образ той самой женщины. Я попытался представить себе какой она была в юности. Наверное, красавицей. По крайней мере некоторые очертания статной фигуры сохранились до сих пор. По лицу трудно определить на кого она могла быть похожа. Слишком глубокие морщины и неухоженный вид.

— Можете начать с последних вопросов, если первые вам кажутся трудными, — подала голос Таисия Павловна, заметив мой отрешённый взгляд.

Я отложил в сторону листки.

— Позвольте спросить вас, когда мы приступим к погружению?

— Ну, это зависит не от меня. Как только наши специалисты получат достаточно информации, тогда и приступим.

— Но я делаю всё, что нужно. Не жалуюсь, не возмущаюсь.

— Я знаю. Мы работаем в связке друг с другом, и вы приближаетесь к финальной точке вместе с остальными. Поймите, для того чтобы нейросеть проложила правильный путь в ваше сознание необходимо предоставить ей максимум информации. По щелчку пальца ничего не бывает. Это так не работает. Поэтому наберитесь терпения. Учитывая ваше стремление поскорее покончить с подготовкой, думаю, что через недельку всё будет готово.

Услышав хоть что-то более-менее конкретное, я оживился.

— Вы думаете, через неделю меня отправят в сон?

— Я вам ничего не говорила, но думаю, что да. У кого-то это происходит раньше, а у кого-то позже. В вашем случае есть все основания полагать на скоротечный исход.

Я снова поднял отложенные бланки и стал внимательно читать вопросы. Любил ли я мать больше отца? Как относился к многодетным семьям? Проявлял ли чрезмерное насилие к другим детям в школе? Многое я просто не мог вспомнить. Слишком много времени прошло. Все эти нюансы из детства давно выветрились из памяти, а теперь психолог в юбке предлагала их снова вскрыть. Что ж, это её работа. Я понимаю.

Спустя день или два, уж точно не вспомню, я снова встретил ту женщину. Она шла в сопровождении мужчины в медицинском халате. Вероятно, это был её куратор, подобно моему профессору Шестакову. К слову, к каждому из нас был прикреплён человек, который вёл нас от начала испытаний и до самого конца. Впрочем, каким должен быть конец исследований не знал никто, поскольку крайнего срока не существовало. Каждый кто попадал в институт до сих пор находился в разработке. Даже самые первые подопытные.

Ах да, я совсем отвлёкся от своего рассказа. В коридоре я снова встретил женщину, с которой пересекался раньше, и на этот раз решил с ней задержаться.

— Добрый день, милая. Не хотите обменяться впечатлениями от последнего сеанса?

Женщина и её куратор остановились.

— Милая! — Это её рассмешило. — Давно меня так никто не называл.

— Дайте нам пару минут, прошу вас, — попросил я мужчину в халате.

Тот не стал отнекиваться, а лишь кинул что-то вроде «конечно», и оставил нас одних.

— Вы хотели меня о чём-то спросить?

Её тяжёлый взгляд упал на меня.

— Просто… просто… — замялся.

— Ну, спрашивайте же. Я не кусаюсь, — надавила женщина.

— Я хотел с вами познакомиться.

От удивления она сморщила лоб.

— Вот так удивили! Со мной уже лет сто никто не знакомился. Неужели я вам чем-то приглянулась?

— Просто… поймите меня правильно, тут совсем не с кем поговорить. Я чувствую себя одиноким.

— А ещё вам страшно перед той неизвестностью, которая ждёт впереди, — догадалась она. — Всё ясно. Я тоже через такое проходила. К счастью, тут у меня работает знакомая, так что было кому излить душу.

— А ваша дочь? Разве вы не созваниваетесь?